до краев и едва не переливалась через край. Уровень воды был выше уровня
мощеного двора. И это при том, что крепость стояла на холме! На синей
поверхности плясали платиновые блики. Вер, тяжело дыша, подошел к колодцу.
Магна встала рядом.
прикладывал к коже руку, то ощущал, что там, внутри, кто-то шевелится.
Невыносимо хотелось прыгнуть в чашу посреди двора. Прыгнуть и опуститься на
дно, в благословенную ледяную глубину. Это не смерть, а избавление. Там его
ждали. Ждали долгие двадцать лет. И он ждал двадцать лет этого мига. Мига
соединения! Его нельзя избежать. Он неотвратим. Желаем и ужасен. Почти как
смерть и любовь одновременно. Ожидание закончилось. Холодная вода. Холодная как
лед. Какое блаженство!
следом.
отвратительную вещь? Норма Галликан вставила в прорезь замка ключ. Но ключ не
желал поворачиваться. Норма обернулась. Весь ее персонал - две немолодые
женщины в зеленой форме медиков и старик в зеленой тунике - смотрели на нее.
всегда так - она с непринужденной легкостью конструировала модели атомов, будто
ей кто-то сообщал их строение, но не могла справиться с примитивным замком.
Унизительность нелепой ситуации приводила в ярость.
усилия. Они вошли внутрь. По углам клочьями висела паутина. Свет, изрезанный
ставнями, лежал на пыльном полу золотыми ломтями.
что-нибудь посимпатичнее. К тому же он теперь богат как Крез.
воскликнула вторая. - Смазливым дурочкам всегда везет, а тем, кто работает с
утра до ночи, не достается ничего.
первая. - Их надо пожертвовать на больницы и приюты. Все до последнего
сестерция. А она, слышали, купила себе золотую диадему.
посплетничать. "Норма сделала вид, что не поняла намека, и отворила дверь в
просторный таблин. Таблин выглядел сносно: мозаичный пол цел, и стены почти не
облупились. Сохранился даже письменный стол, обросший мохнатым слоем пыли, и
высокое кресло с резной спинкой, украшенное деревянными орлами. Норма Галликан
распахнула дверь в перистиль. Здесь не осталось ни деревьев, ни статуй, ни
цветов. Повсюду росла трава и тонкие серебристые побеги лавра.
жизнь. Норма никогда не думала, что вновь придется вернуться к занятиям
медициной, хотя первым она получила именно медицинское образование. Потом
физика захватила ее и не оставила места уже ничему - ни медицине, ни любви, ни
развлечениям. Девизом для Нормы на долгие годы стала фраза Сенеки: "Досуг без
занятий наукой - это смерть и погребение живого человека". И вот Норма вновь
возвращается к медицине. - Сегодня Календы, - сказала Норма. - Удачный день для
начала большого дела.
нестерпимая злость. Ну почему Элийотказался от опытов с ураном?! Они могли бы
расположиться в конфискованном поместье Корнелия Икела. Устроить там
лабораторию, собрать ученых. Боги, лишившись гениев, оглохли и ослепли. Ученым
никто бы теперь не мешал. А что, если бы удалось отыскать гения Триона? Вдруг
он здесь, в Риме? И гении остальных ученых тоже где-то прячутся. Надо даровать
гениям гражданство, окружить благами, засадить за высокий забор и сказать:
действуйте! Вспомните, что говорили ваши подопечные, повторите то, что они
делали. Гениями, правда, управлять очень трудно. Но она бы сумела. Сейчас
главное - не позволить унизить Рим. Неужели никто этого не понимает?!
пустует. А что, если поехать туда и посмотреть, возможно ли...
светлой зелени лужайки изумрудными пятнами лежали их огромные тени. Норма
вылезла из авто и пошла по мощеной дорожке, обсаженной буксами. Она уже
собиралась свернуть к вилле, но вдруг остановилась. На живописном пригорке
стоял маленький павильон с мелочно-белыми колоннами из караррского мрамора.
Знакомый павильон, оплетенный плющом, заросли камыша, каменный мостик,
переброшенный через ручей. Здесь Норма впервые поцеловалась с человеком,
которого теперь считают убийцей. Хорошо, что отец не дожил до нынешних дней -
старик всегда относился к Икелу как к родному сыну.
двери. Здесь у них с Икелом было тайное убежище. Здесь стояло ложе, покрытое
овечьей шкурой. Когда они расстались, Норма приказала заделать вход. А теперь
кто-то выломал узенькую дверь. Норма вошла. Внутри ничего не было. И эта
пустота еще больше встревожила. Повинуясь внезапному наитию, она вытащила
счетчик и поднесла к камням. Тревожное частое щелканье...
туникой солидное брюхо колебалось при каждом шаге.
по твоему приказу должен забрать канистры. И письмо показал.
вестниках.
префект претория знал о причудах управляющего и без труда обманул старика.
плутоний при закрытии лаборатории не обратили внимания. Посчитали просто
отходами и...
в Конго, если здесь, в Риме, у него вдосталь готового сырья для бомбы!
зачем? Элий ничего не может уже сделать... Ей вдруг сделалось жаль Цезаря до
слез. Нет, не надо, не надо ему ничего говорить... И про плутоний, и про то,
что Икел объединился с Трионом. О боги, что же делать?!
повторяла Норма как заклятие. - Будем надеяться...
грань огромного прозрачного клинка. Норма глядела, как странный плавник
рассекает ручей надвое и мчится, красные отсветы заката вспыхивали на темной
воде. Неожиданно огромная жабья голова высунулась на поверхность, маленькие
красные глазки уставились на Норму. На загривке чудовища вздымался острый
гребень. Неведомое создание громко фыркнуло и ушло под воду. Стекловидный
гребень мелькнул и пропал в камышах.
обстановки нельзя было встретить ни в одном доме в Риме. А еще Кумия радовало
то, что с недавних пор Сервилия отошла от позиций эстетизма и сделалась куда
ближе к "первооткрывателям". Именно Сервилия устроила читку книги Кумия и
созвала на нее изысканное общество. Гости были потрясены великолепием рыбных
блюд, площадной бранью поэтической элиты и обилием физиологических
подробностей, которые им поведал Кумий, зачитывая отрывки поэмы.
так и не стала. Хотела сохранить свободу. В гостях у Сервилии все реже
появлялись профессиональные ценители, и это тоже радовало Кумия. Он терпеть не
мог эстетов. Может потому, что всегда немного робел перед ними. И в душе
презирал. Чтобы стать профессиональным ценителем, надо закончить только первую
ступень школы меценатов. Продолжившие учение выходят в критики или меценаты. Но
большинство остаются ценителями. У них масса льгот - на выставки и спектакли
проходят бесплатно, посещают встречи с поэтами, пользуются прекрасной
библиотекой и фондом для покупки книг в личное пользование. Многие ценители не
работают, живут на маленькое пособие, целыми днями бегают по выставкам и
литературным кафе, собирают автографы, пишут письма своим кумирам, издают
самодельные вестники, играют в какие-то свои, им одним понятные игры -их
непременно приглашают на симпозиумы, встречи, конкурсы. Люди с положением
непременно зовут ценителей на обеды, чтобы придать дополнительный блеск своему
обществу. Даже появилась поговорка: "Без ценителя самый изысканный обед не
вкусен". На фестиваль в Монак ценители слетаются целыми стаями. Ценители - это
некая аура вокруг людей искусства. Быть ценителем - призвание. Такое же, как
писать или петь. Когда-то Кумий относился к ценителям с должным пиететом, одно
время даже сам состоял под опекой пожилого эстета. Но после того, как его
"опекун" презрительно отозвался о первых опытах Кумия, будущий поэт
возненавидел всех ценителей разом.
школы меценатов. "Ненужные расходы!" - заявляют сенаторы, и вестники им вторят.
Но поскольку школа находится в непосредственном ведении Августа и Августы, все
кончается только криком.
необычен. Во-первых, под потолком висела роза - знак того, что услышанное на
обеде разглашать запрещено. Во-вторых, присутствовали исключительно люди
искусства - литераторы, актеры и критики. Наличие последних испортило Кумию
аппетит, но ненадолго. Сначала Кумий решил, что обед связан с предстоящей
свадьбой Летиции. Но ошибся. Сервилия делала вид, что судьба дочери ее не
касается.