размеров...
пропадали, болезная? Что давно не заходили, мы тут грешным делом соскучиться
успели...
десять больше, чем было. Наверняка они созвали на развлекалку все соседние
племена. Вопят, как психопаты на проверке кала. Рожи злые, в руках камни,
степень возбужденности градусов сорок пять. Ну что тут скажешь? Пока у меня
есть Меч Без Имени и Бульдозер, у Бульдозера его оглобля и Лия, у Лии пара
монологов обо мне и все, что она думает об орках... живыми нас не возьмут.
Мы трое устало переглянулись.
У каждого по кирпичу, значит, в лучшем случае не более трех сотен с
четвертью булыжников каждому из нас по голове. Ты, я думаю, выдержишь... Из
оставшегося стройматериала соорудишь роскошный склеп наших пришибленных тел.
втроем мы им быстро напинаем! -- бодренько включилась Лия. -- У меня даже
есть маленькое предложение. Вы двое наперегонки стучите им по сопаткам, а я
подсчитываю, кто больше наваляем. Победитель получает поцелуй.
тебе раздача призовых и утешительных поцелуев. Может, хоть для вида
прогонишь кого-нибудь прутиком?
ее понимаю... Старушечьи глазки бегали туда-сюда с целью разглядеть у нас
что-то такое, чего у других нет. Например, дырку в спине, где поворачивают
заводной ключик... Бесцветные губы напряженно прошелестели:
живых -- наша сила, знанье и оружие!
вы кто? Привидение! Ну так сидите в своем замке и не лезьте в мужские дела.
Фикция!
Сейчас.
все скажу. В первый раз, когда это коровье вымя пенсионного возраста
сунулось к нам, что было? На нас напали мертвые кришнаиты. Мало ей, карге
беззубой! Опять приперлась! Не держите меня, я сама знаю, что надо быть
вежливой с пожилыми людьми. Зачем она науськала на нас орков? Мне ведь их
уже по-человечески жалко -- они же об лорда Скиминока себе все зубы (или что
там еще) обломают!
вида, безуспешно пытаясь как-то вклиниться в бурную тираду нашей улыбчивой
правдолюбки. Я махнул рукой и только едва сдерживался, чтобы не захохотать.
Ей-богу, это было трогательно. Девочка-паж и трусливый оруженосец бросались
на мою защиту, как храбрые щенки на грузовой самосвал. Оба измотанные,
голодные, нервные, стресс за стрессом, а туда же... Против нас уйма
Озабоченных Орков, страшный фонтом с фамильными чертами Ризенкампфа -- так
нет! Мои нахалы им же еще и угрожают! Мы черт-те где, на враждебной
территории, одни, без друзей брошенные и преданные -- плевать! Триста
граммов наглости, килограмм презрения, тонна откровенного хамства. Они
думают, что мы повержены, прижаты к стене, растоптаны и раздавлены. Этого
добра мне с лихвой отмерено и в моем мире... А здесь у меня есть друзья,
которые не отмалчиваются за спиной, не утешают после драки, не ждут
предсмертного хрипа или просьбы о помощи -- они устроены иначе. Мои ребята
сжимают кулаки, стискивают зубы, сдвигают брови и, не задумываясь о роковых
последствиях, рискуют из-за меня своей карьерой, общественным положением,
кошельком и головой. Если кто-нибудь скажет, что это подвиг, они удивятся
или обидятся. Что сделаешь -- средневековье, дикие нравы, свои понятия о
чести...
Действует! Старушечья физиономия исказилась болью, нижняя часть медленно
сползала вниз, а блеклые глазки приняли гневно-недоуменное выражение.
Выстоять втроем против такого количества дубовой первобытной силы
практически невозможно. Мы это понимали. Нас это не волновало. Но до первого
крика ярости или боли с неба спустилась женщина...
пусть в кино, на картинках, пусть. Такой -- не было! Лия симпатичная
девушка, но Вероника более эффектна, хотя Танитриэль заткнет за пояс обеих.
Так вот, этой женщине даже королева Локхайма могла бы служить последней
судомойкой. Это было само очарование. Она с восхитительной легкостью
спускалась к нам по невидимым ступеням. Великолепная фигура, затянутая даже
не в платье, нет, скорее ощущение платья, волшебный вздох полупрозрачной
переливающейся ткани обалденного фасона. Волна золотых волос поднималась
пышной естественной короной. Лицо было столь прекрасно, что любая попытка
описать его казалась святотатством! А грудь... Там было такая грудь! Увидеть
и умереть... Потому, что жить после того, как твоим глазам открылась вершина
красоты в сверхчеловеческом совершенстве -- бессмысленно! Озабоченные Орки
замерли с открытыми ртами. Женщина излучала всепоглощающую волну вожделения.
Цунами! Это стихийное бедствие накрывало все, сдавливая дыхание, замораживая
взгляд, замедляя бодрый ритм сердечной мышцы. Господи, что это было?!
мысль я высказал вслух.
ряды орков слегка осуждающим взглядом, и случилось невероятное! Озабоченные
стушевались, стыдливо прикрылись ладошками и безропотно удалились. Они
уходили не оборачиваясь, без единого признака гнева или возмущения, обиды
или неудовлетворенности. Не убежден, что они раскаялись и решили стать
примерными семьянинами, просто эта женщина было столь прекрасна, что ни одна
мысль ниже седьмого неба не могла ее коснуться. Она возвышала! Она... Нет, я
не могу говорить. На глаза навертываются слезы умиления, в горле ком, по
спине холодный пот струйками, а в голове благовещенский перезвон колоколов.
удалось.
пережить это потрясение, то станет ясно, что у героев железное сердце.
Бульдозер, например, застыл истуканом, не сводя с нее округлевших глаз.
скрипки с журчание ночного ручья и искрами кружащегося снега.
Артемиды и Афродиты, включая Гер, Афин Паллад, разную мелочь типа Клио,
Мельпомен, Калипсо, Кор, ну и прочих, просто вымерли... А?
весь поток обрывчатых знаний о древнегреческой цивилизации, которым мне
удалось так эффектно блеснуть. По общепризнанным меркам -- достаточно
скромным, но для моих ребят они казались, как минимум, профессорскими! -- Вы
совершенно невероятный человек. Ваши поступки не обоснованы ни каплей
логики. Ваши подвиги не поддаются никакому разумному анализу. Их невозможно
скопировать, повторить, применить на практике. Круг ваших друзей широк до
противоречия. Черти и священники, ведьмы и рыцари, драконы и короли...
-- А вам-то что он него нужно?
привлекает пристальное внимание всех сил Добра и Зла. Я не могла удержаться.
Даже боги порой испытывают любопытство. Мне бы хотелось поговорить...
ближайшего валуна. -- Присаживайтесь, побеседуем о бытии. Возможно, вы, как
представитель более высшей формы развития, откроете мне глаза на некоторые
непонятности. Своим скудным умом нам не дотумкаться...
плечиком. Наверное, я покраснел. Не знаю. Лия смотрела на меня с той же
степенью суровости, с какой Жан влюбленно пялился на нашу гостью. Когда
первая волна жара схлынула, богиня с тончайшим тактом предоставила себе
слово:
рассказать мне все?
поехали на фестиваль народного творчества в один маленький прибалтийский
городок...
эпопее тринадцатого ландграфа. Мы размахивали руками, орали, перебивая друг
Зыков Виталий
Доставалов Александр
Акунин Борис
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Андреев Николай