братоубийственная война. И во-вторых, подобные меры проверки, как правило, не дают
стопроцентного результата. Ну, проверили стрельцы сто человек, а шамаханы, видя это,
мгновенно приняли личины проверенных, и все пошло по второму кругу...
- Да... тут ты опять прав, - задумчиво согласились мои собеседники. Какое-то
время мы помолчали.
- Что ж присоветуешь, сыскной воевода? Я начал неторопливо излагать свой
план действий:
- Продолжать все необходимые мероприятия по обороне города. Со стороны
южной дороги к нам движется очень подозрительный караван. У меня есть все основания
считать, что это диверсионный отряд шамаханов, замаскированных под зарубежных
бизнесменов, в смысле купцов... Их необходимо встретить, разместить так, чтоб были на
виду, и не спускать глаз. Отрядить группу стрельцов на поиски сбежавшего дьяка. Если
это был шамахан, значит, не найдут никого. Но пока есть хоть один шанс, что дьяк был
подлинный, его надо обязательно отыскать. Мы с Ягой забираем Митьку и продолжаем
поиски по своим каналам. Есть пара версий, которые следует отработать... Думаю, уже
завтра все будет известно до конца. Возможно, придется пойти на неординарные меры,
однако убежден, что они себя оправдают.
- Добро, - кивнул царь Горох, - крутись сам как можешь, но знай: до тех пор,
пока истинного злодея передо мной не поставишь, буду на тебя гнев изливать! Положено
мне так, царь я... Между нами делай все как должно, но при народе мне на глаза не лезь.
Время надобно... Не могу же я на такого ослушника да за один день остыть! Но ежели
помощь какая нужна - только дай знать!
Мы встали, церемонно пожали руки, Яга поклонилась, и царь Горох собственной
персоной распахнул нам двери пинком ноги.
- Вон с глаз моих! И чтоб даже духу вашего здесь не было... - неслось вслед,
пока мы спускались вниз по лестнице.
Встречные-поперечные избегали встречаться с нами взглядом, боясь, как бы и им
не досталось. Оставив Ягу во дворе, я быстренько сбегал к тюремным подвалам и
растолкал задремавшего сторожа:
- Подъем, отец! Спешный приказ от царя-батюшки! А ну давай, выпускай моего
сотрудника...
- Что? Где? Кого? - засуетился старый вояка. - Да ить не сплю я, не сплю!
Чего ж в ухо орать?
- Дед, не тяни, время не ждет.
- Ба, да это ж ты, сыскной воевода! Помню, помню, государь наш, царь Горох,
предупреждал, что ты зайдешь. А чего так долго не был, где тебя черти носили?
- Дедушка, у меня дел полно, как-нибудь потом расскажу. Мне бы...
- Молодой ты еще да горячий! Эх, не сносить тебе головы...
- При чем тут моя голова? Я хочу, чтобы мне освободили...
- Чем без дела-то бегать, лучше б парня своего забрал, - наставительно
отметил сторож. - Поет-то он, стервец, хорошо... Душу трогает! А только не след в
тяжелую годину по тюрьмам отсиживаться... Взял бы ты его, а?
- Хорошо, - кротко выдохнул я. - Давайте возьму...
- Ну вот и умница! А то ведь не ладно будет, своих-то в тюрьме бросать.
Бегаешь, бегаешь как угорелый, вон о друге-то и забыл... Что б, ежели я тебя не
остановил? Так бы и сидел он, заброшенный...
- Дед! - взорвался я. - Ты мне кончай тут пропаганду устраивать! Я пришел не
за твоими нравоучениями. А ну, живо мне сюда эту орясину с выдающимися вокальными
данными!
Старик сторож насупился, обиделся и, шаркая стоптанными сапогами, ушел вниз,
в подвал. Спустя добрых минут десять он появился обратно, толкая перед собой
связанного по рукам Митьку. Слава богу, у него хватило ума не оказывать сопротивления
при аресте, и стражники тоже его не обидели. Обычно у пленников царских тюрем хорошо
если костей переломанных нет, а уж синяков на физиономии - от всей стрелецкой души.
Что делать, везде свои перегибы...
- Батюшка сыскной воевода... вот те крест!
- В управлении поговорим, - отрезал я, глядя на его безуспешные попытки
связанными за спиной руками сотворить крестное знамение.
Митяй кивнул и пошел за мной, как послушная собачонка. На выходе я попросил
стрельцов развязать парня. С узлами возиться никто, конечно, не захотел. Попросту
рубанули саблей, и вся недолга... От царева терема до нашего дома шли пешком. Мы с
Ягой молчали, а Митька, чувствуя недоброе, оправдывался как мог, перемежая горькую
правду с несусветным враньем:
- Все как есть исполнял согласно вашим указаниям. Планшеточку на грудь
повесил под рубаху и, ровно ладанку нательную, берег! Вот, извольте получить, воевода-
батюшка... А за порядком в городе я следил! Как же иначе можно, иначе никак нельзя...
Сил не жалел, все ноги себе истоптал, горло сорвал, народ к законопослушанию
склоняючи. У нас ведь что за люди? Сами знаете... Работу разъяснительную с насе-
лением проводил, детишек в играх определял, чтоб на проезжую часть - ни-ни! Ни
одного дорожно-транспортного происшествия за весь день - во как старался. Купцам
помогал, где поставить, где объяснить, где товар с гарантией проверить. Воришкам
мелким карманным пальцем Грозил, а чтоб кулаком кого обидеть, ну в рыло или в глаз,
так - ни боже мой! Вежливость проявлял и понимание. Поведение соблюдал мили-
цейского работника достойное. Ни одной жалобы! Все как есть мною по уши довольны, а
кое-кто и благодарность просил вынести... Это я не для хвастовства какого, а так,
обстановку докладываю, реальную. Чтоб, значит, вы в курсе были... А, Никита Иванович?
- Ну? - буркнул я.
- Ну... что ж молчите-то? Али мне не верите? Ой, да бога побойтесь, батюшка! Я
ж за вас, живота не жалеючи, бьюсь весь день с правонарушителями, не ем, не пью, в
тюрьме сижу почем зря. Стыдно не доверять собственным сотрудникам...
- Ты зачем к Матрене в капусту сызнова влез? - между делом
поинтересовалась Яга.
- Началось... - философски вздохнул Митька.
Что у нас было, дальше помню весьма смутно, очень хотелось спать. А так как
основные операции по обработке новых версий я наметил на вечер, то вздремнуть часок-
другой было просто необходимо. Однако та толпа народа, что ожидала нас у ворот
управления, напрочь перебила мне весь сон. Количество ревущих баб вдвое больше, чем
в тот памятный день, когда мы впервые вызвали на допрос дьяка, боярина и казначея.
Спрашивать, зачем они пришли, было бессмысленно. На Митьку смотрели как на врага
народа, мне же едва не падали в ноги с мольбой о помиловании. Со всех сторон только и
слышалось:
- Аспид проклятый! Пожалей сирот, воевода-батюшка! Змий трехголовый, ты
пошто моего мужика в поруб упрятал? Ужо сделай божескую милость, гражданин
начальник, ить прям со свадьбы жениха в кутузку упекли... Почем зря старика моего
повязали, ирод! Ирод ты и есть! Не дай пропасть вдове горемычной, сыскной воевода,
все глазоньки выплакала... Да не пьяный он был, не пьяный! Так, слегка принявши... Вер-
ни сына матери, господин участковый, не позволь сгинуть в тюрьме моей кровиночке!
Антихрист! Как посмел отца Афиногена вместях с отъявленными уголовниками под
замком держать?! Вот уж накажет тебя Господь, аки филистимлян... Навуходоносор
несчастный!
Если бы не мы с Ягой, бабы растерзали бы недоумка на лоскутки. Громко
пообещав сегодня же со всем разобраться и наказать виновных за перегибы, я пробился
к воротам. Баба Яга увела Митяя в дом, от греха подальше. Мне же пришлось идти к
порубу, овину, сараю и конюшне, так как заключенные были везде! Вели себя очень
вежливо... Я открывал замки и отпирал засовы, все выходили по одному, без толчеи,
недоверчиво щурясь на солнышко и заискивающе улыбаясь. Понятно, что ничего
уголовно наказуемого никто из них не совершил, но, видимо, каждый чувствовал за собой
какие-то мелкие грешки, а за время <заключения> раздул их до умопомрачающих
размеров. За что их хватал Митька, уже не важно, главное, что все чувствовали себя в
чем-то виноватыми и были готовы понести самое суровое наказание. Воспользовавшись
этим, я просто выстроил всех в одну шеренгу, встал на чурбачок и с самым грозным
видом рявкнул:
- Ну, мужики!.. Смотрите у меня! На первый раз всех прощаю. Но не дай бог кто
попадет в кутузку вторично... даже не знаю, что я с вами сделаю!
- Благодарствую, батюшка сыскной воевода! - хором грянули <уголовнички>,
кланяясь мне в пояс. - Ужо не подведем! Дай бог здоровьичка тебе и твоей милиции!..
Я распахнул ворота. Счастливое воссоединение истосковавшихся сердец
вызывало сентиментальную слезу. Я еще подумал, что, пожалуй, и вправду в семейной
жизни что-то есть... Даже завидно немного было глядеть, как заботливо бабы разбирают
своих мужиков. Кое в чем Горох был прав... вот закончу это дело, обязательно женюсь. В
смысле, начну понемножку приглядываться к местным девушкам. Не такие уж они и дуры,
наверно. Маркеса, конечно, не знают, Чеховым не увлекались, Рильке не цитируют, но во
всем остальном, возможно, И не совсем безнадежны. С другой стороны посмотреть, а
чего это я так привередничаю? Откуда у простого лейтенанта милиции, да еще младшего,
такие капризы? Здесь жена должна уметь щи варить, полы мыть, рубашки вышивать
крестиком, а знать отличие Чайковского от Чуковского ей без надобности. Ну и что с того?
Нет, надо все же о будущем подумать... Я давно привык мыслить реальными аспектами
бытия. Назад дороги нет. Или я научусь жить в гармонии с этим миром, или должен уйти
из него. Уходить некуда, разве только на небеса. Следовательно, придется учиться жить,
а значит, обзаводиться женой, детьми, домом и всем, что к этому прилагается.
Временное жилье у меня есть, если попрошу, царь обяжет плотников за две недели
поставить мне отдельный особняк. Работа тоже есть, переквалификация не потребо-
валась, платят хорошо и регулярно. Честно заработанной платы вполне хватит на
содержание семьи. Уф, еще одной головной болью меньше - решился, и с плеч долой!
- Митька!
- Тута, воевода-батюшка! Чего изволите, Никита Иванович?
- Я все тебе прощаю... - тихо и торжественно начал я. - Задержанные тобой
лица на первый раз отделались внушением. Если захочешь кого-то арестовать вторично,
предварительно получи у меня разрешение.
- Дык... они ж... сами! Рази ж я кого без причины под замок засуну? Я им,
дуракам, и так и эдак - не понимают! Не ценят человеческого обращения... На улице
мусорят, при бабах сквернословят, в кабаках пьют без меры, а уровень преступности так
вверх и прет!
- Умница! Все хорошо понял. Вот из-за таких, как ты, нас и называют <менты
поганые>. А теперь бери в руки метлу и приводи в порядок территорию. Заодно
заглянешь в поруб к боярину Мышкину, проверишь, как он там. Давай, трудись...
- И все?!
Парень не поверил своим ушам. Он наверняка ожидал самой страшной порки за
свою суперактивную деятельность, но в этот день я слишком устал... Яга уже махала мне
из окошка, а осчастливленный наказанием напарничек бодро помахивал метлой,
Мацумото Сэйте
Махров Алексей
Свержин Владимир
Орлов Алекс
Муркок Майкл
Никитин Юрий