Чтение 25–й страницы книги ~Старый год~

- Открывай ее, - сказал узник. - За ней - подземный ход.

- До свидания, - сказал Егор.

- Я жалею, - ответил узник, - что познакомился с тобой. Из-за твоего
нежелательного присутствия я потерял день работы. Это тебе зачтется на Страшном
Суде.

Егор толкнул дверь. Она не поддалась.

- Там щеколда, - предупредил бог тараканов. - А то кто не попадя сюда
залезет.

Мыслитель был прав. Егор откинул щеколду. Дверь с железным скрипом
открылась. За ней была такая же темнота.

- Закрывать или оставить? - спросил Егор.

- За собой надо закрывать, - ответил голос из тьмы - Мне не нужна так
называемая свобода, которая лишь порабощает настоящего оппозиционера.

Егор оказался в низком коридоре. Ход шел прямо, метров через десять Егор
уткнулся еще в одну дверь. Дверь была заперта. Егор старался не поддаться
отчаянию. В дверь стучать он не смел - в доме полно стариков, они могут его
поймать. Он ощупал дверь и тут понял, что никакого запора в ней нет. Но почему
же она не поддается?

Дверь должна была открываться наружу - косяк выдавался с этой стороны.
Егор отошел на два шага и, кинувшись вперед, ударил в дверь плечом. Дверь не
поддалась. Она тоже была обшита железом, как и первая.

Егор почувствовал себя в западне - как зверь. Страшнее всего и
отвратительнее было возвращаться в яму.

Егор отошел чуть подальше и ударил в дверь сильнее. Так, что заболело
плечо. Дверь пошатнулась. Значит, ее можно вышибить.

Егор ударил третий раз. Дверь задрожала, но не открылась. Плечо болело
безумно. Видно, он отбил какую-то мышцу. Егор потер плечо. Найти бы
какую-нибудь железку, чтобы отжать дверь. Вдруг за дверью что-то звякнуло.

Егор замер. Может быть, там его ждут велосипедисты? Он простоял
неподвижно, пока не досчитал до ста. Потом нажал на дверь. Сопротивляясь, она
все же приоткрылась, впустив внутрь чуть-чуть серого света.

Егор поднатужился и отворил дверь настолько, что можно было выбраться
наружу.

Он пролез в щель. Нога ударилась о что-то тяжелое. Егор поднял с земли
большой амбарный замок с дужками - к счастью, замок был ржавым и дверь тоже
проржавела. От удара вылетели гвозди, и замок упал вниз.

Вверх вели ступеньки. Егор насчитал их восемнадцать - на две меньше, чем
на входе.

Он осторожно выглянул наружу. Дверь из подвала вела на задний двор. Там
было намусорено, кверху колесами валялся автомобиль двадцатых годов, из
кирпичей была выложена башня в метр высотой. На ней стояла небольшая бронзовая
пушка на деревянном лафете, рядом возвышалось чучело лося. На подставке была
табличка: "Лось лесной - могучий исполин нашей Родины". Связанными тюками
лежали подшивки журналов "Огонек" и "Здоровье", будто кто-то намеревался сдать
их в макулатуру, но не успел. Через двор медленно шел человек с петлей на шее -
из тех, кто был на собрании. Егор подождал, затаившись, пока мужик выберет себе
из кипы журнал. Тот полистал его и сказал:

- Все то же самое, то же самое, одни успехи! Когда же начались поражения?

Егор побежал в другую сторону. Он выскочил на площадь со стороны реки, где
стояла гостиница с выбитыми стеклами. Площадь была пуста, только посередине
торчал обгорелый столб.

Стало чуть темнее, как будто собирался дождь. Егор подумал, что даже не
знает, бывают здесь дожди или нет.

Он побежал к вокзалу, чувствуя себя беззащитным и маленьким на обширной
площади. Он все время ждал оклика:

"Ты куда!" - или велосипедиста, который будет догонять его, виляя между
автомобилями.

Но никто не встретился, и никто не догонял Егора.

Он вбежал в вокзал и постоял некоторое время за дверью, выглядывая сквозь
пыльное стекло. Площадь была по-прежнему пуста.

Он вошел в зал ожидания. Ни одного человека. Куда-то делись все придворные
и бездельники, что сшивались здесь совсем недавно.

В остальном на вокзале было все по-прежнему. Хотя нет - Егор увидел
странную надпись, белую табличку на палке, установленную в конце зала. На
табличке было написано одно слово: "НОЧЬ".

Егор толкнулся в комнату милиции. Дверь была заперта. Он пошел в медпункт.

Медпункт тоже был заперт. Но ключ кто-то оставил в замке.

Егор повернул ключ и заглянул внутрь. Остатки железной дороги были сметены
в угол, к другой стене отодвинуты груды старых газет и журналов. Справочники и
словари стояли на полках. Будто кто-то, уходя, знал, что вернется не скоро, и
хотел оставить после себя видимость порядка.

Егор кинулся за занавеску Но можно было не спешить. Занавеска была
отодвинута, кушетка застелена кое-как, следов Люськи не было.

Егор выскочил обратно в гулкие просторы вокзала. Ему вдруг почудилось, что
все жители вокзала уехали на поезде. Он так живо представил себе, как все они
входят в вагоны, старинные, как в фильме про Анну Каренину, проводники в форме
и высоких фуражках открывают двери и поддерживают под локоть старух. Паровоз
издает гудок или свистит, пуская белый густой пар длинными облаками вдоль
перрона, начальник вокзала в красной фуражке поднимает флажок, разрешая поезду
отправляться... но здесь же нет поездов!

Егор все же обежал вокзал. Он нашел трех бомжей, которые лежали на тряпках
в комнате матери и ребенка, окруженные валом разбитых и целых бутылок. Бомжи не
захотели разговаривать с Егором, они были на последнем издыхании, но совершенно
непонятно, чем же они напиваются в мире, где спирт на человека не действует.

Потом услышал быстрые шаги и кинулся было навстречу, но в последний момент
осторожность проснулась в нем, и он спрятался за угол. И правильно сделал -
амбал в белой накидке с красным крестом осматривал вокзал, кого-то искал -
вернее всего, Егора.

Минут через пять санитар ушел. В полной растерянности Егор вернулся в
медпункт, как бы в единственное родное место на вокзале.

И оказалось, что не зря, - на столике доктора он увидел листок бумаги,
поднял его, и точно - записка.

Почерк был незнаком. Да и откуда Егору знать почерк доктора?

"Следуй за нами к Метромосту. Если нас там нет, поднимись к Музыкальному
театру. Опасайся призраков, они в самом деле опасны. Никому никогда не говори
об этой записке. Спеши, все может измениться неисправимо. Л.М.". И внизу
большими буквами - писала Люська. "Жду - приходи. Маркиза Люси. Куда ты делся?"

Она писала - Егор представил себе это, - склонив голову, улыбаясь лукаво и
высунув меж зубов кончик языка. Значит, она себя лучше чувствует и не боится.

Давно ли они уехали? Вот проклятое место - даже непонятно, сколько ты
отсутствовал! Егор вспомнил новеллу Вашингтона Ирвинга про Рип Ван Винкля,
который ушел из дома, где-то переночевал, а вернулся через двадцать лет. А
вдруг этим запискам уже по два года? И все куда-то сбежали, а теперь ищи их на
просторах Китая или Африки.

Ну ладно, лучше не думать о плохих вещах. Есть записка, есть куда идти,
значит, есть цель в жизни.

Егор подумал, что до Музыкального театра и даже до Метромоста идти больше
чем полчаса, если не целый час. И мало ли что встретишь на пути! Надо найти
транспорт. Конечно, лучше всего бы отыскать воздушный шар...

Должно же хоть раз повезти! И если бы Егор не вертел глазами, не искал
средство передвижения, он бы никогда не заметил обыкновенного велосипеда,
прислоненного к стене вокзала возле главного входа. Не такого старомодного, как
у велосипедистов, а самого обычного.

Будто кто-то нарочно оставил его для Егора.

Но как только Егор уселся в седло, обнаружилось, что добрый человек,
оставивший велосипед, совсем и не думал о благе Егора. У велосипеда была
спущена задняя шина и руль болтался так, словно норовил выскочить из крепления.
От этого Егора нещадно подбрасывало в седле, и через полкилометра он признал
свое поражение, положил проклятую машину на асфальт и попытался побежать вдоль
реки. Метров через сто Егор начал задыхаться, и пришлось перейти на шаг.

Что же это получается? Неужели его кровь уже начала перерождаться и его
легкие требуют покоя и безделья?

Егор заставил себя побежать снова. Он все ждал второго дыхания, но оно не
приходило.

А бежать еще было далеко - мост Окружной железной дороги казался сложенным
из спичек, дорога ныряла под арку моста и уходила вверх, в гору. От моста Егору
надо было бежать левее, вдоль реки.

Егор все чаще переходил на шаг, ноги болели, и он заставлял себя
торопиться только потому, что всей шкурой чуял: если он не придет вовремя, с
Люськой случится что-то нехорошее.

У железнодорожного моста стояло здание архива. К стене был пришпилен лист
картона. На листе картона было написано фломастером: "Не беспокоить. У нас
ночь!"

Егор решил потерять минутку, чтобы понять, чей же сон оберегала надпись.

Он заглянул в дверь архива. В глубине небольшого холла стояли три кушетки.
На кушетках лежали люди с закрытыми глазами.

"Странно, - подумал Егор. - Мне же все говорили, что здесь люди не спят.
Да и мне не хочется, хотя наверняка я здесь уже не меньше суток. Так
подсказывают мне внутренние часы".

- Вы спите? - спросил Егор.

Никто не открыл глаз. Но ближний к нему человек сказал:

- Конечно, мы спим.

- Извините.

- А почему вы не спите? - спросил человек на кушетке, не открывая глаз.

- Мне не хочется, - сказал Егор.

- Уходи отсюда, - сказал второй спящий. - Еще не хватало, чтобы нас сторож
подслушал. Жить-то всем хочется.

Егор пошел прочь. Бежать уже не было сил.

К счастью, встреча со сторожем-велосипедистом случилась только перед
мостом - Егору было куда бежать.