что-нибудь хорошее, ладно? Я не хочу плохого.
обязательно приснится что-нибудь хорошее. Что-нибудь очень доброе. И пусть
это будет как сказка...
шевелиться, потом осторожно перевернулся на бок и стал смотреть на оконный
экран. Лиза размеренно дышала - не то спала, не то делала вид, что спит.
На экране, включенном на обзор в южном направлении, над невидимым в
кромешной тьме хребтом висел Терей - маленькая, неправильной формы луна
Прокны, похожая на редьку без ботвы, с диковинной остроугольной
скалой-хвостиком, выпирающим на половину радиуса. Редька заметно для глаз
ползла по черноте хвостом вниз, не вращаясь и не меняя яркости, словно в
самом деле была нормальным спутником нормальной планеты, а не захваченным
по случайности астероидом. Как человек, лениво подумал Шабан. Тоже
пыжится, полагает себя аборигеном. А вон та яркая звезда - это Пузырь,
гигантская газовая планета, сейчас она в афелии и не страшна, но каждые
шестнадцать лет она проходит перигелий, и тогда Прокну начинает корчить
землетрясениями. А вон та тусклая звездочка - это ближайший сосед,
оранжевый карлик Ликтор, там тоже есть заселенная планета, давний член
Лиги. Интересно, одни мы такие уроды или и там есть модели?
вовсе не мешало общему игривому настроению. Стыд, горький стыд... И ничего
нельзя изменить, что было, то было. "Так вам, говорите, блондинку? А рост?
Очень хорошо, теперь давайте уточним некоторые параметры... Замечательно!
Сколько, вы сказали, в талии? Так. У вас хороший вкус, мсье Шарабан. О,
извините, я, должно быть, плохо расслышал вашу фамилию. Виноват. Право же,
нам не часто заказывают такие изумительные пропорции. Разве что вот
здесь... Нет-нет, я понял, вы совершенно правы, это выйдет изящно и,
пожалуй, чуть пикантно. Поздравляю вас, вы получите прекрасный экземпляр.
Наша служба гарантирует, что вы останетесь довольны... по крайней мере
первый месяц. Ха-ха. Это я шучу. Но учтите, что, согласно установлению, вы
получите право заменить модель не прежде чем через год, так что я
советовал бы вам еще раз взвесить... Нет? Благодарю вас, вы упрощаете нам
работу. Теперь хотелось бы уточнить густоту волосяного покрова и
расположение зон... На бедрах не надо? Знаете, некоторые любят - мягкая
такая шерстка, как у пушного зверька, очень приятно при прикосновении,
хотя и не слишком эстетично... Не надо? Ну как знаете, а я бы на вашем
месте еще подумал..."
человека в животное - в обустройстве личной жизни новичка. Новичок мямлит,
глупо хихикает, не отводит глаз от стереоизображений наиболее удачных
образцов - и как же трудно новичку отказаться! Вот и ходят по коридорам,
по кишкам Порт-Бьюно грудастые модели, а некоторые, возможно, и с шерсткой
на бедрах, и, поскольку заказ новой модели взамен надоевшей возможен лишь
спустя год, распространен обмен, хотя официально и запрещенный, но на деле
не преследующийся. Процветает сдача моделей внаем, неплохо себя чувствуют
посредники. Грязь. Несчастные, с зачатками разума существа, обученные
любви и домашним работам, - за что их так? Их не любят, а насилуют, а
иногда и бьют, жестоко и с наслаждением, вымещая на них свою обиду на
жизнь, какую сами же и сделали. А если модель начнет давать сбои или,
упаси боже, научится говорить, то в один прекрасный день ее уведут
охранники, потому что формально любая модель - собственность государства и
как таковая может быть признана требующей замены. Для них Лиза всего лишь
материал, который можно вновь пустить в дело - в начальную стадию длинной
биотехнологической цепочки. Что там у них в начальной стадии: дробилка?
Или растворяют целиком? Шабан зажмурился. Старая кадетская забава в
химической лаборатории: набрать полную колбу мух с оборванными крылышками
и плеснуть кислоты. Полшколы сбегалось смотреть, как насекомые отчаянно
карабкаются вверх по стеклянным стенкам, как они срываются в кислоту,
лезут снова и мало-помалу растворяются, образуя неприятный мутный осадок.
обычное дело, даже Живоглот не придет посмотреть на процесс, потому что
твердо убежден в том, что модель не человек, а значит - неинтересно... И
Лиза будет кричать и звать меня на помощь, в то самое время как меня под
усиленным конвоем будут препровождать на шельф. Нас слушают и слышат.
Сейчас, наверное, запись нашего последнего разговора ложится кому-то на
стол. Кому? В любой момент сюда могут ворваться. Ну, пусть кто-нибудь
попробует отобрать. Кадык вырву.
Страницы вяло осветились и замерцали - видно, иссяк заряд, - и Шабан,
шепотом ругнувшись, вернул книгу на полку, взял было другую, но раздумал.
Отложенная книга была редким прижизненным изданием Вирджила Баруха,
единственного в истории Третьего Нашествия писателя Прокны. В этом издании
были даже стихи - того периода, когда Барух еще только пробовал писать и
еще не был сумасшедшим. Потом-то он писал совсем другое.
хнычет. Вот кого жизнь молотила не переставая - Баруха. Оказалось, что
Прокне, как ни странно, вовсе не требуются писатели. Строители и шахтеры
шли нарасхват, в свое время Прокна ненасытно поглощала людские потоки
очередной волны экспансии. А вот писатели - нет, художники - извините,
просто туристы - пошли вон, не время! Иногда ненадолго задерживались
естественнонаучники, не потребные на данную минуту - кроме экологов,
которых под разными предлогами всегда гнали в шею и Редут, и Хинаго, и
Мелкие Озера, и, возможно, также Коммуна, хотя об анклаве, как о любом
отгородившемся государстве, трудно что-либо утверждать наверняка.
полезную специальность: оператор полуавтоматического проходческого щита.
Он прибыл сюда "на три года" в расчете подзаработать, как почти все, и
привез на Прокну жену - как почти никто. С работой он справлялся, желания
спровадить жену на Землю и затребовать модель не проявлял, имел друзей и,
вероятно, был свойским парнем, а по ночам, стесняясь, писал неважные
стихи, которые нынче не любят печатать, а если печатают, то обязательно
оговаривают, что это хотя и Барух, но не тот Барух. Как будто их было
двое, хмыкнул Шабан. Даже трое: тот, что кропал стишки, затем настоящий
Барух, автор "Сожженных гор" и "По утренним звездам", и еще некое
мифическое существо, никогда не писавшее ученических опусов, поскольку от
рождения было гениальным, обладало всеми необходимыми навыками и творило,
разумеется, в благоговейной тишине и трепете окружающих при благосклонном
внимании руководства. Так, во всяком случае, следует из его биографии в
предисловии к последнему изданию.
щериться? А ну, сложить всем губы в куриную гузку! Вы как думали,
голубчики? Кто сказал, что Барух страдал шизофренией? Вы? Вы соображаете,
что говорите? Как ваша фамилия? Шабан? Так и быть, вам объясню: гений
может и даже обязан обладать странностями, недоступными пониманию
заурядного человека. Теперь поняли? Запомните раз и навсегда: великий
писатель, создавший Редуту мировую славу, не мог и не имел права быть
сумасшедшим. Уяснили? Кругом марш и выше ногу!
портреты, один, как говорят, висит в рабочем кабинете Арбитра. Существует
даже шахта имени Баруха - та, в которой он работал и в которой однажды был
завален породой, провел несколько суток полупридавленный, в поврежденном
скафандре, получил лучевую болезнь в легкой форме, лишился ступни и
навсегда потерял способность быть свойским парнем. Когда его откопали, он
был уже не в себе и вскоре начал писать удивительные вещи, тщательно, как
капитан Ахав, скрывая свое сумасшествие. Конечно, многие догадывались, да
и непосредственное его начальство наверняка было в курсе, но помалкивало,
не желая расставаться с добросовестным работником. Романы Баруха трудно
читать. Разумеется, не правы те, кто, не желая вникнуть, произносит о них
обычную похвальную труху, считая в душе вычурной ахинеей. Еще глубже
ошибается тот, кто считает Баруха пророком, ищет нечто между строк и, само
собой, находит. Барух не пророк, подумал Шабан. Он просто большой
художник, прекрасно, между прочим, описавший мышиную возню в Редуте, нужно
лишь уметь его читать, а это уже не для мышиных мозгов. И как многие
большие художники он плохо кончил: был застрелен каким-то
дубиной-охранником за то, что перелез через проволочную изгородь. Позже
выяснилось, что Барух, выбравшись после смены из шахты, решил не ждать
транспортной платформы, а махнуть напрямик - до лагеря было всего полчаса
ходьбы. Охранник крикнул, что туда-де не разрешено, а Барух то ли не
понял, то ли не придал значения - просто махнул рукой и пошел в степь.
Тогда охранник его застрелил. Охраннику поставили в вину то, что он не
сделал предупредительного выстрела, и куда-то перевели, а в трюм
очередного пришедшего на Прокну транспортника поверх семнадцати тонн
металлического рения погрузили полтора килограмма фарфоровой урны с
выгравированной фамилией и инициалами. Почти все хорошо знали, что в урне
ничего нет - несчастного Баруха разнесло так, что не осталось даже
фрагментов скафандра - но несли ее бережно и так же бережно пристроили в
трюме, обложив с боков, чтобы не упала при маневрах корабля, тяжелыми
рениевыми слитками.
под лучами прожекторов, и не в затылок, не очередь с вездехода
каких-нибудь набежавших гончих, даже не треснувшее крепление в шахте, - а
пуля в спину от подлеца-охранника, которому вдруг стало скучно, от
какого-нибудь живоглотова выкормыша... Впрочем нет, в те времена Живоглота
здесь еще не было. До него был кто-то другой и, наверное, тех же
достоинств. Преемственность поколений. Девственное было времечко:
Порт-Бьюно только начинали строить, люди жили во временных лагерях, а вот
охранники и тогда были точно такие же: зажравшиеся скоты, духовные
наследники преторианской гвардии. Жаль, нет больше Хромца Гийома, у него
Каменистый Артем
Ильин Андрей
Панов Вадим
Жюль Верн
Шилова Юлия
Белов Вольф