Возражать не будешь?
руку Пиль. - Ждешь великолепного спектакля, а получается какой-то жалкий
фарс.
x x x
великого разума и рвущегося изнутри желания, воплощенная, но остающаяся
несбыточной мечта, горький вызревший плод осуществленной грезы, Вихрящийся
Мир и назван-то вихрящимся потому, что он весь дымится, разноцветится,
струится, вихрится, как льются и переливаются сновидения, эти невоплощенные
зачатки действительности, как падает с высоты интеллекта мысль, по пути
изменяясь и превращаясь в то таинственное, чему уже невозможно подобрать
имя. Сотнями Вихрящиеся Миры висят вокруг Земли клейкими гроздями, невидимые
и недоступные. Одни из них населены и обитаемы, словно радужные пузыри,
летающие в беспредельном одиночестве вечности. А те, что пустуют, временами
лопаются и исчезают с великим звоном, ибо не могут более существовать без
питающей их идеи хозяина. Окружающие их смыкаются и занимают место погибших,
чтобы и дальше кружится и кружится вокруг родимого, но уже, в сущности,
бесполезного сине-зеленого шара.
попал вместо этого в совершенно иной мир. Здесь тоже был вечер, и солнце
этого мира также постоянно садилось, никогда не восходя. Трубное величие
зари, восхода, ни разу не загоралось здесь, а птицы никогда не пели перед
тем, как встанет солнце. Вместо этого здесь вечно был предзакатный час,
когда светило еще не полностью, а лишь по пояс, уходит в черные жирные земли
горизонта, проплавленные его гигантским огненным телом. В темнеющем, но еще
не темном небе зажглись уже незнакомые голубые звезды, постоянно светящие
тут - печально и ярко.
земля. С удивлением обнаружил он позади себя целый город: белые дворцы,
купола, крыши, арки, стены высоких домов, тонкие вырезы окон и входов. И он
пошел туда. Белый город не отдалялся, и он вскоре вошел в него, с
любопытством осматриваясь. Он не знал, чей это мир, но чувствовал, что
возрастом он равен его миру, а значит, хозяин его наверное знакомый или даже
из Семьи. Легкий полумрак скрывал детали интерьера городских домов, а двери
их были открыты. Этот город не подлежал распаду, как и мир, он мог
существовать намного дольше, чем мог существовать его хозяин. Но он не мог
жить вечно, ибо противоречит это всем и всяческим законам. И Мес понял, что
это покинутый мир, что он случайно оказался здесь и, конечно, не встретит
местного господина. И перед уходом он решил осмотреться здесь детальнее.
центре города и было, по-видимому, главным элементом его архитектуры. Как и
все дома, палаццо было белым, с изящными мавританскими балкончиками и
лепными нишами удлиненных кверху окон. Вход стерегли два льва,
геральдических зверя, а сами двери были из палисандра. Мес вошел и стал
свидетелем и внутреннего великолепия палаццо. Здесь было много статуй, и
зеркал, и картин, и старинной дорогой мебели, и пышных, скрадывающих шаги
ковров, и Мес любовался всем этим. Живопись, как он приметил своим взглядом
знатока, была подобрана со вкусом, сообразно стилю, в котором была выдержана
каждая комната, и многие картины, висящие в комнатах, запечатлевали
ландшафты столь чуждые и образы столь дикие, что кисть изобличала явно
неземное их происхождение. Видимо, бывший хозяин палаццо был существом,
тонко разбиравшимся и в неродном искусстве. Но кем был он, Мес так и не смог
разгадать.
широкие его познания сразу во многих областях, крайне плохо знал существ,
которые могли быть сравнимы с ним. Он был в курсе дел Семьи, неплохо ладил с
Детьми Нуна, но про других знал плохо или просто ничего. Конечно, он
понимал, что прочие Пантеоны узко национальны, а его Семья интернациональна
только в силу своей чрезвычайной разветвленности и многочисленности. Кроме
того, многие из его Семьи в прочих семьях также играли свою роль, но уже под
другими именами и даже в другом обличье. Но были и такие Пантеоны, пантеоны
людей дальних, племен затерянных, варварских, членов которых не знал ни он,
ни кто-либо другой из Семьи. Пантеоны эти отличались резкой национальной
специфичностью, и поэтому они были недоступны их пониманию, а следовательно,
отталкивали. Но, как ни сложились обстоятельства, члены тех семей тоже
пострадали от власти Адониса, которого называли по-разному, и тоже обладали
способностью творить Вихрящиеся Миры. Так что этот мир был, по-видимому,
одним из тех, куда никогда не попадали члены Семьи Меса.
обыкновению своему непревратно толковали его слова. Прямой смысл: течение
времени, его религия и их вера размоют национальные черты, и не будет уже ни
эллина, ни иудея. Все гениальное просто: он по-другому взглянул на людей, -
не как на объект наслаждения, не как на немощных червей, не как на и так
страдающих от жестокостей жизни и неба, коих нужно спасать, но как на силу,
способную вознести, возвысить. Впервые его вера поднялась над жесткими
бордюрами родной крови и стала - всемирной. Что боитесь, маловеры? Не будет
уже стона и скрежета зубов, а будет град небесный, новый Иерусалим, и
потекут реки молочные. Только терпите, смиритесь, усмирите самих себя. Все
гениальное просто, но сложно людям усмирить себя. Чуть возвысятся - и
возносится их гордыня вверх, как флаг неприятельский вздымается над войском
несметным. Возомнили о себе - и поклоняются истуканам, забыли бога
истинного. Мнят о себе чрезмерное, вызывают у себя мысли гордые, мысли
сумрачные. Эти-то мысли, таящиеся в голове человека, как хищный кайман
прячется в грязи болотной, и есть яд, отравляющий бытие таких, как Адонис.
Брызги этого яда несмываемы, их не вытравишь ни бумажным колпаком еретика,
ни чтением благостных книг, написанных черствыми и грешными ханжами. Оно,
это зелье, и заставляет жить древних дьяволов, в которых уже давно никто не
верит.
но на пороге столкнулся с Вольдемаром Пилем. Тот запыхался и смотрел
удивленно.
ты где-то в чужом мире, но совсем не ожидал, что именно здесь. Какой же я
везун!
присядем.
началось. Я ведь выступил в роли добровольного советчика. Но это принимает
дурной оборот.
но существенной опасности. Сейчас дело не в них. Вернее, в них, но уже в
другом ракурсе. Я думал, что ты почувствуешь это на Буле.
Сатаны.
серьезней и серьезней. Для Сутеха объявление Сатаною не опала, а награда. Он
очень горд этим. И лезет дальше.
очень длинная. Твой знакомец Зет Браганса, кого обозвали Антихристом, стал
для Гогна - только, пожалуйста, не вздрагивай так, да, да, они здесь очень
даже причем, - стал для них нечто вроде яркого маяка в ночи. И они
потянулись к нему, повлеклись, как идут на огонь хищные рыбы. Они пришли к
нему.
толкую? Они стали его слугами. Понимаешь? Ведь он - ходячий символ неверия,
так же как Сет - символ извечного противления. Браганса и Сет столковались
между собой, и я думаю, что они заключили союз с Гогна.
ты знаешь?
самовлюбленности рассказал Сутех.
начинаю понимать...
одного из Гогна на Архонтство.
Хаос! Да это же чудовищно! Сутех спятил!
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Самойлова Елена
Перумов Ник
Володихин Дмитрий
Маккэфри Энн