чужое платье, только это сложней... Мне давно хотелось спросить об этом,
узнать почему. Но наши никогда не говорят. Это считается неприличным. А
потом мне стало безразлично. - Она устало вздохнула.
не чувствую. В вещах не нуждаюсь. Иногда меня тянет в лес. Мне нравятся
его прохлада и запахи. Но в лесу мне тяжело, все мешает, давит и снова
хочется в город... Не знаю, почему я говорю вам все это...
суток лез в гору и на ее вершине обнаружил, что все напрасно, дальнейшего
пути не было. Может быть, и Филин тоже? Удачная подделка, не больше... Он
надеялся найти здесь людей, а не чужой враждебный разум. Весь расчет
строился именно на этом, и, если людей не осталось, все сразу теряло
смысл.
должны сообщить о моем приходе? Куда там у вас положено сообщать?
не работает...
к двери и вышла на лестницу. У него не было ни малейшего желания выяснять,
куда именно она отправилась. Пусть делают, что хотят. Он сбросил с
просевшего дивана обрывки старых бумаг, мусор от обвалившейся штукатурки и
растянулся, чувствуя, как усталость постепенно овладевает всем телом,
каждой его клеточкой. Сейчас бы выпить чего-нибудь холодного и заснуть.
Может быть, на свежую голову он сумеет разобраться в сумасшедшей ситуации,
в которой оказался, но не сейчас.
ней плескалась темная жидкость.
по-моему, годится, я видела, как люди это пили.
пахла хвоей. Кружка была огромной, литра на полтора. От жидкости по всему
телу разливалась теплота, хотя сама жидкость казалась холодной, даже
запотела кружка. Он выпил ее всю до дна и снова развалился на диване.
Например, я не знаю, что такое "сидеть", то есть я знаю, что это такая
поза, но для чего ее принимают, не знаю. И не знаю, что означает слово
"столб".
не будить.
совершенно немыслимой для человека позе. Им овладело некое блаженное
безразличие ко всему, глаза закрылись сами собой.
головой. Проснулся без всякого перехода и сразу же вспомнил все, что с ним
произошло. В комнате ничего не изменилось. Полоса света от окна почти не
сместилась. "Сколько же я спал?" - попытался сообразить Ротанов, но сои
был глубоким и полным, у него не осталось ни малейшего представления о
времени, хотя обычно, просыпаясь, он всегда точно знал, который час.
Женщины в комнате не было. Он позволил себе еще минуту поваляться,
чувствуя непривычную легкость во всем теле. "Хороший был напиток", - почти
весело подумал Ротанов и рывком поднялся.
широко и как-то неловко расставив ноги. Было в ней все же что-то от
механического манекена и еще что-то такое, что невольно вызывало жалость.
Он должен был бы чувствовать брезгливость, ужас, но ничего этого не было.
Только легкая жалость. И еще ему очень хотелось узнать, откуда она
взялась, почему она и все те, другие, так похожи на людей. Он подумал, что
сейчас самое время заняться выяснением этой загадки.
чувствую.
длится несколько месяцев по вашему времени, когда наступает холод. Вот
тогда...
полярные ночи...
крыло, с синевой волосы обрамляли бледное худое лицо с удивительно
правильными чертами. Если бы можно было забыть, что она собой
представляла, он бы нашел ее красивой. Красивой той безликой стандартной
красотой, которая так мало места оставляет для индивидуальности. Он
затруднялся определить, сколько ей лет. Кожа была неестественно бледной,
и, пожалуй, чересчур гладкой. Ни одной морщинки.
кто-то завязал узлом, над покореженной электрической плитой висел
небольшой куб морозильника. И хотя разорванная проводка, зачем-то
выдернутая из стены, валялась рядом с плитой, к морозильнику она не имела
отношения. Эта марка должна была действовать от автономного питания.
Такими аппаратами до сих пор пользовались в некоторых колониях. Он открыл
крышку, и морозное облачко пара коснулось плеча женщины. Она дернулась,
как от боли, и отодвинулась.
зверский аппетит с той самой минуты, как проснулся. В холодильнике лежали
куски покрытого инеем неестественно розового мяса и еще банки. Именно на
них он и рассчитывал. Этикеток не было. Он взял первую попавшуюся. Там
оказалось гороховое пюре со свининой. Он ел его холодным, как едят
мороженое. Сейчас ему было не до гастрономических тонкостей. Пережевывая
эту ледяную массу, от которой ломило зубы, он продолжал искоса наблюдать
за ней.
можно небрежнее, чтобы она не догадалась, какое значение имел для него
следующий, уже подготовленный вопрос.
это было очень давно.
человека?
много лет были стычки между ними и нашими. Если кто-то еще и остался, то
только там, в лесу.
найти людей. Но искать их надо не в городе... Он старательно припомнил всю
свою встречу с Филином; конечно, все это можно было подстроить специально:
и стрельбу на улице, и все остальное. Он не очень-то верил, что они его
отпустили без каких-то особых планов, что-то им было от него надо, и тогда
этот Филин мог быть подставной фигурой, пешкой в той игре, которую с ним
вели. Но он бы наверняка заметил хоть что-то, какую-то деталь, мелочь
вроде того жучка... Но ничего не вспоминалось. Жаль, что тогда он был не
слишком внимательным. Не было для этого особых причин, да и сама
обстановка, темный склад, бегство по улицам, потом стрельба... Все-таки он
мог ошибиться, и если Филин один из них... Когда они стояли в подворотне,
что-то такое было... Запах... Запах человеческого пота. Вряд ли они и его
догадались подделать.
Филин. Наверно, там сохранился последний укрепленный плацдарм, место, где
люди сражаются до последнего с этой враждебной планетой...
люди хотели нас уничтожить.
горстка, а вас...
когда началась война... Нет, я не знаю, почему она началась, но начали ее
люди. Люди, наверно, очень злые.
ожидал услышать что-нибудь подобное. По ее неподвижному лицу невозможно
было понять, что она чувствует. Даже глаза ничего не говорили, они
оставались холодными и пустыми, словно там застыли два кусочка льда.
была бы ненавидеть людей и меня в том числе. Ведь так?
интересно победить, но на самом деле это совсем неважно. Мы не чувствуем
боли. Ненависть, горе, страх - все это чуждо для нас. Мы же не люди, я
тебе уже говорила. Только внешне... Поэтому нам было все равно. Дневной
сезон слишком короток, за ним приходит ночной, и нас всех не станет.
Поэтому, мне кажется, война забавляет наших. Я не уверена, что нашла
именно то слово, чтобы ты мог понять. Во всяком случае, им интересно. Но
ненавидеть? Почему? За что я должна ненавидеть? Раз это всего лишь игра...
умирали и обливались кровью, которой у тебя нет! - Он почти кричал.