Чтение 25–й страницы книги ~Авантюрист~

Хотел отправить с нами и служанку, но я отговорил его: в моем замке, сказал я
небрежно, Алана не будет испытывать недостатка ни в чем. Ни в заботе, ни в
любви, ни в слугах; полковник намеревался приставить к нам еще каких-то
телохранителей, но я всерьез оскорбился: не знаю, как в роду Соллей, сказал я
холодно, а в роду Рекотарсов муж считается достаточной защитой для собственной
жены. Я вполне в состоянии доставить Алану до места - войны, слава Небу, не
предвидится, а холодная зима еще не наступила.

Солль покусал губы - и смирился.

Наша с Аланой свадьба получилась многолюдной и пышной. Весь город спешил
принести свои поздравления, увитые цветами гербы - Рекотарсов и Соллей -
украшали чуть не каждую площадь, я пил вино и до хрипоты клялся Алане в
верности. То есть не самой Алане - а всем, кто оказывался рядом, бургомистру,
начальнику стражи, городскому судье, еще кому-то, еще, я очень убедительно
клялся, я обещал отдать за Алану жизнь, быть достойным, оправдать, голову
положить, лишь бы Алане было хорошо...

Потом все провалилось в темную яму, и я очнулся уже в супружеском ложе, и
Алана сладко посапывала рядом, причем я - рогатая судьба! - никак не мог
вспомнить, было что-то между нами или еще не было...

Теперь мы тряслись в карете по подмерзшим ухабам, и я снова и снова
находил на багажной полке мягкий замшевый бок. Приданое. Тяжелый том в замшевом
мешочке. Жизнеописание магов древности в исполнении декана Луаяна.

Молодая жена сидела напротив; карета снабжена была жаровней для обогрева,
но Алана все равно мерзла, куталась в шаль и молчала. И я никак не мог понять,
что стоит за ее молчание - обида? Или просто смущение подростка, оказавшегося ни
с того ни с сего замужем за симпатичным, но - увы - почти незнакомым человеком?
Или моя жена молчалива от природы? Качество для жены отнюдь не лишнее, но порой
- сейчас, например - здорово удручает...

Вспомнить бы, что там было в первую брачную ночь. Неужели я - пусть и
пьяный до потери памяти - мог обидеть женщину?!

Я спешил. Дни стояли короткие, гостиницы сменяли одна другую; мы с Аланой
ночевали в разных комнатах, как будто бы для ее удобства, а на самом деле я
никак не мог решиться. Будучи ее законным мужем, я видел в ней почему-то
племянницу, дальнюю родственницу, которую мне поручили доставить с места на
место, вот я и везу...

Во всех без исключения гостиницах встречались аппетитные служанки. Как и
в старые добрые времена, ни одна из них не умела устоять перед моей улыбкой; я
останавливал себя лишь в самый последний момент. Служанки огорчались; удобнее
было бы списать мое целомудрие на усталость и не до конца зажившие раны, но в
глубине души я прекрасно знал, что останавливает меня темный стыд, тягостное
чувство, природу которого я не желал исследовать.

Влюбленная Алана оставалась всего лишь фишкой в моей игре. Дальше так
продолжаться не могло, мне немедленно следовало воспитать в себе супружеские
чувства - хотя бы для поддержания самоуважения. И видит Небо, я старался. Я
пытался увидеть женщину в хмуром подростке, желанную женщину, мою жену; ничего
не получалось, я фальшиво улыбался и фальшиво заботился, и вскользь обещал, что
скоро, мол, доберемся до дома-и вкусим прелестей жизни, может быть, устроим
охоту...

Алана молчала. Я по-братски целовал ее в щечку - и спешил оставить в
одиночестве.

В одно прекрасное утро - гостиница была скверная, из всех щелей тянуло
холодом, я не выспался и чувствовал себя преотвратно - моей жены не оказалось в
комнате. Более того - постель, небрежно постланная служанкой, не была смята.

Я не дал волю панике - и правильно сделал, потому что супруга моя
обнаружилась почти сразу. Внизу, в пустынном обеденном зале, чадно было от
горевших всю ночь свечей; в углу заседала азартная компания - трое плотных
мужчин и моя женушка, девчонка Алана, с закушенной губой и веером карт в
дрожащих руках.

Я сдержался. Подошел, удерживая на лицу мину благожелательной скуки:

- Дорогая, через полчаса будет светло. Я велел Клову запрягать лошадей...
Вы готовы?

Трое картежников переглянулись со странными улыбками. Алана долю секунды
изучала карты - а потом подняла взгляд на меня, и я содрогнулся, потому что в ее
глазах стояло почти такое же выражение, как в первую нашу встречу, на дороге, в
присутствии оравы комедиантов.

Первая моя мысль была - они ее чем-то обидели. И, уже наливаясь яростью,
уже вспомнив, что шпага осталась в номере, я провел взглядом по их бледным от
бессонной ночи лицам.

Один был парень лет двадцати, с большим подвижным ртом, с нагловатыми
острыми глазками; двое других, постарше, служили ему тем не менее свитой.

- Что случилось, Алана? - спросил я ровно, прикидывая тем временем, как
бы поудобнее выхватить табуретку из-под ближайшего ко мне картежника.

- Я проиграла нашу карету,- сказала моя женушка со вздохом.- И карету, и
лошадей... И еще сто золотых деньгами. Я очень хорошо играла поначалу, но
потом...

Я быстро огляделся.

Собственно, мне требовалось еще минуты три, чтобы стоять с выпученными
глазами, восклицать "что?!", "какая бессмыслица!" и "ты сошла с ума". Я с
удовольствием все это проделал, но времени не было; парень, душа и мозг
противостоящей мне троицы, был, конечно же, шулером. Весь вопрос состоял в том,
сумею ли я доказать его шулерство. Или недееспособность Аланы. Или еще
что-нибудь предпринять, например, пока в зале пусто, придушить его ремешком...

Двое приятелей молодого человека, будто угадав мои намерения, одинаковым
жестом положили руки на рукоятки невидимого под столом оружия.

- Разрешите представиться,- молодой человек, напротив, радостно
улыбнулся.- Кильт Варкронн, из старшей ветви Варкроннов, с севера... Возможно, с
моей стороны было несколько вольно познакомиться с вашей супругой без вашего
ведома, но все мы в дороге, а в дороге этикет...

- Особенно важен,- закончил я сухо.- Особенно в дороге. Особенно для
благородных господ, к числу которых, несомненно, принадлежит господин
Варкронн...- я сделал вескую паузу, и сверля глазами подвижное лицо молодого
человека, мысленно добавил: и не стыдно тебе шулерством зарабатывать, ты,
аристократ?!

Господин Варкронн чуть порозовел:

- Разумеется, мы на позволили себе ни малейшей вольности... В отношении
вашей супруги. Я был рад развлечь ее, и, признаться, ее живая натура и разумная
игра доставили мне немалое удовольствие...

Я перевел взгляд на Алану. Живая натура сидела, втянув голову в плечи, и
бездумно царапала ногтем столешницу.

Спутники Варкронна согласно закивали головами. Один из них, светловолосый
крепыш, вытащил из-за обшлага аккуратную стопочку бумаг:

- Сие есть расписки, данные госпожой Аланой Рекотарс в качестве
заклада... Свидетелем выступал милейший хозяин постоялого двора.

- Я сперва выигрывала,- сказала девчонка зло.- Я выиграла пятьсот монет!
А потом не шла карта, вы тоже, Ретано, не смогли бы... когда карта не идет...

Варкронн аккуратно собирал рассыпанные по столу карты. Лицо у него было
как у доброго папаши: ничего, мол, не стоит огорчаться, со всяким бывает, когда
карта не идет, за азарт ведь платим, азарт дороже денег, вот какую ночку госпожа
Алана провела, на всю жизнь яркая память-плохо, что он оказался аристократом.
Во-первых, это тем более оскорбительно, во-вторых...

Я вдруг понял, что опоздал. Что можно, конечно, объявить Алану
сумасшедшей, да только вряд ли мне это поможет", можно обвинить Варкронна в
нечестной игре - да только кто теперь докажет?!

Алана молчала, и лицо у нее было одновременно несчастным и вызывающим.
Знаем уже, проходили - гордо задранный нос, холодное молчание, во всем,
оказывается, виноваты карты...

- А во что вы играли? - услышал я собственный спокойный голос.

Варкронн тонко улыбнулся:

- В "Пятиглав". Госпожа Алана обожает сложные игры.

Я выдавил ответную улыбку:

- Я, признаться, тоже... Мне даже завидно. Госпожа Алана пережила столь
сильные чувства, столь захватывающий азарт, в то время как я оказался
обделенным... Вы меня обяжете, господин Варкронн, если согласитесь сыграть со
мной несколько партий.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. Молодой шулер не достиг бы
успеха в своем деле, если бы не умел разбираться в людях; шулер понимал, что
я-не столь нежная добыча, какой была Алана.

- Мы, признаться, должны уже ехать,- заметил светловолосый крепыш.

- Мы и без того...

Господин Варкронн улыбнулся еще тоньше:

- Что вы, господин... Рекотарс. Это вы меня обяжете... Несколько партий.
К сожалению, на более длительную игру у нас нет времени...

Обеденный зал понемногу наполнялся - спускались из своих комнат зевающие
постояльцы, заглядывали в поисках завтрака новые гости. Господин Варкронн глядел
мне в глаза, и во взгляде его был нескрываемый веселый вызов.

Щ-щенок...

- Госпожа моя супруга,- сказал я Алане светским до приторности голосом,-
будьте добры, поднимитесь в свою комнату... И отдохните перед дорогой. Потому
что, возможно, нам придется идти пешком.

Светлое Небо, она задрала нос до самого потолка. И удалилась наверх с
видом вдовствующей королевы.

Я проводил ее взглядом. Обернулся к господину Варкронну, невозмутимо
распаковывающему новую колоду карт. И снял с мизинца маленький перстень,
единственную вещь, подаренную мне матерью, драгоценную игрушку с голубоватым,
остро отсвечивающим камнем.

"Пятиглав" никогда не был моей любимой игрой.

С первой же сдачей мне пришла карта на "пустую клетку", это редкость, это
почти верный выигрыш - если забыть об одной детали. В моем наборе не было
красной семерки, называемой "ключиком", а значит, соперник легко мог насовать в
мою "клетку" пять-шесть верных взяток.

В честной игре вероятность такого поворота ничтожно мала. Я тщательно