Чтение 25–й страницы книги ~Бульдоги под ковром~

тем более ноль целых и так далее... Зато уж пострелять он успеет, покажет
преследователям то, что не успел показать московским энкаведешникам.

Мотор за спиной взвыл на форсаже и тут же обрубил звук.

"Неужто сломался? Ну, пилоты, так вашу мать..."

Ему показалось, что он слышит надсадное дерганье стартера вдали, но,
впрочем, это мог быть и вой ветра.

Шульгин затормозил, развернувшись и подняв веер снега, оперся на
палки и стал прислушиваться. Сначала он заметил размытые блики, похоже,
что там, у ворот, с фонарями искали след его лыж. Если так, то самые
хорошие лыжники не могут надеяться перехватить его до входа в расселину.
Может, они знают, что никакого прохода там нет, вот и не торопятся? Куда
ему, в таком разе, деваться? Без снаряжения и продовольствия. А и в самом
деле, как, в случае неудачи с пещерой, быть? Но отступать все равно
поздно, путь только вперед, ждет его там помощь и спасение, или совсем
наоборот.

А потом он услышал стрекот мотора, негромкий, совсем не вертолетный,
и догадался, что за ним гонится снегоход.

Различив впереди темный массив скал, Шульгин попытался
сориентироваться. Куда дальше - вправо или влево? Направление он
выдерживал по памяти, и несколько поворотов на спуске сбили его с толку.

Погоня же приближалась. Он не видел ее, но чувствовал. А единственный
ориентир - свет из окон виллы - давно скрылся за пеленой горизонтально
летящего снега.

Еще раз прикинув свой предыдущий путь, Шульгин взял вправо. Теперь
снег лепил ему прямо в лицо, и бежать было куда труднее, на пути все чаще
попадались каменные обломки.

И все-таки он нашел проход раньше, чем погоня его настигла. Переведя
дух и в очередной раз оглянувшись, Шульгин вновь заметил мутное световое
пятно. Снегоход шел строго по его лыжне, скорость развить остерегался
из-за все тех же камней, да и на пулю нарваться побаивался. Но и вдоль
лыжни идти ему тоже не следовало...

Опершись спиной о ледяной камень, Шульгин двумя руками поднял
пистолет. Четыре раза он выстрелил точно по оси своего следа, целясь
примерно на уровне груди, и еще по два раза чуть левее и правее.

Ему показалось, что он услышал вскрик. Свет погас и через несколько
секунд рассыпалась дробь торопливых выстрелов, по крайней мере, из трех
стволов.

Теперь преследователи остановились и чуть задумались. Если они знают
местность - а не знать близкие окрестности они не могут - им ясно, что из
укрытия он перестреляет всех, стоит им подойти еще немного. Правда, знают
и то, сколько у него патронов. А сам он этого как раз не знает. Судя по
размерам и форме рукоятки, магазин может содержать от двенадцати до
двадцати. Столько же - во втором пистолете. Что ж, из первого он будет
стрелять до щелчка затворной задержки, тогда и узнает, сколько боеприпасов
в резерве.

Пальнув для острастки еще дважды, убедившись заодно, что мотор
снегохода молчит, Шульгин углубился в ущелье. В его памяти четко
зафиксировалось, что отверстие пещеры выше и правее начала прохода, и
теперь Сашка искал подходящее для подъема место.

Ветер гудел свирепо, с подвыванием, толкая Шульгина в спину, а путь
резко пошел под уклон. Пришлось развернуться боком и усиленно тормозить
палками. Впереди могло быть все, что угодно, в том числе и пропасть.
Нормальному человеку вообще не пришло бы в голову кататься на лыжах ночью,
в незнакомых горах, и отсутствие выбора еще не являлось бы для этого
достаточным основанием.

Но, кажется, он все же достиг нужного места. Прошел еще немного
вперед, оттолкнувшись палками, развернулся в прыжке на сто восемьдесят
градусов и вернулся назад точно след в след.

Отстегнув и присыпав снегом лыжи у подножия почти отвесной стенки, он
полез вверх по крутому, однако вполне доступному склону. И сразу понял,
насколько теплее было внизу. Успел подняться метров на восемь, пока не
услышал внизу приглушенные ветром голоса, а потом различил и короткий
взблеск фонаря.

Как часто бывает в приключенческих романах, его преследователи
остановились как раз под ним, так что он мог слышать их разговор. Впрочем,
им больше негде было останавливаться - здесь скала защищала от ветра,
можно передохнуть и осмотреться, а дальше уже только вниз...

Шульгин замер, прижимаясь к стене и сжав за пазухой рукоятку
пистолета. Почти напрасная предосторожность - заметить его снизу, сквозь
тьму и метель, да еще и в темном костюме было невозможно.

- Метров через пятнадцать лыжня кончается, - разобрал он слова,
сопровождаемые ругательством, по-английски деликатным.

- Метет сильно. Особенно здесь и дальше. Через десять минут мы друг
друга не увидим.

- Да куда ему деваться, только вперед...

- Спуск дальше крутой. Если не врежется в камни, до самой реки не
догоним...

- Зато уж там ему совсем бежать некуда. Через реку и летом не просто
перейти, а зимой да ночью...

- Так может, и спускаться не стоит? Днем с вертолета все равно
найдем.

- Приказано сейчас догнать и привести...

- Значит, вперед, ничего не поделаешь. Посигналь Баку, пусть
подъезжает... Только как представлю, что придется вверх тащиться...
"Сноукэт" всех не поднимет.

- А мы и не будем. Когда поймаем, вызовем вертолет. Посветим
ракетами, он и сядет...

Говорившие - Шульгин насчитал четверых по голосах и вспышкам сигарет
- закончили перекур, взгромоздились на медленно подползший полугусеничный
снегоход и осторожно отправились дальше.

Теперь он знал, что до утра у него время есть. Долго им придется
искать его по берегам неведомой реки.

Когда Шульгин добрался до входа в пещеру, то настолько продрог, что
едва сумел зацепиться за каменный порог и перевалить через него
сотрясаемое крупной дрожью тело. Овладев многими тайнами боевых искусств,
он понятия не имел о технике йогов, умеющих сушить на теле мокрые простыни
в лютый гималайский мороз.

Вход был узкий, примерно метр на полтора. И тьма внутри стояла
совершенно египетская. Держа в вытянутой руке пистолет, Шульгин осторожно
пробирался тесным тоннелем, то и дело цепляясь головой и плечами за
выступающие углы. Он уже начал опасаться, что коридор никогда не кончится,
или, хуже того, упрется в глухую стену. И не лучше ли было, пропустив мимо
себя погоню, тут же вернуться обратно и попробовать решить все вопросы
самостоятельно.

Если мимо проехали пятеро, и хоть одного он убил или ранил на лыжне,
то в доме, кроме Сильвии и ее напарника, не должно остаться слишком много
людей. Еще два-три охранника, ну, прибавим экипаж вертолета. Размеры самой
виллы ограничивают возможную численность ее гарнизона. И все могло
получиться неплохо.

Да что теперь рассуждать, надо идти до конца. Тем более что
сигнальный огонь он видел отнюдь не во сне.

И почти тут же шестым чувством ощутил, что коридор закончился и
теперь его окружает гораздо больший объем пространства.

Он выпрямился во весь рост, поднял руку, но не достал до потолка.

В карманах, кроме пистолетов, не было абсолютно ничего, тем более -
зажигалки или спичек, и он, ругая себя еще и за этот промах, пошел по
периметру пещеры, ощупывая стену руками.

Метров через пятнадцать рука провалилась в какую-то нишу. Пошарив
там, Шульгин наткнулся на холодный металлический предмет, оказавшийся
длинным цилиндрическим фонарем. Двинув вперед ребристую кнопку, он тут же
зажмурил глаза, таким ярким показалось световое пятно на розоватой
гранитной стене.

Значит, он все-таки не ошибся. В себе и друзьях.

Но уже через минуту его посетило сомнение. То, что он увидел,
напоминало, скорее, уголок экспозиции музея в Нерубаевских катакомбах под
Одессой.

Не слишком обширный зал, явно естественного происхождения, который
кто-то использовал под тайное убежище. Только более цивилизованное, чем у
катакомбных сидельцев.

В глубокой продолговатой нише два спущенных надувных матраса,
несколько скомканных шерстяных одеял, рядом с нишей - складной дюралевый
стол, два таких же стула, у стены - штабель зеленых деревянных ящиков с
маркировками на английском. На каменном выступе - довольно древняя полевая
рация размером с посылочный ящик, на полу - черные коробки аккумуляторов,
на столе - керосиновый фонарь, блестящая никелированная зажигалка,
открытая банка консервов с окаменевшим содержимым, почти полная пачка
сигарет, какие-то газеты.

Еще в пещере обнаружилась печка типа буржуйки и много других,
необходимых в жизни цивилизованного человека предметов.

Но больше всего Шульгина удивил и обрадовал прислоненный к стене
автомат системы Томпсон. Образца 1923 года. Совсем слегка тронутый
ржавчиной. Сашка взял его в руки, наслаждаясь приятной тяжестью и
старомодной элегантностью конструкции, легко оттянул непривычно, сверху
ствольной коробки расположенную ручку затвора, увидел толстый, золотисто
поблескивающий патрон. Круглый, на сто зарядов диск был полон. И все
остальное здесь было такое же - на вид старое, давно брошенное, но вполне
готовое к действию.

Сидя у гудящей и источающей волнами сухое тепло печки, Шульгин дымил
почти не потерявшей вкуса сигаретой "Лаки Страйк" (без фильтра), ощущал
почти такой же душевный покой, как дома на Валгалле, вернувшись из