ракетчиков, риторически вопрошая саженными заголовками: "И ТАКИМ ЛЮДЯМ
ДОВЕРЕНА СУДЬБА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?!"... Между тем, у лейтенанта постепенно
кончается запас продуктов, рассчитанный на случай ядерного нападения
"противника", и он начинает питаться разными частями своего
обмундирования... Специальные подразделения саперов роют подземный ход,
чтобы добраться до "маньяка", и не проходит и года, как им удается
ворваться на пост через пролом в толстой железобетонной стене и
расстрелять в упор исхудавшего до скелетообразности, поседевшего и
изъеденного язвами от всепроникающей радиации, немощного старика, который
выжил только потому, что верил: благодарное Отечество не забыло о нем и
обязательно найдет способ спасти его...
деньги, спустился в вестибюль, где стоял древний, как некое ископаемое,
армейский полевой телефон общего пользования. Тайна его появления в
пансионе была покрыта мраком. Швейцар Георгий, например, туманно намекал
на какого-то Одноглазого, который, будучи мелким валютным махинатором,
должен был постоянно находиться в курсе последних биржевых новостей, а
посему, едва поселившись в "Голубой розе", купил на "толкучке" сей аппарат
и великодушно установил его в вестибюле, незаконным образом подключившись
к единственной телефонной будке в двух кварталах отсюда (в результате чего
мадам Лэст якобы неоднократно имела неприятности). Рамиров, правда,
сомневался в истинности этой легенды: едва ли субъект, через руки которого
ежедневно протекали тысячи денежных единиц разных стран мира, стал бы
экономить на средствах связи. Да у него в номере стоял бы мощнейший
радиофакс со множеством функций!.. Более правдоподобным Яну казалось
предположение, что телефон принадлежал покойному мужу мадам Лэст, которому
она упорно присваивала посмертно чин генерала, хотя, судя по фотографиям,
он закончил службу прослужил задрипанным обер-капралом...
представленный им труд не подходит данному изданию "по внутриредакционным
соображениям". При этом он почему-то изъяснялся таким стилем, каким
пишутся витиевато-официальные письма и скверные литературно-критические
статьи.
внимательнейшим образом изучили ваше... э-э... эссе, но к сожалению,
вынуждены признать, что оно получилось недостаточно внятным.
редактор, словно не слыша собеседника, - что всякий творческий работник
обязан - я подчеркиваю, обязан! - четко определить свою позицию, чтобы
излагать свое мировосприятие... Особенно это касается такого философского
жанра, как... м-м... эссе...
обозлившийся Рамиров.
проблемах социального бытия, вы избираете роль стороннего наблюдателя...
Говоря о Добре и Зле, вы невольно даете почву для предположений, что вы
сами витаете где-то вне этих категорий. В чем же, по-вашему, сила такой
авторской позиции?
и бороться со Злом, причем так бороться, чтобы от этого самого Зла пух и
перья летели? - спросил Рамиров.
чай на своем рабочем месте у входных дверей. Видно, кричал Рамиров в
трубку на весь пансион, а Георгий обожал умные разговоры.
трубке. - Ваши полемические аргументы мне, откровенно говоря, непонятны...
нужно хотя бы уяснить, что такое Добро, а что такое Зло! И вообще,
существуют ли эти понятия в чистом виде или они постоянно смешиваются,
переходят одно в другое? Я, прежде всего, хотел, чтобы люди задумались над
этим и не были излишне категоричными, иначе такое Добро добром не
кончится! А сегодня - тем более!.. И так уже на наших глазах одни люди во
имя добра уничтожают других, а все остальные аплодируют и кричат "бис"!
Это, по-вашему, Добро?!
категорически отказываюсь вас понимать, господин Рамиров...
душе Рамирова слабенькой надеждой, отпал сам собой.
желание было таким нестерпимым, что еще бы немного - и он плюнул бы на
данный самому себе обет и отправился бы к Георгию, по ночам
приторговывавшим наполовину разведенным спиртным, и долго уламывал бы его
дать в долг бутылку, а швейцар, конечно, упирался бы, бегая по сторонам
хитрыми глазками, но, скорее всего, Яну удалось бы уговорить бывшего
прапорщика, и потом последовала бы кратковременная эйфория, когда кажется,
что все вокруг - замечательно, и что все проблемы решаются легко, и что
тебя окружают только честные, близкие люди, и он, шатаясь, таскался бы по
пансиону из номера в номер в поисках понимания и очередных порций
спиртного, а потом бы наступило равнодушное отупение, а затем - только
тьма и беспамятство, и проснулся бы Ян на следующий день с жуткой головной
болью и ноющим, будто от побоев, телом, и тогда бы, наверное, опять пришли
черные мысли о том, что пора перестать влачить жалкое существование на
белом свете...
Рамиров поднял его и машинально пробежал взглядом.
лейтенанта Евгения Бикоффа и услышал его презрительный голос: "Красиво
говоришь, писатель... Что же ты предлагаешь? Устроить всеобщее братание с
противником?!"...
и переживания в тот момент, когда нужно было во что бы то ни стало
доказать умным, честным, но слишком категоричным парням в военной форме,
что любая война - это жестокость, вытравливающая из души человека все
человеческое.
заломила спина, заболели отвыкшие от писания глаза и пальцы свело
судорогой до такой степени, что они уже не держали, наверное, сотую за
сегодняшний день сигарету, Ян пришел в себя, увидел, что за окном уже
темнеет, и тут же услышал, что, оказывается, в его дверь давно стучат.
пансионе "Голубая роза", если не считать мадам Лэст, стучаться в номер к
соседу было не принято. Более того, это считалось дурным тоном среди
постояльцев. Торговцы наркотиками, сутенеры, гангстеры местного масштаба
если уж и стучали к кому-нибудь в номер, то непременно посреди ночи,
причем не рукой, а ботинком или каким-нибудь увесистым подручным предметом
типа бутылки или рукоятки пистолета. Воры же и проститутки не стучались
никогда.
алкогольного "штопора", выражаясь языком бомжей и завсегдатаев пивных
точек, он впервые услышал этот стук в свою дверь. Пока Ян раздумывал, чем
бы запустить в того, кто войдет в его "берлогу", дверь распахнулась, и на
пороге вырисовалась стройная девичья фигурка, чем-то смахивающая на
сказочную фею. Рамиров настолько был поражен предательством его,
несомненно, омраченного белой горячкой, сознания, что немедленно вырубился
и очнулся лишь на следующие сутки. Оказалось, однако, что фея и не думала
исчезать. Напротив, за это время она успела трансформировать дикий хаос
холостяцкого быта, при котором грязные носки почему-то хранятся в поддоне
холодильника, а стопы раскрытых книг соседствуют с импровизированной
пепельницей в виде наполовину опорожненной пивной банки, в почти идеальный
порядок. Воздух был чист и свеж, от стола доносился аппетитный запах, все
обозримые предметы одежды были выстираны и выглажены...
его родной дочерью, что зовут ее Джулией, но можно и называть просто
Джилькой, кратко пересказала свою биографию и попросила разрешения время
от времени наведываться "к папхену в гости".
вслух два мучивших его вопроса: во-первых, зачем он ей нужен, человек,
которого она никогда в жизни до этого не видела, который, если судить
только по рассказам Юлии, бывшей жены, был грубым негодяем, убивавшим
других людей и не совершившим в жизни ничего путного? А во-вторых, как она
сумела найти его спустя столько лет?!.
привык к ней и полюбил запоздалой отцовской любовью. Именно из-за нее он
окончательно бросил пить. Джилька заканчивала колледж по какой-то там
лингводидактике, и Рамиров намеревался принять самое активное участие в ее
дальнейшей судьбе.
ею пиццей с грибами, запили пиццу чаем и сидели, не зажигая света, в
наступивших сумерках.
Какая-то ты сегодня не такая...
ему все-таки пришлось встать и зажечь тусклую люстру с абажуром
обывательской расцветки.
совсем не старое, сохранившее миловидность, но уже нажившее горькие
морщинки невзгод женское лицо. Юлия...
Курылев Олег
Афанасьев Роман
Дальский Алекс
Майер Стефани
Самойлова Елена
Шилова Юлия