Чтение 25–й страницы книги ~Повелитель марионеток~

Онги пожал плечами.

- Пока ничего. Но мы же не знаем, что будет дальше.

- А может быть, все это пустое. И мы напрасно стараемся, - кивнул я в
сторону контейнера, стоявшего в углу.

- Откуда я знаю? Может, и пустое. Меня не учили, что есть такая
болезнь. Это все ваше, из Метрополии.

- Но вы же врач.

- Как врач я вам говорю - признаков болезни пока не обнаружено. И
перестаньте ко мне приставать, в конце концов.

Я закрыл дверь, пошел дальше. Шесть дней прошло - и никаких
признаков. Что-то странно все это. Неужели контейнеры Гэптоков - блеф? А
я-то так радовался, когда их обнаружили. Это было просто подарком, это
было самым надежным способом не оставить на острове никого, кто мог бы нас
выдать - неужели все напрасно? И то, что мы уже шестой день подряд
распыляем над островом вирус, ни к чему не приведет. Тогда плохо дело,
тогда вывернуться будет очень трудно.

И тут я увидел вдали, в конце коридора, у стеклянной стены, выходящей
в сторону сада, Эни Салдо. Казалось, что он просто стоит, любуясь садом -
хотя чем там теперь любоваться, кроме засохших деревьев и зарослей скхина,
достигших уже метровой высоты? Но что-то в позе его настораживало, и я
застыл, не закончив шага, схватился за стену, чтобы не упасть, и замер в
неподвижности. До него было еще метров двадцать - слишком близко, черт
меня подери, слишком близко! - но я не мог почему-то сделать и шага назад.
И тут он оторвался от стекла, в которое упирался ладонями, и стал медленно
поворачиваться в мою сторону. И где-то на середине этого поворота его
вдруг всего затрясло, так, будто чьи-то невидимые могучие руки стали
дергать его безо всякого порядка за многочисленные веревочки, привязанные
к разным частям его тела, и он недолго выдержал эту тряску, не более
секунды и не упал - рухнул на пол, так и не переставая трястись. Только
теперь я овладел собой, повернулся и кинулся назад, в комнату Онги.

Я влетел туда, как таран, захлопнув за собой дверь и привалился к ней
спиной - так, будто Салдо мог за мной гнаться. Онги сидел за столом, и при
моем появлении даже не пошевелился - только поднял на меня глаза. Он сразу
все понял.

- Кто? - спросил он тихо.

- Салдо.

- Где он?

- Там, в конце коридора. Он упал.

- Значит, заражение все-таки произошло. И кто может теперь
гарантировать?..

- Шесть дней, как и сказано в инструкции. А он был ближе всех к месту
заражения.

- Теперь это не имеет уже значения, вы же понимаете. Теперь это может
сидеть во всех нас, нам теперь нет дороги на Континент.

Я все еще не решался отойти от двери, хотя и знал - Салдо уже не
встанет. Лихорадка Крепта - я видел, как она действует. Давно, еще на
Рикпосте. Когда это начинается, все происходит стремительно, в течении
часа-двух. Поздно что-то предпринимать, бесполезно. Вирус теперь сидел во
всех нас, даже в резиденте - если он среди нас, если он вообще еще жив.
Салдо оказался ближе всех к месту взрыва - вполне закономерно, что он стал
первой жертвой. Хотя, кто знает, возможно уже есть и другие.

Сначала никто не понял, что случилось - кто-то из дежурных через
несколько секунд погасил все огни, решив, что началась атака. Все, кто был
внутри виллы, высыпали наружу и залегли, кто-то неизвестно зачем сделал
несколько выстрелов. Но атаки не последовало, все было тихо, и через
несколько минут огни загорелись снова. Как выяснилось, мина взорвалась под
днищем моей машины - очень удачно, поскольку она приняла на себя почти всю
мощность взрыва, и теперь лежала, вся искореженная, на боку у дальнего
края посадочной площадки. Остальные машины, стоявшие рядом, почти не
пострадали. И никто из людей не пострадал. Но в моей машине - это стало
ясно лишь через полчаса, когда кто-то вспомнил - уже был установлен
контейнер с вирусом, так как наутро мы начинали заражение острова. И этот
контейнер мог дать течь...

Мы, конечно, провели обеззараживание. Огнем. Мы опалили огнеметом
землю вокруг места взрыва, опалили соседние машины, так что с них
послезала краска, мы спалили то, что осталось от моей машины, и залили все
это место пенопластом. Мы провели тщательную дезинфекцию, сбросили и
сожгли всю свою одежду и переоделись - после мытья всякой гадостью в
наспех разбитой санпалатке - во все новое, добытое из приготовленных к
отправке контейнеров.

И начали заражать остров.

И ждали - ждали, когда вирус начнет действовать среди нас.

Конечно, мы сделали все, чтобы снизить опасность. Мы разделились на
группы, которые не контактировали друг с другом - жили отдельно, питались
отдельно, работали отдельно. Но все это было сделано слишком поздно. Если
вирус уже проник в нашу среду, то наверняка все уже заражены. А вакцину
Онги до сих пор не сумел получить, хотя начал работу еще тогда, когда мы
нашли контейнеры. Неудивительно - лихорадка Крепта создавалась
великолепными специалистами. Создавалась так, чтобы исключить саму
возможность защиты от нее. И исправно служила Метрополии не одно столетие.
Везде, где это было необходимо.

Наконец, я оторвался от двери. Я весь дрожал, зуб на зуб не попадал.
Но это была не лихорадка Крепта - нервное. Офицеры Связи не умирают от
боевых вирусов - перед выпуском нам делают прививку. Интересно, прививали
ли вакцину резиденту?

- Что будем делать? - спросил я.

- Ждать. Что еще?

- Может, я ошибся.

- Проверь.

- Ну нет, туда я не пойду. Надо вылезти в окно.

- Надо, во-первых, предупредить другие группы.

Интересно, когда он почувствовал? Я так и не узнал этого. Но, во
всяком случае, когда это началось, во взгляде его не было удивления. Он
попытался встать - и не смог. Рука его - кажется, левая - как-то нелепо
дернулась вперед. Вся, начиная от плеча, так, будто хотела отделиться от
тела. С хрустом ударилась о край стола. И в мгновение вернулась на место.

- Вот ведь черт... - только и произнес Онги искривившимися губами.
Больше он ничего не сказал. На лбу его выступил пот, все лицо исказилось,
но некоторое время он еще просидел спокойно, в полной неподвижности. Потом
- сдался.

Я не представлял, что это будет так страшно...

Я думал, что уже видел все это, что уже привык. Но тогда, наверное, я
воспринимал это по-другому. На Рикпосте я еще не был Офицером Связи, я мог
бы заболеть точно так же, как тысячи и тысячи других, да и вообще я был
еще слишком мал, чтобы понимать. Мне просто повезло тогда - сам не
понимаю, почему. Иммунитета у меня, конечно, еще не было, иммунитет мог
появиться лишь у тех, кому вживили действующие клетки крептоломы. Я думал,
что всего нагляделся, что после того, как мы, наравне с федеральными
войсками - людей остро не хватало, и к работам привлекли тогда даже
штабников - расчищали развалины порта в Бухте Дьявола, мне уже нечего
страшиться, что самое жуткое я уже видел.

Оказалось - нет.

Оказалось, я побывал лишь где-то на середине спектра страданий, и
только теперь опускался на самое дно.

И я вдруг понял, насколько же легко тем, кто стоит на другом полюсе,
насколько легче одним словом, одним приказом, одним нажатием кнопки обречь
на смерть миллионы людей, для тебя совершенно чужих, людей - символов,
людей - цифр в отчетах, чем вот так, как я сейчас, наблюдать смерть
одного-единственного, конкретного человека. Человека, которого знал.

Но страшнее всего оказалось увидеть его взгляд. Потому что - правда,
лишь в самом начале - в нем было не страдание, не мольба о помощи, не
отчаяние и не гнев. Я мог, конечно, неверно истолковать его, но я увидел
во взгляде Онги жалость - жалость ко мне, который, как он думал, должен
был умереть точно так же. До сих пор я временами вижу во сне этот его
взгляд и просыпаюсь - чтобы не спать уже до утра.

Я просидел рядом с ним до темноты. Временами я слышал крики,
несколько раз - выстрелы. Никто не проходил мимо нашей двери, ни одна
машина не взлетела со стоянки. Когда наступила ночь, бояться, видимо, было
уже некого. Из всех нас могли уцелеть лишь я и резидент - если он был
среди нас.

Ночью я перебрался к ангару. Охрана была мертва - как и все
остальные. Но Салдо не зря поставил ее. Перед ангаром лежал человек,
опознать которого я так и не сумел - половина головы у него была снесена
выстрелом в упор. Возможно, это и был резидент. Но тогда он слишком
поспешил.

Я взял из ангара пять энергоэлементов и установил их в машину, вторую
с края, чтобы не рисковать понапрасну. Все эти дни мы, по распоряжению
Салдо, летали над островом на разряженных элементах, чтобы никто не мог
унести заразу на Континент. Однажды моя машина еле-еле, на последнем
дыхании дотянула до виллы. Если бы я приземлился на зараженной местности,
меня расстреляли бы с воздуха.

Я отогнал машину в сторону, посадил ее у края площадки и надолго
задумался. Нет, я не мог заставить себя сделать этого. Я знал, что буду
еще жалеть об этом, что сомнения и запоздалые сожаления не дадут мне
покоя, но я не мог больше оставаться здесь. Ни одной лишней минуты. А тем
более, оставаться до утра, до света, чтобы проверить, действительно ли все
погибли. Я знал, что мысль о резиденте, которая мучила меня с самого
начала, вскоре может превратиться в манию, что мне не будет теперь покоя
от этой мысли. Но нет, я не мог ходить среди мертвых и искать его. Нет, не
мог.