пространства в нашем понимании. Она должна служить переводчиком
событий, происходящих в новой действительности на язык
привычных нам "материальных" событий. И наоборот, действия
человека внутри псевдовселенной должны преобразовываться
компьютером в воздействия на новую внешнюю вселенную. Только
так человечество сможет избежать информационного равновесия с
новой действительностью и познать ее законы.
оберегающий для человека кусочек родной атмосферы Земли, но не
мешающий ему активно работать в "безвоздушном пространстве".
Защитившись таким "психологическим скафандром", и путешествуя
из одной вселенной в другую, мы будем вечно открывать
бесконечное разнообразие Природы. Известные нам на сегодня
законы природы - лишь бесконечно малая часть всех мыслимых
законов, и потому сейчас еще рано гадать какие невообразимые
пока возможности откроются перед нами. Ясно лишь одно: человек
захочет узнать и испытать их все, а на это ему понадобится
целая вечность, и значит бессмертному никогда не наскучит жить.
Человек вечен, потому что он любознателен. Любознательность
является частью нашего инстинкта самосохранения - она дает нам
знания необходимые для того, чтобы выжить. Таким образом
удовлетворение любознательности - это одновременно и цель
вечной жизни и средство ее сохранения.
Вселенной, этот бессмертный полубог, обладающий неограниченными
возможностями? Как живет? Да по всякому. У него не может быть
какого-либо одного образа жизни на всю бесконечную жизнь. Он
проходит через все то, что уже было в истории человечества, и
через то, чего еще не было и не могло быть до изобретения
бессмертия и что я пытался схематично описать в предыдущей
главе. Там я сосредоточился в основном на крайностях, обозначил
пределы того, что в принципе доступно бессмертным. Но вообще-то
образ жизни человека и общества определяется множеством
факторов, среди которых особенно важное место занимает текущее
положение цивилизации относительно барьеров роста.
являются эпохами коллективизма, регламентации поведения
индивида, централизма в управлении и повсеместной экономии, в
то время как для предбарьерных эпох, с их внезапно нахлынувшим
изобилием, характерны расцвет индивидуализма, анархии и
расточительности.
межпланетного барьера будут эпохой самозванных "удельных
князьков" практически каждый, кто захочет, сможет основать свою
собственную колонию на любом астероиде или спутнике какой
нибудь планеты, и практически в одиночку, имея при себе лишь
десяток-другой слуг-бимарионов и нескольких роботов, основать
промышленную империю по добыче металлов, термоядерного топлива,
и изготовлению тут же, из дешевого сырья разнообразных товаров.
Когда же пройдет еще несколько сотен лет, и все ресурсы
солнечной системы будут освоены, человечество встанет перед
новым барьером роста - межзвездным.
человечества действий по единому плану, единства воли и
жесткого централизма в управлении. "Удельных князьков", не
пожелавших подчиниться центральной власти заставят это сделать
силой. Наступит эра великих диктаторов. Но когда межзвездный
барьер будет преодолен, и в распоряжении человечества окажутся
все звезды Вселенной, каждый будет волен выбрать себе свою
собственную звезду и отправиться на ней куда ему только не
заблагорассудится - в бескрайней Вселенной хватит звезд на
всех. По крайней мере до поры, до времени. Когда мы сожжем все
звезды, мы снова упремся в барьер роста - и так до
бесконечности.
которые только способно проходить общество, и каждый раз,
каждому отдельному бессмертному будет выпадать в обновленном
обществе новая роль. Бессмертный все увидит, через все пройдет,
все испытает. Однако это не вызовет у него пресыщенности
жизнью, потери желания жить. Смертный теряет вкус к жизни,
когда понимает, что все, во что он верил, было самообманом,
когда он утрачивает все иллюзии. Бессмертный же может позволить
себе роскошь с самого начала жить без самообмана и иллюзий.
видит, что кто-то другой богаче его, и он тут же, чтобы
успокоить себя, вспоминает поговорку "не в деньгах счастье". Он
видит, что кто-то красив, а он нет, и он тут же начинает
возводить на пьедестал душевные качества, некую "внутреннюю
красоту", подразумевая при этом, что уж внутренней-то красотой
он сам красивее того красавца. Кто-то другой обладает огромной
властью, и смертный убеждает себя в том, что стремление к
власти аморально, и это позволяет ему чувствовать моральное
превосходство над сильными мира сего. И так далее, и тому
подобное.
единую, логически стройную систему, целостное мироощущение, и,
кажется, не может быть никакого сомнения в их истинности -
истинность одного самообмана выводится из факта существования
всех остальных.
"душевное богатство", "внутренняя красота" и "моральное
превосходство" - всего лишь иллюзии, в которые мы верим потому,
что нам удобно в них верить. Но я и не пытаюсь вас в этом
переубедить. С моей стороны это было бы жестоко. Лишить
смертного иллюзий - все равно, что отобрать у безногого
костыли. Я не поведу вас к краю той бездны, заглянув в которую,
люди мгновенно теряют рассудок - я не хочу брать на себя
ответственность за последствия подобной экскурсии.
более превращается в способ психологического выживания в
современном мире, мире, где средства массовой информации
постоянно напоминают нам о том, что мир полон людьми, которые
сильнее нас, красивее нас, умнее нас, богаче нас, здоровее нас,
которые имеют огромную властью над нашими судьбами, а иногда и
над самим нашим существованием. Достаточно включить телевизор и
в Ваш дом ворвется целая толпа президентов, королей,
миллионеров, академиков, кинозвезд, архиепископов и чемпионов
мира по поднятию тяжестей. Да мы бы были моментально раздавлены
сознанием собственной ничтожности, если бы не наши иллюзии, эти
мощные средства психологической защиты. Снимите "защитное поле"
самообмана - и человек моментально сойдет с ума. Собственно
говоря, сумасшествие - это "вторая линия обороны" психики: при
самообмане человек отрицает лишь некоторую часть окружающей
действительности, при сумасшествии - большую ее часть.
Самообман - это частичное умопомешательство, предотвращающее
помешательство полное. Все мы, смертные, немного сумасшедшие, и
нашими навязчивыми идеями являются наши иллюзии.
бессмертного. Бессмертному не нужны иллюзии, у него впереди
целая вечность для того, чтобы добиться всего, чего он только
не пожелает. Он знает, что в ходе вечного вращения колеса
судьбы всякий раб в конце концов побывает на месте господина, а
господин на месте раба. Сознание собственной ничтожности
побуждает бессмертного к ее преодолению, а не к уходу в мир
иллюзии. Смертному нужны иллюзии для того, чтобы смириться с
тем, чего он не в силах изменить: с некрасивым телом, которое
слепой случай дал ему при рождении; с тем, что он родился в
историческую эпоху, которой не нужны его способности, в другие
времена возможно выдвинувшие бы его в ранг гения; со всеми
случайностями, которые уже нельзя изменить, потому что жизнь
коротка и единственна.
полнотой будущих возможностей. Бессмертный не связан роковым,
непреодолимым образом со случайностями своей жизни, случайности
для него преходящи, а потому он свободен от них. Ему не нужен
самообман, чтобы смириться со случайностями, и потому он видит
жизнь такой, какова она есть. Отбросив в сторону закопченые
очки иллюзий, он видит истину во всем ее ослепительно жестоком
блеске. Ему не страшен этот испепеляющий свет. Но я не хочу
снимать защитных очков с вас, мои дорогие читатели: для нас
истина подобна ядерному взрыву - смертный, взглянувший на нее
незащищенными глазами мгновенно ослепнет.
Я могу лишь предложить вам, не снимая очков, а наоборот,
надев поверх них дополнительные светофильтры, подойти к истине
поближе и получше рассмотреть ее. Под надеванием дополнительных
светофильтров я подразумеваю сознательное принятие еще одной
иллюзии: попытайтесь на какое-то время вообразить себя