Чтение 25–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

- Оборону держишь, - сказал Коминт неодобрительно. - Сунут вот
тебе ствол в твою амбразуру:

- А это перископ, - похвалился невидимый Иона. - Чего пришел, люди
все добрые спят?

- С кем это сегодня люди добрые спят? - поинтересовался Коминт. -
С Галкой- каучук?

- Тебе это все равно не грозит, - сказал Иона. - Так что не
надувайся. Ладно, заходи.

И дверь медленно начала открываться.

- Да вас тут больше одного? - удивился Иона, впуская компанию.
Было Ионе явно за шесть десятков, и круглая его бритая насизо
физиономия выражала недовольство - словно к римскому патрицию, только
что погрязавшему в оргии, заявился грубый центурион с приказом от
императора немедленно вскрыть себе вены в бассейне с лепестками роз.

- Это мы еще ученую собаку не взяли, - сказал Илья. - Здорово,
мудило!

- Вот те на те, хрен в томате! А мне Вадик Сочинский звонил - мол,
повторил ты в мирное время подвиг Сергея Лазо. Я ему не поверил.
Засунешь тебя в печку, как же. Отметить бы надо воскрешение:

- Отметим, как уж не отметить. А чего вдруг решили, что меня...
того?

- Да кости, говорят, твои в кочегарке нашли...

- А, это хорошо. Ты только все равно не болтай, что я был у тебя.
Найдется еще какой неверующий...

- Постой, Илья. Есть у нас, уважаемый Иона Измаилович, вопрос к
вам как к эксперту, - вежливо сказал Николай Степанович. - Не могли бы
вы по этому вот ключу определить, где именно находится замочек под
него?

- По мужику определить, где его баба... - проворчал Иона, беря
ключ и вертя перед глазами. - Хороша задачка... - Он вынул из кармана
халата очки, прищурился. - А вы сами-то пытались определить? Или сразу
ко мне ломанулись? Нет, я смеюсь с этих людей! Вот же, на торце этой
хренотени великим, могучим и свободным написано: "КАКОБАНКЪ".

- Твою мать! - сказал Коминт. - Зря человека с бабы сняли.

- Ты знаешь, где это? - спросил Николай Степанович.

- Я знаю, - сказал Иона. - Нагрели они нас однажды, тружеников
арены. Из-за них в Стокгольме белые тигры чуть с голоду не сдохли. Но
там крыша - только на танке приезжать...

- Командир, - прошептал, склоняясь к самому уху Николая
Степановича, Илья. -

Может, зря они жить остались? Стукнут кому-нибудь, со зла или по
случаю...

- Вам бы все резать, - вздохнул Николай Степанович. - Не бойся,
боец: утром помнить ничего не будут. Поудивляются немного, почему
столько рюмок на столе, а потом успокоятся.

- Да? - недоверчиво сказал Илья. - А все же ножичком надежнее.

- А книжку "Как избавиться от трупа?" ты читал?

- Что? - обрадовался Илья. - Уже такие книжки продают?

- Вот на том лотке, от которого вы меня оттащили, такая лежала.

- С ума сдуреть...

Банк взяли сразу после открытия. Служитель враз признал в Николае
Степановиче владельца ключа и проводил его в хранилище. Вернулся
Николай Степанович обескураженный.

- Пусто? - ахнул Коминт.

Николай Степанович отдал ему кейс.

- Значит, не пусто, - Коминт взвесил кейс на руке.

- Считай, что пусто. Деньги и бумаги, больше ничего. Пошли домой,
разбираться будем.

Дома их встретила коминтова Ашхен. Она пыталась выглядеть грозной,
но ничего у нее не получалось: улыбку было не сдержать.

- И где вы шляетесь по всей ночи, добро бы молодые были...

- Да мы... вот тут...

- На поправку пошла ваша Лидочка, Николай Степанович, - сказала
Ашхен, засияв. - Доктора прямо-таки изумляются.

- Это хорошо, - сказал Николай Степанович. - Это просто
замечательно... - мыслями он был далеко. - Я позвоню от вас домой?

- Степаныч... - сказал Коминт укоризненно.

Дома все было по-прежнему. Доктор не обнадеживал, но и не пугал.
Что ж...

Николай Степанович предполагал, что его кровь попридержит порчу
дней на десять-пятнадцать.

Неделя уже прошла.

- Доктор, я лечу в Штаты за новым препаратом. Мне подсказали в
Москве, что есть такой - пока еще неофициальный. Прошу вас,
продержитесь до моего возвращения.

- Да мы и так делаем все... - голос доктора был не слишком
уверенный.

- Дайте мне номер счета вашей больницы, я переведу деньги. На
кровь, на все.

И не валяйте дурака, я знаю, что у вас даже зеленки нет... Или
лучше не на больницу?

Потом, закончив разговор, повернулся к компании.

- Я в Штаты не полечу, - сразу предупредил Илья. - Меня там каждая
собака знает. На трапе возьмут...

- Всю жизнь приходится врать, - грустно сказал Николай Степанович.
- В юности врал, чтобы понравиться девушкам. Теперь вру, чтобы
понравиться сам не знаю кому... В Штатах нам делать нечего, Илья.
Хотя... Что-то ведь происходит, правда? Что-то меняется...

Что-то действительно менялось, медленно, непонятно и неотвратимо.
Первый звоночек - в понимании Николая Степановича - раздался в
тридцатом, когда при переходе из рума московского в рум провиденский
пропал Яков Вильгельмович, пропал с ценнейшим грузом, и миссию его
пришлось продублировать Гумилеву на памятном пароходе "Кэт оф
Чешир"...

Когда я был влюблен.... (Атлантика, 1930, апрель.)

Вечерами мне казалось, что я плыву на чумном корабле. В ресторане
нас собиралась едва ли десятая часть, самые стойкие бойцы. Коньяк,
лучшее средство от морской болезни, мистеру Атсону наливали во фляжку,
которую носил с собой в те годы каждый уважающий себя американский
мужчина, и он пил прямо из фляжки, чтобы не расплескивать. Капитан уже
объявил, что плавание наше продлится не шестнадцать, а все
восемнадцать дней. Для мучеников это был удар.