Чтение 25–й страницы книги ~Вестники времен~

делай этого... Кому интересно разбираться с жалобами вилланов или считать, сколько
мер зерна припасено на зиму? Но если Господь послал мне этого человека вместе с
драконом... Не может так быть, что Джонни встретился именно со мной по чистой слу-
чайности! Отцы церкви говорят ¬ все предопределено Небесами. Таким образом, я
должен быть вместе с Джонни. Решено. Пускай он теперь ходит со мной! Да и
оруженосец нужен, честное слово... Какой я рыцарь без оруженосца?v
Мишель серьезно посмотрел на Гунтера и, больше не терзаясь сомнениями,
спросил:
¬ Послушай... Ты, наверное, заметил, что я не такой, как все остальные дворяне?
Денег нет, коня тоже. Меч проиграл понимаешь... Скажи, ты уверен в том, что хочешь
остаться со мной? Меня в графстве иначе как беспутным и не называют. Монсеньор де
Бреаль здороваться не хочет. А соседям говорит, будто я позорю герб отца...
Гунтер решительно встал, потянулся и, встряхнув головой, вымолвил:
¬ Да всякое с людьми случается. Я решил впредь ничему не удивляться. Просох,
сэр рыцарь? Тогда гаси костер и пошли дальше. Так где, говоришь, твой папенька живет?
ГЛАВА ПЯТАЯ. О ПОЛЬЗЕ СВЯТОСТИ
Белесые клочья тумана медленно поднимались от земли и растворялись высоко
над головой, между ветвей. Лес постепенно просыпался. Первые лучи солнца проникли
сквозь листву и легли золотистыми пятнами на широких морщинистых стволах деревьев.
Запели птицы, понемногу заполняя тишину своими редкими переливчатыми трелями.
Роса лежала на траве, на выступавших из почвы корнях могучих старых буков, на листве
кустарников, и солнце отражалось в прозрачных каплях маленькими золотыми
звездочками. Запах влажной прошлогодней листвы легкими волнами восходил из-под ног,
неуловимо касался лица и бесследно исчезал.
Ночной холодный воздух медленно согревался поднимавшимся все выше солнцем.
Сквозь резную листву было видно чистое, будто бы умытое студеной водой небо,
предвещавшее очередной ослепительный жаркий день.
Сэр Мишель и Гунтер неторопливо брели, наслаждаясь утренней прохладой и
покоем, который всегда нисходит на человека в старом лесу.
Деревья, пережившие не одну сотню лет, осенние ветра, зимние ледяные дожди,
весенние грозы, летнюю засуху, топор человека, стояли на почтительно-отчужденном
расстоянии друг от друга, соприкасаясь лишь кронами в .далекой выси, и с мудрой
снисходительностью созерцали тонкие молодые деревца, с горделивой заносчивостью
тянувшиеся вверх. Лет через сто, сто пятьдесят или двести они, если выживут, станут
такими же бесстрастными и молчаливыми, но сейчас листва их нетерпеливо трепетала И
мелко подрагивали тонкие веточки.
Сэр Мишель внезапно схватил Гунтера за рукав и остановился.
¬ Слышишь? ¬ прошептал он, наморщив лоб и вглядываясь в лесную чащу. ¬
Битва как будто.
Гунтер прислушался. Действительно, издалека доносились приглушенные
расстоянием крики, треск ломаемых веток. Неужто разбойники?
¬ Послушай, а тут у вас разбойники не водятся? ¬ поинтересовался Гунтер,
перехватывая автомат поудобнее,
¬ Ну, имелся один сарацин, так ты видел, что с ним сталось, ¬ усмехнулся сэр
Мишель. ¬ А так, мало ли, может быть, рыцари бьются друг с другом на поединке.
Правда, звона мечей не слышно почему-то. Пойдем посмотрим, разберемся.
С этими словами сэр Мишель осторожно двинулся вперед, желая подойти
незаметно к месту схватки. Гунтер шел рядом, на всякий случай оглядываясь по
сторонам.
Крики, ругань, топот и хруст веток становились все громче и отчетливее. Впереди
показалась небольшая поляна, и, скрывшись за широким буковым стволом, сэр Мишель
увидел следующую картину.
Посреди прогалины, прижавшись к стволу березы, стоял высокий старик, седой, с
двумя небольшими залысинами, лопатообразной бородой, одетый в длинную светло-
серую рясу, перевязанную толстой веревкой, концы которой были скручены в мохнатые,
растрепанные узлы. К дереву его прижимал рукоятью изогнутой сабли, упертой в
старческую грудь, человек странного вида. Оба тяжело дышали, видимо, после борьбы
друг с другом.
¬ Сарацин! ¬ ошалело прошептал сэр Мишель на ухо Гунтеру. ¬ Как есть
сарацин!
¬ Опять? Откуда они тут в таких количествах? ¬ прошипел Гунтер, недоуменно
взирая на творящееся у края прогалины непотребство.
И впрямь, неизвестный, столь непочтительно обращавшийся с обряженным в рясу
стариком, выглядел по мнению привыкшего к книжным описаниям средневековья Гунтера
несколько странно. Лицо нападавшего было смуглым, черные усы щеточкой, глаза темно-
карие, совершенно не характерные для нормандцев ¬ потомков голубоглазых и
светловолосых викингов. На голове Lсарацинаv красовался белый тюрбан без
украшений, а одежда состояла из длинного халата, коричневого с золотистой вышивкой,
из-под которого выглядывали тоже коричневые шаровары, заправленные в сапоги.
¬ Смотри, вон еще! ¬ Сэр Мишель кивком указал на появившихся из леса
всадников. ¬ Клянусь кровью Христовой, все сарацины! Все до одного!
И верно. Из зарослей бузины, усыпанной ярко-красными гроздьями ягод,
показались четверо всадников, трое были одеты так же, как и удерживающий старика, но
четвертый по виду отличался от своих товарищей.
¬ Слушай, ¬ прошептал Гунтер. ¬ А этот, в черной кольчуге, наш вроде... Ваш то
есть...
Один из всадников, выраженный в вороненую, длинную, едва не до пят, гибкую
кольчатую броню с разрезами по бокам и спереди, носил открытый остроконечный шлем
и лицом больше напоминал европейца, нежели жителя Востока. Гунтеру он напомнил
сохранившийся с детства образ классического злодея из мелодрамы ¬ черные как смоль
волосы до плеч, бледное худое лицо со впалыми щеками и выделяющимися скулами,
тонкие бесцветные губы, массивная Lлошадинаяv челюсть, серые безжалостные глаза,
надменно-мрачное выражение. Хоть сейчас в оперетту! Только вооружен был этот
господин не по-опереточному: с кожаного клепаного пояса свисали широкий короткий меч
и длинный кинжал. На пересекавшем наискось грудь ремешке ¬ несколько метательных
ножей.
LЗлодейv подъехал к сарацину и старику, спешился, бросив поводья услужливо
засуетившемуся чужестранцу, и сэр Мишель услышал его слова, сказанные резким
гортанным голосом:
¬ Ну, рассказал он что-нибудь?
¬ Молчит, собака! ¬ с сильным восточным акцентом ответил сарацин. ¬ Говорит,
что не знает. Врет!
Черноволосый рыцарь приблизился к старцу и заговорил с ним, не в пример
восточному дикарю, вежливо и куртуазно:
¬ Послушай, святой отец, мы не желаем тебе ничего плохого ¬ не станет добрый
христианин и воин Креста причинять вред служителю Божьему. Ответь только, где
находится Дамир, который, как мне точно известно, жил у тебя. Где он?
¬ Святой отец... ¬ пробормотал сэр Мишель. ¬ Господи, да это же отшельник
Колумбан. Как я сразу не разглядел! Что-надо этому рыцарю от благочестивого
пустынника?
¬ Про Дамира какого-то спрашивает, ¬ шепнул Гунтер.
Послышался тихий, чуть надтреснутый старческий голос:
¬ Я не представляю, где сейчас пребывает неверный, которого я лечил и
выхаживал по доброте своей, следуя христианскому долгу. Третьего дня он ушел прочь,
едва почувствовал силу и вернувшееся здоровье.
¬ Неужели он не сказал тебе, куда уходит? ¬ с притворным удивлением спросил
рыцарь.
¬ Нет, ¬ был ответ святого Колумбана.
¬ И не беседовал с тобой ни о чем?
¬ Нам, приверженцам противоположных учений, не о чем было разговаривать,
кроме насущного.
Рыцаря стала раздражать кроткая непоколебимость святого, он, с трудом
сдерживая желание ударить старика, оскалил зубы, сильно выдающиеся вперед, и
сдавленным, дрожащим от ярости голосом проговорил:
¬ Послушай, святой отец! Рыцарское благородство и христианское благочестие не
позволяют мне принять более крутые меры, чтобы вытянуть из тебя правду, но терпение
мое не безгранично. Мои спутники, Lневерныеv, как ты выразился, с радостью убьют
тебя, стоит мне только приказать.
Священник улыбнулся уголком рта и насмешливо сказал:
¬ На то они и неверные, сын мой! И ты зря связался ними. Настанет час, когда они
предадут тебя жестокой смерти, ибо не существует для сарацин понятий чести,
благородства и милосердия, которые сейчас борются в твоей душе с бессильной злобой.
Говорю тебе, я не знаю, куда делся твой слуга. Поверь и отпусти с миром. Не бери
смертного греха на свою душу.
¬ Я не нуждаюсь в твоих советах, Колумбан! ¬ довольно резко сказал рыцарь в
черненой кольчуге. ¬ Дамир исчез. Последний, кто видел его, ¬ ты. Поэтому я и
спрашиваю тебя. Пойми, я более не в состоянии задерживаться в этих местах и искать
своего слугу! Меня ждут в Англии, и дела не терпят отлагательства! Не смей лгать, ибо
ложь ¬ тоже тяжкий грех!
¬ Не думай, что я поддамся на твою жалкую уловку, ¬ усмехнулся Колумбан. ¬
Не ложь, но лжесвидетельство тяжкий грех. Я старше и мудрее тебя, ты должен верить
моим словам без сомнений, тем более что мои разум и душа всецело принадлежат
Господу.
¬ Вот-вот, ¬ злорадно сверкнул глазами рыцарь. ¬ Ты должен был отдать
неверного на суд Божий! Сэр Мишель откинулся к стволу и закрыл глаза.
¬ Я, кажется, знаю, о ком идет речь, ¬ медленно проговорил он. ¬ О том
сарацине, которого вчера в деревне вешали.
¬ Ты уверен? ¬ недоверчиво спросил Гунтер.
¬ Точно. Пора вмешаться. Чувствую, что этот рыцарь не страдает избытком
благородства.
И прежде чем Гунтер успел обдумать, стоит ли впутываться в непонятную историю
или нет, сэр Мишель вышел из-за дерева и уверенной походкой подошел к рыцарю в
черном. Гунтер поспешил за ним.
Слегка поклонившись, как подобало по этикету, сэр Мишель произнес:
¬ Благородный сэр, чье доброе имя мне пока неизвестно, не соизволите ли вы
объяснить мне, что заставило вас столь невежливо обойтись с высокочтимым отцом
Колумбаном?
Рыцарь резко обернулся, оглядел сэра Мишеля с ног до головы и, убедившись, что
перед ним всего-навсего мальчишка с едва пробившимися усами, тем не менее тоже
вежливо поклонился и, плохо скрывая иронию, ответил: