которой он провел столько счастливых часов с Лилиан. Сирень почти полностью
скрыла ее от посторонних глаз; цветов уже не было: то ли срезали мальчишки,
то ли их время прошло. Все проходит, все когда-нибудь кончается... Где-то
сейчас бедная Лилиан?..
горизонта горной цепи. Там начиналась его родина... Как хорошо, что он
догадался захватить с собой велосипед! Дипломат с бесценным завещанием
профессора Магнуса покоился на багажнике, крепко прихваченный мощной
пружиной. Все шло по намеченному плану. Да и как могло быть иначе, если
весь мир застыл в безмолвной неподвижности? Что могло помешать ему?
расположился в тени развесистой ивы на берегу небольшого ручейка. Сейчас
ему предстояло совершить гигантский скачок в прошлое, на семь лет назад.
Волнение охватило его. Как все это произойдет? Не ошибся ли профессор? Но
время раздумий прошло, теперь надо было только действовать. Питер проверил
свой пульс. 122 удара в минуту; это чуть больше, чем было прежде. Значит,
надо внести поправку в расчеты профессора. Не сто двадцать, а сто двадцать
два удара должен будет отсчитать Питер, чтобы точно попасть в день Святого
Габриэля семилетней давности. Питер лег на траву, прижал к груди дипломат с
бумагами и закрыл глаза. Пора! Он мысленно представил, что замедляет свое
собственное, или субъективное, как назвал его профессор, время в 3748320
раз, нащупал пальцем пульс и... Время, назад!.. Ему показалось, что он
проваливается в пропасть. Появился несмолкаемый гул. Он не решался открыть
глаза, боясь сбиться со счета. Двадцать... двадцать пять... сорок... Нет,
теперь он не лежал, теперь он несся сквозь пространство и время с бешеной
скоростью, проделывая весь тот путь, который он прошел за эти семь лет, но
только в обратном направлении. Путь в прошлое, в день Святого Габриэля...
Восемьдесят... девяносто... сто... Он знал, что проносится через все вехи
своей семилетней жизни в Городе. Профессор... Лилиан... Крафт... Хамберг...
госпожа Додж... дядя Джонатан Корнелиус... снова Лилиан... сто
пятнадцать... сто двадцать, сто двадцать один, сто двадцать два. Стоп,
время!..
откроет глаза. Где он? Куда он попал?
Пахло сеном и высохшими полевыми цветами. Справа, из-за большой черной
горы, до ужаса знакомой, выбивался холодный лунный свет; самой луны видно
не было. Тень от горы падала на землю, скрывая во тьме еле заметные
очертания небольшого дома. Питер поднялся. На лежанке из сухой травы и
сена, с которой он только что встал, он увидел белобрысого мальчика лет
двенадцати-тринадцати. Мальчик спал. Вернее, не спал, а замер в мгновении
сна: ведь время стояло. Глаза Питера уже привыкли к темноте, и он смог как
следует разглядеть его. Где-то он уже видел это лицо...
Значит, профессор Магнус не ошибся! Сейчас ночь, а завтра утром, в
одиннадцать, должно произойти нечто, что перевернет мир. И никто об этом не
узнает, никто, кроме него и, пожалуй, отшельника Магнуса. Как его найти? И
где сейчас сам Питер? Он огляделся. В очертаниях предметов, хижины,
огромной черной горы, за которой скрылась луна, даже в запахах юноша
чувствовал что-то до боли знакомое, родное. Из глубин памяти всплыло нечто,
такое доброе и уютное... Детство... Да, детство!.. Питер вдруг со всей
ясностью осознал, что он попал в свое детство, счастливое, безмятежное
время, когда были живы его отец и мать. Эта хижина была их домом, его
домом, а тот белобрысый мальчуган, спавший на лежанке - он сам, Питер,
только семь лет назад.
Она напоминала ему ту страшную трагедию, которая должна произойти завтра и
которую он должен во что бы то ни стало предотвратить. Время, вперед!..
мир наполнился всевозможными ночными звуками. Белобрысый мальчик спал и
улыбался во сне. Питер вспомнил, что в детстве, в теплые летние ночи он
любил спать во дворе на такой вот лежанке, пахнущей сеном и цветами.
хижины Питер увидел фигуру молодой женщины. Его мать!.. Сердце юноши бешено
забилось. Он пригнулся и, стараясь остаться незамеченным, юркнул за стену
небольшого сарая. Мать немного постояла, а затем подошла к мальчику.
Питер-младший безмятежно спал. Женщина улыбнулась, осторожно убрала с его
лба прядь волос и поцеловала в висок. Как хотелось Питеру подойти к ней! Но
это было невозможно. Пока невозможно.
движении, порой едва заметном, в каждой детали нехитрой, простой одежды, он
узнавал ту, которую оплакивал вот уже семь лет. И вот теперь она здесь,
перед ним, в двух шагах - целая и невредимая! Это ли не счастье?
вслед, потом мысли его унеслись высоко в горы. Там, под самыми облаками,
светился еле заметный огонек. Это был охотничий домик, в котором жил
отшельник Магнус. Он, видимо, не спал, словно предчувствуя надвигающуюся
катастрофу. Теперь-то Питер знал, о чем думает этот странный, но такой
дорогой ему человек.
в путь, то к утру как раз доберется до хижины отшельника. Питер кинул
последний взгляд на спящего мальчика и, подхватив дипломат, пошел в горы.
камень, каждая травинка, каждый чуть заметный поворот тропы были ему
знакомы. Сердце его замирало, когда очередной образ далекого детства
всплывал в его памяти. Детство... Он с грустью и печалью думал о нем. Да,
он вернулся в детство, но это было не его детство, это было детство того
тринадцатилетнего мальчика, который сейчас спал под сенью ночи. Он был
властен над временем, но он был не властен над собой. Никогда ему больше не
быть ребенком. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что ему суждено
остаться здесь, в прошлом, навсегда, что путь назад, в будущее, ему
заказан, и он никогда не вернется туда. Впрочем, он мог еще вернуться в
будущее, это было в его силах, но он не имел на это права. Он должен был
довести дело до конца.
видно, как отшельник (или профессор) Магнус колдовал около какого-то
прибора, который стоял на столе и занимал добрую его половину. Питер
постучал. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась долговязая
фигура профессора Магнуса. То же длинное, умное лицо, тот же взгляд
проницательных глаз, те же очки на остром носу, та же шевелюра вьющихся и
нечесаных волос... Только седины в них меньше, да сам профессор выглядел
несколько более подтянутым и стройным, нежели тот, которого Питер знал
спустя семь лет.
но я вас знаю очень хорошо. Не бойтесь меня, я ваш друг.
конверт, предназначенный отшельнику Магнусу.
брови.
добавил: - Пройдите в дом, молодой человек.
из одной единственной полутемной комнаты. Длинная жесткая кровать,
небольшой книжный шкаф с книгами, стол, на котором стоял странный прибор, и
пара табуреток - вот, пожалуй, и вся нехитрая обстановка этого помещения.
Поистине, профессор Магнус жил отшельником.
вскрыл конверт.
удивление и интерес не покидали лица профессора, и лишь мимолетные
пристальные взгляды, которые он бросал на раннего посетителя, отрывали его
от письма. Прочитав письмо один раз, он прочитал его вторично. Затем,
сложив его и убрав в карман, он подошел к окну и некоторое время стоял
неподвижно. Но вот он обернулся, подошел к Питеру и крепко обнял его.
большое дело вы затеяли. Большое и трудное. Но, как бы трудно вам не было,
знайте: я с вами.
Но я вас очень прошу: обращайтесь ко мне на "ты". Я привык к этому, ведь
там профессор называл меня именно так.
обо всем сам. Все-таки в письме всего не передашь.
Профессор внимательно слушал его, не перебивая. Когда юноша закончил,
профессор задумчиво произнес:
по-моему, чисто подсознательный, так как ни на чем не основан. Я ведь буду
проводить эту акцию при остановленном времени, значит, абсолютная
безопасность гарантирована. Никто помешать мне не сможет.
добавил: - Ты, наверное, голоден, Питер? Прости, что сразу не подумал об
этом.
какого утра, он никак не мог понять. Легче было бы сказать, что в последний
раз он ел двадцать пятого мая семь лет спустя. Понятие "давно" здесь явно
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Маккефри Энн
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Афанасьев Роман