Чтение 25–й страницы книги ~Баймер~

- Видишь? Я ж говорил, что он крутой... Андрий, у нас сейчас нет, но ты скажи, сколько тебе надо, и к вечеру я достану хоть прямо из Силиконовой долины! Кстати, только что поступил Voodoo5 6000. Четрехчиповый крокодил. Если у тебя толстый кошелек, то сможешь побахвалиться перед девками видеокартой со 128 метрами памяти! Плюс свой блок питания. А стоит всего-то восемьсот долларов!

- Неплохо, - согласился я. - Если учесть, что Пентиум-4 оценили всего в 635 зеленых. Заверни пару.

Ему показалось, что ослышался.

- Две?

- Две.

- Но... зачем?

- Поставлю охранникам. Можно сравнивать графику. А то говорят, что GeForce2 чуть быстрее, а у VooDoo5 графика чуть-чуть приличнее. Пусть сравнят и скажут.

Он смотрел ошалело, ибо хоть я и немножко пижонил, играл, но он видел, что я говорю серьезно. Сам до такого не снизойду, а охранники будут бегать ко мне и докладывать, споря друг с другом, какая карта круче.

- Ну ты даешь, - только и сказал он. - У охранников третьи пни? Даешь...

- Пора менять на четвертые, - казал я небрежно. - Вот как только поступят в продажу... Эх, видел бы ты, какой у меня сервак!

Он покачал головой, присвистнул:

- Круто... Хочешь все свои компы снабдить такими видеокартами?

- Хочу, - согласился я легко. - Мы заодно планируем для своей баймы и сетевую версию. Через battle.net. Так что охранники будут первыми тестерами.

- Крутые, - протянул Волощук озадаченно. - В самом деле крутые... Сколько, говоришь, вам на лапу кидают?

- Шестьсот долларов, - повторил я с удовольствием. - А когда две трети игры будет готово, то по восемьсот.

Он переспросил:

- Сикоко-сикоко?.. По шестьсот уже сейчас? В месяц?.. Слушай, а это совсем неплохо. Я в своей шарашкиной конторе едва под четыре сотни вытягиваю. Но это с подработками!

Мне не нравилось, что он свою форму называет шарашкиной конторой. Она создалась на основе оборонного предприятия, и там работают прежние хорошие специалисты, да и вообще мне не нравится, когда люди за спиной плохо отзываются о своей фирме: не нравится - уйди, но я смолчал, только пожал плечами. Не поймет. У нас это принято: поливать дерьмом то место, на котором проводишь треть суток.

- Я бы мог бросить свою, - сказал он, - и перейти к вам. Конечно, нужны какие-то гарантии, что у вашего мецената не пройдет дурь, и он не потратит очередной лимон на рытье туннеля из Лондона до Бомбея...

- Никаких гарантий, - ответил я поспешно. - Сам понимаешь, какие в нашем времени могут быть гарантии?

- Верно, - признал он. - Вообще-то фирма - это фирма!.. Правда, и фирмы разваливаются, как песочные домики под первым же дождем. Или до первого прихода налоговой инспекции. Так что все же посмотри, ты же знаешь мой уровень!

- Да знаю, - ответил я тоскливо. - Ты, Волощук, ас. Нам с тобой не равняться. Но, знаешь ли, у нас собрались такие же придурки, как и я. Ну, нравится нам то дело, за которое взялись! Нравится. И будем вкалывать... А ты и у нас будешь халтурку со стороны брать. Для дома, для семьи, для левого заказчика. Глядя на тебя, и другие заколеблются.

Он засмеялся:

- Другим нельзя! Я все равно сделаю работы больше, чем они.

- Знаю. Но каково будет другим? Нет, Волощук, извини, но чокнутую работу пусть делают чокнутые. По заказу чокнутого человека, для чокнутого дела.

Он расхохотался, довольный, но все же в глубине орлиных глаз промелькнуло некоторое сомнение. Не слишком ли легко я сдался? Чокнутые, как и психбольные, всегда утверждают, что они самые нормальные люди.

- Ты это зря, - сказал он покровительственно. - Сто зайцев не заменят одного льва.

- Нам не звезды нужны, - ответил я, уже начиная сердиться. - Нам байма нужна! Байма, а не два-три года отсидки на приличном жаловании. Мы к этому относимся серьезно, понимаешь?

- Не понимаю, - ответил он честно. - Но профессионалу не обязательно понимать мотивы. Когда киллера нанимают выполнить работу, он не вдается в тонкости взаимоотношений заказчика с жертвой. Его не интересуют даже мотивы. Он просто берет деньги и добросовестно выполняет свою работу!

Его лицо сияло гордостью и уверенностью в собственной правоте. Я умолк, сравнение с киллером убило и расплющило катком. Есть недоразвитые, что даже фильмы создают про благородных киллеров и добропорядочных проституток. Еще более недоразвитые смотрят, после чего утверждаются в мысли, что в занятии убийц и проституток есть нечто романтичное и благородное. В самом деле, не инженериком же на производство!

Спорить с такими людьми бесполезно, смотрят как на труса, улитку. О том, кто кому-то в самом деле может больше нравится работать, чем воровать, даже не приходит в голову. А скажешь - не верят.

Глава 34

Вероника неторопливо перепечатывала со смятой квитанции. Я как можно тише прикрыл дверь, пусть печатает, не замечает, я полюбуюсь ею украдкой, полностью спрайтовой от макушки до ногтей, в то время как на Конона пошло не больше десятка полигонов, она здесь как чудо на заранее отрендеренном бэкграунде...

...но Вероника подняла голову, по розовым стеклам очков пробежали искорки. Увы, это солнце из окна, а ее глаза по-прежнему холодновато вежливые, а лицо профессионально приветливое.

- Андрий, - сказала она первой, пока я искал слова, забыл даже про "здравствуйте", - Илья Юрьевич сейчас освободится. Я ему скажу о вас.

Чистая моя, строгая, произнесло в моей душе отчетливо, как же мне с тобой рядом быть? Дрогнула струнка, я ощутил, что когда-то слышал эти слова, где-то в давно и несправедливо забытой песне, тогда у меня слезы навертывались на глаза, но все забылось, ушло, а сейчас как будто лопнула толстая скорлупа души, а там... нет, вовсе не ангелочек с розовыми крылышками, там моя мохнатая душа, шерсть как у зверя, ведь я человек, а это куда больше, чем зверь, но все-таки высунулась из обломков скорлупы и с недоумением смотрит по сторонам...

- Да вы присядьте, - сказала она с профессиональным участием. - Что-то вы бледный такой...

Я с трудом раздвинул губы, выдавил улыбку:

- Нет, я не хакер, просто ночь не спал. Да-да, я подожду.

Двигаться к ней по левелам тяжело, все не те пойнты попадаются. Коды бы к ней, но только к простеньким штучкам коды всегда в широком ассортименте: дискотека, вино, безопасный секс...

Я вздохнул, почему-то мысль о кодах показалась неприятной. И даже облегчение ощутил, сообразив, что такие коды к ней не подойдут. Для такой нужен код особый, простеньким гекс-эдитором не обойдешься, нужно или баймить честно, или же суметь стать суперменом, властелином мира, изобретателем лекарства от рака, спасителем человечества от столкновения с кометой... Да и то может не сработать. Как пишется в руководствах: публикуемый код может сработать, а может и крэкнуть, что значит - твою же крышу и сдвинет, так что подумайте хорошо, а если рискнете использовать, то это на ваш страх и риск...

Она не замечала мой по-собачьи преданный взгляд: пальчики в том же ритме постукивают по клавишам, иногда головка чуть приподнималась, я видел как она бросает взгляд на экран. Холодный свет от экрана не делал ее лицо холоднее, как солнечный свет из окна не делает теплее. Это на нас, простых людей, действует все, а она - сама целая вселенная со своим светом, своей гравитацией, своими законами мироздания и миропонимания.

Я вздрогнул от ее участливого голоса:

- Что-то случилось?

- Да вроде нет, - пробормотал я. - А что?

- Вы так тяжело вздохнули, - объяснила она. - У вас сердце?

- Да вроде есть, - ответил я жалко. Был момент сказать, что да, сердце у меня действительно ноет, однако боль другого порядка, но язык не повернулся брякать банальности, - вот тут слева...

Она чуть раздвинула губы в сдержанной усмешке.

- Много пьете кофе? Говорят, хакеры без него жить не могут. Хоть с наркотиками поосторожнее.

- Кофе пью, - согласился я поспешно. - Но не так, чтоб уж чересчур...

Она улыбалась самую малость, глаза ее за розовыми стеклами тоже щурятся чуть-чуть. Это Нюрка всегда хохочет так, что через ее раскрытый рот видно трусы, а Вероника никогда не повышает голоса, не ускоряет движений, я никогда не видел, чтобы она двигалась слишком быстро или слишком медленно. И голос ее звучит всегда ровно, приветливо, словно разговаривает с официантом...

На столе звякнуло. Вероника сказала доброжелательно:

- Илья Юрьевич освободился. Можете зайти.

Конон оглядел меня с головы до ног, буркнул:

- Все худеешь?.. Тебе-то зачем? Это мне б сбросить лишних десяток кэгэ... Или хотя бы пять... Как идут дела?

- Треть игры сделана, - отрапортовал я.

- Ты садись, садись. В самом деле? Дивно, я по новостным сайтам вижу, что почти все опаздывают почти вдвое. Лады, со следующего месяца добавляем жалование... Над чем пашете сейчас? Ролик сделали?

- Вступительный? Нет пока...

Он подумал, сказал недовольно:

- Я опять, как тот бедуин из Сахары... но лучше вообще не делай эти дурацкие ролики! Неужели есть идиоты, что смотрят?.. Я всегда пропускаю. Как только начинается эта замедленная тягомотина, я тут же стучу по пробелу. Мне байма нужна, а не тупейшие мультики!

Он морщился, мучился от мысли, что вот он, тупой и грубый финансист, навязывает свою волю тонким и одухотворенным творцам, а я молчал и посматривал с симпатией. Хвалить хозяина вроде бы нельзя: либо сочтет подхалимом, либо что-то заподозрит, а то и вовсе сядет на голову, но, если честно, мне почти никогда не удается досмотреть вступление до конца. В самом деле, по ящику всегда в изобилии мультиков - ярких, красочных, динамичных, сделанных профессиональными мультипликаторами умело и со вкусом. А здесь программисты, какого бы класса они не были как программисты, лезут со свиным рылом в калашный ряд...

- Нам всем нужна байма, - ответил я дипломатично. - Мы примем вашу рекомендацию, Илья Юрьевич.

Его серое лицо чуть просветлело, я не стал упираться, хотя, конечно, пусть думает, что мы действуем под его нажимом. Тогда в другом чем-то не станет настаивать.

- Это ж не каприз, - сказал он, защищаясь. - Ролики... это ж пятое колесо, зонтик рыбе!

Я кивнул.

- Вступительные ролики делают либо программисты, что мечтают бросить работу по созданию байм и перейти на телестудии, либо те, которые делают автомобили похожими на кареты. Мы же, люди Интернета, делаем байму для двадцать первого века.

Он пристально всмотрелся в мое лицо, в самом ли деле я согласен или же просто подчиняюсь денежному мешку, сказал почти просительно:

- И еще...Плюньте на все эти уровни сложности! Ну, там "очень легкий", "просто легкий", "средний" и так далее, вплоть до "супермена".

Я смотрел на него все с большим уважением.

- Почему? - спросил на всякий случай.

- А фигня все это, - заявил он. - Всякий нормал проходит на самом легком. Кроме совсем уж отвязных придурков. Мазохистов всяких. А нормальному человеку интересно как раз пройти, посмотреть уровни, а не стучаться лбом по стенам в первом же левеле...

- Согласен, - ответил я, - как скажете, Илья Юрьевич.

Взгляд его стал совсем подозрительным, сказал внезапно:

- Что-то слишком легко соглашаешься!

- Вы говорите дело, Илья Юрьевич, - ответил я почтительно, но так, чтобы он думал, что я просто покоряюсь силе. - Да, вы правы...

Он опустил кулак на столешницу, острые глаза не отрывались от моего лица.

- А сам ты, - сказал он вдруг, - ролики планировал? Только честно!

Я пробормотал:

- Ну, Илья Юрьевич, это нечестно с вашей стороны.

- Нет, ты скажи!

- Ну, не планировал...

- А уровни сложности?

- Да ни фиг они...

Он коротко и зло расхохотался:

- Ох и мерзавец же!.. Как скажете, Илья Юрьевич, будет сделано, Илья Юрьевич!.. Деспоту они, видите ли, покоряются.

Но его лицо смягчилось, расплывалось в довольной улыбке, что угадал правильно, что у него есть вкус и чувство меры, которым обделены даже большинство профессионалов, разработчиков игр.

А при чем здесь профессионализм, ответил я ему молча. Профессионализм нужен в составлении условных значков, из которых байма, а не в оценке самой баймы. Любой зритель может оценивать телефильм, ничего не зная о работе оператора и, тем более, устройство телевизора. Делать уровни сложности, что все равно, что в книге замарывать часть букв. А в фильме отдельные куски монтировать "верх ногами" или "лежа на боку"!

- Спасибо, - поблагодарил я искренне и начал подниматься. - Так я пойду?

- Иди, - разрешил он.

- Успехов!

- К... черту, - сказал я опасливо.

В голове стучали остренькие молоточки, а мысли скользнули уже в сторону от баймы. Честность и порядочность - являются ли ценностями в наше время? Не стали ли подонки, трусы и обманщики в наше время героями и объектами для подражания? Уже открыто, а не втихушку, как всего лишь десяток-другой лет назад?

Когда один обманывает другого... подумаешь, пустячок, но ведь обманутый перестает после этого доверять и другим людям?.. Потому и множатся адвокаты. Но мир усложняется, возможностей для обмана все больше, каста адвокатов разрастается намного быстрее всех остальных, скоро весь мир должен быть населен одними адвокатами... Абсурд?

Я уже взялся за ручку двери, по ту сторону - Вероника, юная, чистая, светлая, а за моей спиной этот лесной кабан, перед которым не устоит даже медведь, а я вот такой... раздвоенный, одной ногой в двадцатом веке, а другой...

Я повернулся к Конону. Он уже забыл о моем существовании, что-то черкает в блокноте, хотя перед ним стоит раскрытый ноутбук, голову наклонил, я вижу только седую щетину, у матерого кабана именно такая, лицо в тени, но чувствую как он сжат, словно граната перед взрывом.

Когда язва, то, говорят, в желудке печет огнем. Язва от нервов, как и все остальные болезни, от нервов, один триппер от удовольствия, но у меня развивается что-то жуткое, похуже язвы. В животе тяжело и холодно, словно проглотил гренландский айсберг. Этот жуткий холод из желудка идет по жилам по всему телу, сжимает сердце страхом, а кровь остывает до того, что в жаркий день начинаю стучать зубами.

- Илья Юрьевич, - сказал я отчаянно, - я дурак, конечно... Не мое это дело - ваши парижские тайны. Но мы с вами - баймеры, а остальные... остальные нет. Я вам поставлю секретный блок, который будете знать только вы. Один. Хорошо?

Он вскинул голову, смотрел в мое лицо так, словно изменял толщину моих костей. Его собственное выражение лица не изменилось. То ли толстокож, то ли старая партийная выучка. Такой и перед нацеленными в грудь стволами расстрельного взвода не дрогнет ни одним лицевым мускулом.

- Вообще-то я привык доверять людям, - ответил он медленно. - Команду я подобрал надежную... Не первый год вместе. Это ты для меня... и для всех - новенький.

Он его слов пахнуло таким холодом, я ощутил тяжесть в желудке, словно проглотил еще один айсберг.

- Как хотите, - сказал я упавшим голосом. - Только... никому не говорите, что я вам такое предлагал. Это можно?

- Не скажу, - пообещал он. - Но если ты устроишь так, чтобы я мог видеть больше, чем все остальные в доме...

Я чувствовал, что делаю очень опасный ход, но все-таки брякнул:

- Только вы. Вы будете видеть все в доме... слышать, если хотите, и даже наблюдать движение всех ваших бумаг... Нет-нет, меня они не интересуют, но мы сможете видеть... если хотите. Можете рассматривать это, как желание понравиться или подольститься, но, скажу откровенно, я очень-очень заинтересован в вашем здоровье, благополучии... и вообще - заинтересован.

Подходя к караулке, услышал треск автоматных очередей, разрывы гранат, даже звон вылетевших на бетонный пол гильз. Ага, идет дефматч в анрыле, звуковой ряд оттуда, именно там впервые применили этот эффект, и до сих пор никто не превзошел, это предстоит нам...

В карауле дым, запах табака, что для меня, некурящего, как вонь пороха, Сергей и Антон согнулись над клавами, молотят с такой силой, что разобьют до конца недели. Почему-то им кажется, что если сильнее ударить по клавише, то бросок гранаты или выстрел будет точнее.

Я постоял, понаблюдал. Третий комп свободен, я с трудом подавил инстинкт сесть за клаву и разделать этих героев, показать, кто в виртуальном мире есть ху.

На меня не оглядывались, потом подошел Гриць, но к компу не сел, явно на минутку. Наконец Антон с разочарованным видом откинулся на сидение кресла, на дисплее надпись: "Вы проиграли". Сергей оглянулся, заметил нас, мне кивнул по свойски, а Грицю сказал весело:

- Привет, пец!

- Чё?

- Ты ж от Нюрки? Значит, пец.

- Какой-такой пец?

- Ну как там в песне:... "Разложил товарку пец"? Слушай, пец, я ж тебе говорил, чтобы ты отрегулировал карбюратор, а ты и ухом не моргнул! А я не такой дурак, как ты выглядишь, я всю замечаю. Тебе б с корабля на баб, а я что - должен делать свою работу за тебя?

Антон заметил философски:

- Человек создан для счастья, а ты ему прямо под нос шаланды полные фекалий!

- Человек создан для счастья, - поправил Сергей, - как птица для духовки. Так что, Гриць, ты карбюратор отрегулируй, а ты, Антошка, раз уж ты такой умный и грамотный, да еще и любитель музыки, то рояль перетащишь со второго этажа на первый. Светлана Васильевна нашла ему место получше. А тебе, Андрий, какую бы работу придумать... Ты больше любить подтаскивать или оттаскивать?

- Я хотел было вас к Интернету приобщить, - сказал я. - А то уже полгода анлимитед доступ, а вы и ухом не моргнете!..

- Анлимитед, - просил Сергей осторожно, - это на халяву?

- Почти, - согласился я. - Это значит, что уже "уплочено". Пользуетесь или нет.

Антон сказал удивленно:

- Уплочено, а мы не пользуемся? Это что ж с нами? Мы христосики, что ли?

Я сел за свободный комп, сказал:

- Смотрите, запоминайте. Первое - надо включить. Поняли? Если комп не ключен, то в Интернет не войдете. Даже баймить будет трудновато, хотя для вас нет преград ни на море, ни на суше... Вон как у Антона на плече татуировка "С любых высот в любое место!"...

Они наблюдали терпеливо, на выпады не реагировали. Каждый старается все схватить, это другие пусть ухами ляпают, как слоны, а весна покажет, кто где срал...

Я показал им систему поиска, оттуда уже в самом деле в любое место, вошел в первый попавшийся форум, показал мессаги, как читать, писать ответы, брать ники, общаться.

Антон, самый мелкий из трех ботов, и потому самый закомплексованный, но с непомерными амбициями. тут же взял себе ник "Воланд", Сергей - "Ланселот", а Гриць - "Superman".

Сергей посмотрел на меня подозрительно:

- Чего лыбишься?

Я поспешно согнал улыбку.

- Да так просто. Сейчас походите по сайтам, увидите какие стада там бродят этих самых воландов, ланселотов и прочих наполеонов - весь состав любой психушки! Ведь люди не шибко умные в карман не лезут не только за словом, но и за никами. У них во всем выбор невелик.

Сергей подумал, почесал в затылке:

- Ага... честно, я ведь хотел что-нибудь покрасивше и загадочное... Как и все эти... ну, эти. Нет, я лучше тогда... Во, "Идиот"! Как, а? Или "Засранец"!

Я хотел смолчать, что мне эти боты, но Сергей чем-то нравится, хоть бот и есть бот, на всякий случай сказал предостерегающе:

- Сергей, подумай все-таки.

- А что? - сказал он задиристо. - Ник - это одежка. А по одежде встречают только дураки.

Я промолчал, хотел уйти, но он что-то поймал в глубине моих глаз, ухватил за руку, развернул к себе.

- Да ладно тебе, - сказал я. - Дураки, так дураки. Я ж не спорю.

Он зло уставился в мое лицо.

- Ладно, я брякнул не то. По одежке встречают, а по уму провожают! Разве в Интернете не так? Тогда в нем тусуются одни придурки. Надо читать то, что написано... и судить по нему. Не так разве? Ну, скажи, скажи!..

Он смотрел со злостью, но и требовательно. Я посмотрел в его глаза, злые и одновременно просящие, жаждущие знаний, это от меня-то, который сам, как в темному лесу. Другие охранники тоже повернулись от мониторов, смотрели с ожиданием. - Ладно, - сказал я со вздохом, - только, Сергей, без обид, ладно?.. Сам напросился. Ты запущен, как огород у моей бабушки... Тебе надо все сначала. И, желательно, на пальцах, иначе все окажется чересчур высокими истинами.

Он сказал зло:

- Давай на пальцах! Мы ж тут усе тупые.

- Тогда получи. На пальцах. Когда два человека встречаются, к примеру, на улице, то в разговоре участвует еще и мимика, жестикуляция, всякие там кивки, улыбки, телодвижения, дополняющие слова. Когда звонишь по телефону, то надо сперва назваться... ага, для тебя это дикая новость!.. потом поинтересоваться: не оторвал ли от дел - ты же не видишь, чем собеседник занят, а можно еще и спросить, как себя чувствует. Что, чересчур? А если он лежит обмотанный бинтами и с термометром в заднице, и ты ему с ходу начнешь ржать веселый анекдотец про покойников?

Антон в самом деле коротко ржанул, представив кого-то из своих в такой позе, а я продолжал:

- При общении в Интернете не слышишь даже телефонного голоса, по которому тоже можно кое-что да определить. В Интернете - только буквы. Потому первое впечатление - ник. Да, за ником "Подонок" с некотором ничтожной долей вероятности может скрываться не совсем подонок. Но когда в общественный транспорт вламывается пьяный в жопу бомж, от которого воняет: только что ососсался и обосрался и в таком виде влез в салон, ты уверяешь себя, что не надо судить по внешности? А может быть это чистейшей души человек? А может это великий поэт, возвращающийся с попойки гениев? Так что, Сергей, кончай лапшу на уши вешать, что не судишь о внешности. Все мы судим по внешности. Все! А уж потом, после некоторого общения, начинаем менять свое мнение в ту или иную сторону.

Теперь уже все слушали внимательно, не перебивали. Я видел обращенные в мою сторону взгляды. Антон отодвинул клаву, повернулся в нашу сторону.

- Так вот, - продолжал я, - в Интернете до такого общения часто не доходит. Почему? Да все потому же, что перед тобой буквы, а не живой человек. Вот взял этот неведомый ник "Подонок" или "Сраный Козел" и что-то там пишет на форуме. Но я, как человек с нормальной психикой, просто не кликаю на таких мессагах, что естественно. Просто даже не открываю для чтения. Ну не хочу я слышать речь подонка или сраного козла! И сам ему не отвечу. Да, может быть он взял такой сраный ник из неведомого мне чувства протеста, но я этого не узнаю, так как в контакт не войду, а попытки сраного козла вступить в контакт со мной сразу же пресеку. Ладно, я не бог весть какое сокровище, но точно так же этот сраный козел потеряет и многих достаточно чистоплотных людей, которых явно не хотел бы потерять. Я объяснил доступно? Достаточно доступно? Или надо еще и кол потесать на голове, орехи поколоть?

Антон одобрительно кивнул, Гриць опустил голову, соглашаясь, но Сергей явно завелся, возразил:

- Ты сам говорил о штампах, которые тормозят... что-то там тормозят! А сам? Не тормоз?

- Штампы, - согласился я. - Ассоциации. Это как закрепленные уроки, чтобы их не проходить снова, а, опираясь на них, идти дальше. Не все ассоциации верны, тем более - не все охватывающие. Но они уже закрепились. К примеру, свастика - это фашистский знак... сколько бы не говорили о ее древности и солярности, сам когда-то на этом горел, скифы - причерноморские кочевники, хотя есть даже спортивные лодки-скифы, французы - бабники, а штурмовики - это... тоже понятно. Это не значит, конечно, что с этими определениями надо смириться, но, называя свастику солярным знаком, которому десять тысяч лет, надо быть готовым к длительным объяснениям. В Интернете ты не сможешь каждому новичку объяснять происхождение своего ника... особенно, если он не просит, и придется смириться с тем, что твой ник понимают... как понимают. А понимает всегда в общепринятом смысле, и это не зависит от уровня интеллекта или образования. Выйдите на улицу и опросите встречных: старых, молодых, тупых и высоколобых: как они понимают слово "засранец", "сраный козел", "идиот"!