Что-то зашуршало - поури вскрывали ножами тщательно замотанные, в просмоленную
кожу свертки.
дальше друг от друга разложите, тем знатнее потеха выйдет!
месте - о ней все как будто забыли. Поури большими серыми крысами порскнули
в разные стороны - что-то устраивали в темноте, возле самых стен.
позабавиться как следует не успеем!
несли ее словно сами собой - и она как будто не представляла, что вот-вот ей
придется убивать таких же точно людей, как и она сама. Людей, не сделавших ей
ничего плохого, людей, в чье жилище она вторглась с оружием да еще и в
компании каких-то мерзких поури... Конечно, каждый попытается ее убить. А
она? Что станет делать она?..
внутренний) изрядно дрожал.
столь многообещающими внушительного вида сундуки. Не привлекли их и пузатые
бочки, ящики с запечатанными сургучом бутылками, другое добро, за которое,
наверное, они смогли бы выручить немало золота - монастырское вино высоко
ценилось далеко на востоке и западе, за бутылку платили чуть ли не целое
состояние.
верности прошитая еще и железными скобами пополам с полосами.
карлика, что уже открывал решетку люка.
шло, однако дверь не поддавалась. Карлик шипел, плевался и ругался, однако
это помогало мало, если ж по чести - то не помогало вообще.
старшой. Тут не этим ковырять надо...
она видит не хуже остальных в отряде.
собой вели? Твоя очередь пришла, колдуй, коль умеешь. А если не умеешь - то
придется нам с бесчестьем домой возвращаться... то есть вовсе не возвращаться.
Открывай, кому говорят! - последние слова поури прошипел, словно рассерженный
камышовый кот.
это значения не имеет. Ты либо делаешь, либо нет, а слова только даром
глотают драгоценное время.
мастера. И замки тут стоят не простые, а - прав карлик - заговоренные.
там, за дверью, стоит, опершись на черный посох, тот самый чародей, что убил
и дядю, и дедушку, и маму, тот самый, из-за которого она сама угодила к
поури, и теперь вот вынуждена драться против своих же; пальцы ее сами собой
сжались в кулаки, дверь сперва задрожала, потом - затряслась и в следующий
миг с жутким грохотом разлетелась тучей мелких щепок.
не умеешь? Сейчас тут весь монастырь соберется... Давай вперед, не стой, время
дорого!
каменная лестница - здесь уже горели факелы, скупо чадили, роняя тяжелые
огненные слезы с железных оплеток.
коридор. По обе стороны тянулись одинаковые коричневые двери, в нишах застыли
какие-то статуи - девочка не стала рассматривать. Потому что поури,
переглянувшись, дружно гикнули, хакнули - и разом навалились плечами на
ближайшую створку.
влетела внутрь.
стены, конторкой под высоким окном и какими-то не то иконами, не то просто
картинами в изголовье. Человек в темной рясе, лицо режет темноту
неестественно-белым плоским диском, руки вскинуты, словно он загораживает от
беспощадной стали карликов те самые не то иконы, не то картины...
железные шары вмялись в нагой череп, и человек упал, оплетая себя бессильно
мотающимися руками, точно полураздавленный паук.
указаниях и не нуждались. Расписные доски полетели в разные стороны, глухо
ударяясь о пол и стены; открылся небольшой тайничок в кладке, мелькнул серый
мешочек; карлик рванул завязки, мелькнуло несколько крупных самоцветов. По
глазам Ниакрис резануло болью, эти камни прямо-таки сочились волшебной силой,
она чувствовала ее так же ясно, как, к примеру, запах своего любимого
малинового варенья; и так же, как не могла объяснить, как и почему она
чувствует запахи, не могла ответить, как она чувствует магию.
заклинания - как, впрочем,оно и было.
растерянными или испуганными.
монахи!
он, бросив при этом какой-то странный косой взгляд на девочку.
фигуры. Карлики, недолго думая, вышибли еще одну дверь - почему обитатели
келий не бежали, Ниакрис понять не могла.
отмахнулся какой-то сучковатой дубиной, отмахнулся с неожиданной силой, и
старший из карликов, точно мячик, отлетел к двери. Старик выбросил вперед
руку, вокруг пальцев заплясали крошечные язычки пламени - но в этот момент
кто-то из карликов половчее прыгнул на него сбоку, и они покатились по полу.
замерла, не видишь - на колдуна нарвались!
распоротому боку. Второй взмах - карлик попытался было отбить ее удар,
и частично ему это удалось; острие кинжала оставило кровавый росчерк у него
на плече. Третий и четвертый поури сами ринулись на девочку, но одному она
успела проткнуть руку, а второй получил по голове посохом от сумевшего
подняться на ноги старика.
поури, в полном противоречии со своим непреклонным характером, не признающие
отступлений поури дружно ринулись наутек, точно крысы при виде терьера.