долговязый, очень бледный, веснушчатый человек. Глаза у него были
бледно-голубые и равнодушные.
инспектор МУКСа.
генеральных инспекторов. Он спокойно, не торопясь оглядел Юрковского и
сказал:
магнитными подковами, пошел по коридору.
Юрковский и Юра услышали:
Отойти на сто километров, ведь там опасно! Третий! Третий! Тебе ж русским
языком было сказано! Держись в створе со мной! Шестой, не ворчи на
начальство! Начальство проявило заботу, а ему уже нудно!..
приборами. Перед вогнутым экраном висел сухощавый, очень смуглый парень
лет тридцати, в синих брюках со складкой и в белой рубашке с черным
галстуком.
несколько секунд рассматривал их, изысканно поздоровался, затем снова
отвернулся к экрану. На экране медленно перемещались по линиям
координатной сетки несколько ярких разноцветных точек.
прогуляйся еще чуть вперед... Шестой, ты делаешь успехи. Я от тебя уже
заболел. Ты что, полетел домой, на Землю?
блестящий шарик и, повернувшись к Юрковскому, спросил:
одного, он был Владимир Сергеевич.
Будете крутить четвертый верньер - на нем написано по-арабски "четыре", -
чтобы вон та звездочка не выходила из вон того кружочка...
я в вас разочаруюсь.
заткнул ухо блестящим шариком.
Наблюдатели, слушайте меня, я опять командую! Все сейчас стоят хорошо, как
запорожцы на картине у Репина! Только не касайтесь больше управления!
Выключаюсь на две минуты! - Он снова выдернул блестящий шарик. - Так вы
стали генеральным инспектором, Владимир Сергеевич? - спросил он.
повернулся к голубоглазому, - пусть Владимир Сергеевич держит ось, а
мальчику ты дай чем-нибудь полезно поиграть. Лучше всего поставь его к
своему экрану, и пусть он посмотрит...
Юрковский в пространство.
секунд.
Юрковский.
А еще лучше, если бы вы захотели крутить верньер номер четыре. На
космоскафы нельзя даже мне. Там все занято, как на концерте Блюмберга. А
старательно поворачивая верньер, вы увеличиваете точность эксперимента на
полтора процента.
э-э... у вас это не автоматизировано?
как в бочку:
экрану и оглянулся на Юрковского. Юрковский, скорбно перекосив брови,
держался за верньер и глядел на экран, перед которым стоял Юра. Юра тоже
стал глядеть на экран. На экране светилось несколько ярких округлых пятен,
похожих не то на кляксы, не то на репейник. Эзра ткнул в одно из пятен
костлявым пальцем.
Сгори со стыда, Саша, ведь осталось всего три минуты. Корыто? Ах, фотонное
корыто? Это к нам прибыл генеральный инспектор. Внимание, я стал
серьезным. Осталось тридцать... двадцать девять... двадцать восемь...
двадцать семь...
десять... девять...
держал какую-то ось.
белым, потом ослепительным и черным. Где-то над потолком пронзительно и
коротко проверещали звонки. Вспыхнули и погасли красные огоньки на пульте
возле экрана. И снова на экране появились округлые пятна, похожие на
репейник.
прием.
полезнее.
нерешительно посмотрел на Юрковского.
кушайте, юноша, - сказал он. - Вы сейчас получили четыре рентгена, и с
этим нужно считаться.
очень горькая.
Костя, пряча коробочку обратно под пульт.
сказал Юрковский, - ну, и заодно... э-э... выяснить положение на
станции... нужды работников... жалобы наконец... Что? Вот я вижу,
лаборатория плохо защищена от излучений... Тесно. Плохая автоматизация,
устаревшее оборудование... Что?
спросите, на что я жалуюсь, я вам вынужден буду ответить, что я ни на что
не жалуюсь. Конечно, жалобы есть. Как в этом мире можно без жалоб? Но это
не наши жалобы, это жалобы на нас. И согласитесь, что будет смешно, если я
вам, генеральному инспектору, стану рассказывать, за что на нас жалуются.
Кстати, вы не хотите кушать? Очень хорошо, что вы не хотите. Попробуйте
поискать что-нибудь съедобное в нашем погребе... Ближайший
продовольственный танкер придет сегодня вечером или завтра днем, и это,
поверьте мне, очень грустно, потому что физики привыкли есть каждый день,
и никакие ошибки снабжения не могут их от этого отучить. Ну, а если вы
серьезно хотите узнать мое мнение о жалобах, то я скажу вам все коротко и
ясно, как любимой девушке: эти дипломированные кое-какеры из нашего
дорогого МУКСа всегда на что-нибудь жалуются. Если мы работаем быстро, то
они жалуются, что мы работаем быстро и быстро изнашиваем драгоценное, оно
же уникальное, оборудование, что у нас все горит и что они не успевают. А
если мы работаем медленно... Впрочем, что я говорю? Еще не было такого
оригинала, который бы жаловался, что мы работаем медленно. Кстати,
Владимир Сергеевич, вы же были порядочным планетологом, мы же все учились
по вашим роскошным книжкам и всяким там отчетам! Для чего же вы попали в
МУКС да еще занялись генеральной инспекцией?