конце концов выдумываешь порох...
движение, распались и потянулись цепочками, появляясь и исчезая между
невидимыми домами. Какой-то звук возник над городом - отдаленный
многоголосый вой. Вспыхнули два пожара и озарили соседние крыши. Что-то
заполыхало в порту. События начались. Через несколько часов станет
понятно, что означает союз серых и ночных армий, противоестественный союз
лавочников и грабителей с большой дороги, станет ясно, чего добивается дон
Рэба и какую новую провокацию он задумал. Говоря проще: кого сегодня
режут. Скорее всего началась ночь длинных ножей, уничтожение зарвавшегося
серого руководства, попутное истребление находящихся в городе баронов и
наиболее неудобных аристократов. Как там Пампа, подумал он. Только бы не
спал - отобьется...
Дежурный, отворите!" - забарабанили кулаками. Румата откинул засов.
Ворвался полуодетый, сизый от ужаса человек, схватил Румату за отвороты
камзола и закричал трясясь:
городе! Спасайте принца!
Румату, он кинулся в спальню принца. Завизжали женщины. А в двери уже
лезли, выставив ржавые топоры, потные мордастые штурмовики в серых
рубахах. Румата обнажил мечи.
подумал Румата. Ничего не понимаю. Он отскочил в угол и загородился
столом. Штурмовики, тяжело дыша, заполняли комнату. Их набралось человек
пятнадцать. Вперед протолкался лейтенант в серой тесной форме, клинок
наголо.
человека, владеющего приемами боя, которые станут известны здесь лишь три
столетия спустя. Толпа накатилась и откатилась. На полу осталось несколько
топоров, двое штурмовиков скрючились и, бережно прижимая к животам
вывихнутые руки, пролезли в задние ряды. Румата в совершенстве владел
веерной защитой, когда перед нападающим сплошным сверкающим занавесом
крутится сталь и кажется невозможным прорваться через этот занавес.
Штурмовики, отдуваясь, нерешительно переглядывались. От них остро тянуло
пивом и луком.
задних рядов метнул нож, но промахнулся. Румата опять засмеялся, поставил
ногу на подоконник и сказал:
двинулся с места, несмотря на ругань и понукания офицера, державшегося,
впрочем, тоже очень осторожно. Румата встал на подоконник, продолжая
угрожать мечами, и в ту же минуту из темноты, со двора, в спину ему
ударило тяжелое копье. Удар был страшен. Он не пробил металлопластовую
рубашку, но сшиб Румату с подоконника и бросил на пол. Мечей Румата не
выпустил, но толку от них уже не было никакого. Вся свора разом насела на
него. Вместе они весили, наверное, больше тонны, но мешали друг другу, и
ему удалось подняться на ноги. Он ударил кулаком в чьи-то мокрые губы,
кто-то по-заячьи заверещал у него под мышкой, он бил и бил локтями,
кулаками, плечами (давно он не чувствовал себя так свободно), но он не мог
стряхнуть их с себя. С огромным трудом, волоча за собой кучу тел, он пошел
к двери, по дороге наклоняясь и отдирая вцепившихся в ноги штурмовиков.
Потом он ощутил болезненный удар в плечо и повалился на спину, под ним
бились задавленные, но снова встал, нанося короткие, в полную силу удары,
от которых штурмовики, размахивая руками и ногами, тяжело шлепались в
стены; уже мелькало перед ним перекошенное лицо лейтенанта, выставившего
перед собой разряженный арбалет, но тут дверь распахнулась, и навстречу
ему полезли новые потные морды. На него накинули сеть, затянули на ногах
веревки и повалили.
топтали сапогами - сосредоточенно, молча, сладострастно хакая. Затем
схватили за ноги и поволокли. Когда его тащили мимо раскрытой двери
спальни, он успел увидеть министра двора, приколотого к стене копьем, и
ворох окровавленных простынь на кровати. "Так это переворот! - подумал он.
- Бедный мальчик..." Его поволокли по ступенькам, и тут он потерял
сознание.
глубоком синем небе. Ему было хорошо и покойно, но на соседнем пригорке
сидела колючая костлявая боль. Она была вне его и в то же время внутри,
особенно в правом боку и в затылке. Кто-то рявкнул: "Сдох он, что ли?
Головы оторву!" И тогда с неба обрушилась масса ледяной воды. Он
действительно лежал на спине и смотрел в небо, только не на пригорке, а в
луже, и небо было не синее, а черно-свинцовое, подсвеченное красным.
"Ничего, - сказал другой голос. - Они живые, глазами лупают". Это я живой,
подумал он. Это обо мне. Это я лупаю глазами. Но зачем они кривляются?
Говорить разучились по-человечески?
черный силуэт головы в остроконечной шапке.
разбитых губах. Он попробовал их языком. Ну и губы, подумал он. Оладьи, а
не губы.
Вокруг переговаривались негромкими голосами:
дайте сюда!
Мне мало что голову не раздавил.
кольчуги пробивал.
приземистых штурмовиков молча смотрели, как он ворочается в луже. Румата
стиснул челюсти от стыда и унижения. Он подергал лопатками: руки были
скручены за спиной, да так, что он даже не понимал, где у него локти, а
где кисти. Он собрал все силы, рывком поднялся на ноги, и его сейчас же
перекосило от страшной боли в боку. Штурмовики засмеялись.
дон Румата.
Откуда-то вынырнул человечек с факелом, пошел впереди. Румата узнал это
место: один из бесчисленных внутренних двориков министерства охраны
короны, где-то возле королевских конюшен. Он быстро сообразил - если
поведут направо, значит в Башню, в застенок. Если налево - в канцелярию.
Он потряс головой. Ничего, подумал он. Раз жив, еще поборемся. Они
свернули налево. Не сразу, подумал Румата. Будет предварительное
следствие. Странно. Если дело дошло до следствия, в чем меня могут
обвинять? Пожалуй, ясно. Приглашение отравителя Будаха, отравление короля,
заговор против короны... Возможно, убийство принца. И, разумеется, шпионаж
в пользу Ирукана, Соана, варваров, баронов, святого ордена и прочее, и
прочее... Просто удивительно, как я еще жив. Значит, еще что-то задумал
этот бледный гриб.
освещенное дюжиной светильников помещение. Посередине на потертом ковре
сидели и лежали связанные, окровавленные люди. Некоторые из них были уже
либо мертвы, либо без сознания. Почти все были босы, в рваных ночных
рубашках. Вдоль стен, небрежно опираясь на топоры и секиры, стояли
красномордые штурмовики, свирепые и самодовольные - победители. Перед ними
прохаживался - руки за спину - офицер при мече, в сером мундире с сильно
засаленным воротником. Спутник Руматы, высокий человек в черном плаще,
подошел к офицеру и что-то шепнул на ухо. Офицер кивнул, с интересом
взглянул на Румату и скрылся за цветастыми портьерами на противоположном
конце комнаты.
заплывшим глазом, сказал:
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Каргалов Вадим
Сапковский Анджей
Лукин Евгений
Шилова Юлия