- Уж не родственник ли ты заслуженному нефтянику? Костас не отпирался: -
Сын... Дед поковырял карандашом в носу: - Еще скажи, что ты - брат ведущего
"Угадайки". Вы с ним одного роста. Только тот почище, да попородистее...
Пиль был серьезней некуда: - Да, я - это и есть он... Надоело вот на экране
шутом гороховым прикидываться. Хочется настоящей жизни досыта нахлебаться.
Как все пожить... - Ха, - снова ткнул карандашом в анкету дедок, - Да ты
шутник, лапотник. Сработаемся... Костас таскал на крышу строящегося
небоскреба цемент, плитку, арматуру, а обратно обломки, металлические и
колбасные обрезки. Разнашивал пластиковую каску. Пытался взобраться на
макушку крана за три минуты. Учил технику безопасности и памятку
высокомонтажному строителю. Голова и мускулы его на глазах припухали. Тело
от солнца бронзовело и кожа от ветра матерела. Крепчал голос от крепкого
мата. Дубела роба от пота и грязи. Костас стал похож на человека труда. И в
одно прекрасное дождливое утро дедок припечатал: - Завтра на экзамены поедем
в управление, досрочно. Я сам тебе билет с вопросами вытяну. Не опозорь уж
там мои ветхие седины, не посрами... И Костас не опозорил и не посрамил. Как
мог, ответил поочередно на всех четырех языках с ненормативными
вкраплениями. И таким образом всего через полтора месяца ударной подсобной
работы, а также и параллельной учебы, стал квалифицированным специалистом -
крановщиком-высотником.
подходящая замена. Когда сойду в долину Стикса, можешь унаследовать мои
каску, фуфайку и высотный гульфик... - Я признателен вам, мастер.., -
расчувствовался ученик. Да, Костас стал настоящим крановщиком. Теперь уже
всего за две минуты взбегал на пятьсот семьдесят три ступеньки. Уверенно
двигал свою хоботовую махину по рельсам. Сурово кричал ротозеям: -
Поберегись... После смены Костас обычно брел на поиски Кати. Как мог он
искал хотя бы ее следы. Но это было не просто - одновременно Пиль боялся
попасть на глаза знакомым, которые бы за не понюшку выдали его отцу. Юный
крановщик был уверен, что старик ищет его - как владельцу месторождений,
танкеров и нефтепроводов без наследника-то... Тихонько подкрадывался Костас
к прохожим, тыкал им в нос вырезанную из старой "Светской хроники"
фотографию любимой:
экране телевизора. И еще обещали: - Если увидим еще где, то сообщим
вскорости и непременно. Вам по адресу какой больницы сообщить?.. Не
улавливая юмора, Костас оставлял адрес строительной бытовки. Другого у него
не было. Вдохновленный такой высокоморальной поддержкой прохожих, он
продолжал поиски, также как и свою профессиональную учебу.
переброску крупногабаритных контейнеров и панелей. Он мечтал так же
экстерном сдать и на следующий квалификационный разряд. И в таком случае
Костас уже в самом ближайшем будущем мог рассчитывать на приличную зарплату,
которая позволила бы ему снять приличную квартиру с приличным трехразовым
питанием для своей приличной жены и их троих приличных детей.
совместную с Катей вылазку к "Озеру сладких слез".
смахивал с ресницы слезу соленую, скупую, мужественную. Как хотелось ему
вернуться в те дни. В ту сладкую воду. Сладко прижимать к своему телу
Катино. Шептать ей в ухо "любимая ты моя" и слышать в свое ухо ответный
шепот "любимый, я твоя"... Чтобы не залазить на кран в травмоопасных
предрассветных сумерках, Пиль все чаще оставался на рабочем месте ночевать.
В кабине ему было уютно. От кресла исходило такое приятное и как бы родное
тепло. К тому же на рабочем месте ему снились такие странные сны, что он
легко экономил на кино. То виделась ему мелодрама, то комедия. Снились и
боевики. А раз даже приснилась охота. Почему-то на Большого оленя, которому
Пиль всегда симпатизировал. Костас как наяву видел Зураба, сбежавшего из
мест лишения свободы. В спортивном костюме с кривым палашом на перевес гнал
он по насту Большого оленя. Большой олень заполошно и литературно матерился,
проваливался, и резал в кровь свои мохнатые ноги. Испуганно озирался на
крики, доносящиеся с холма.
сердце... Большой олень из последних сил прорывался к пограничным столбикам.
И не плохо прорывался, так как на рогах его болталось уже несколько
загонщиков, переоценивших свои охотничьи задатки.
свистом. - Ставлю десять миллионов против твоих пяти, что не упустит, -
нашептывал Мойше отец. - Идет, - сверкал своим бриллиантовым пенсне Мойша в
такт скрипке Долорес. Сквозь крики и визги над снежной равниной лились
нежные звуки "Полонеза". Под них с небес кропил всех с парашюта и без
разбора Отец Святобартерный.
Раздался подлинный выстрел. Запахло порохом. Земля разверзлась и оттуда, как
из бремени, выплыла вверх животом Катя. На белом и легчайшем облаке. В
розовом как мечта пеньюаре...
негритят. Они сунули Отцу Святобартерному в физиономию фотографии Кати,
Костаса и его собственную: - Придурок в шортах, ты не видал такого пацана?
Или, может быть, эту деваху?.. А этого юродивого?.. Отец Прокопий с
отрицательным мычанием шарахнулся от зачатых в явном грехе недорослей. Он
благодарил бога, что догадался облачиться в мирское платье. В нем его не
опознал бы и кровный дед. А детишки кричали вслед Отцу Святобартерному: - За
этого парня можешь и премию схлопотать. Учти, старик Пилеменос простил
своего сынка и ждет его вместе с любой избранницей в распростертые объятия.
Так и передай, эксгибиционист патлатый... Отец Прокопий оглядел себя в
витрине магазина: - И чего им мои шорты не понравились. Теперь все так
ходят. Разве что маловаты, и грех через прорешку вывалился. Ну так это же
всегда можно исправить... Он привел себя в божеский вид и, сориентировавшись
на пересеченной улицами местности, бодро зашагал в сторону вокзала. Вдруг
среди ясного неба
небоскребом. И с перепугу Святой Отец срочно возжелал окропить его. Дрожа в
нетерпении, вбежал он на стройку сквозь открытые ворота. Но только
прилабунился под стеной, как услышал сверху из-под облаков: - Ты че, мужик,
сдурел? Каску одень... От такого изумления Отец Святобартерный чуть не
окропил собственные шорты. Он абсолютно узнал обрушившийся на него сверху
голос. Без сучка и задоринки, это был голос Костаса Пилеменоса. И Отец
Прокопий задрал вверх свою окаянную голову. Точно. Из кабины башенного крана
по пояс высунулся не кто иной, как искомый Костас. Он также опознал Отца
Святобартерного: - Здорово, святоша! - Мууууу.., - промычал Святой Отец,
суча пальцами. - Не слышу.., - крикнул и подкорректировал ориентацию уха
Костас. Мученические слезы побежали по рубашке и шортам Отца Прокопия. Он не
мог нарушить наложенного на себя обета молчания. Мыча и отплевываясь от
безысходности, побрел было за ворота. Но вдруг вспомнил незабываемые годы
военной службы на эскадренном миноносце. Вспомнил, как с помощью морского
семафора читал вахтенным других кораблей проповеди: "Точка-тире, не укради у
союзника верного.., точка-точка-тире, не убий командира сурового..,
точка-тире-тире, не возжелай ближнего своего сослуживца ..." Оглядевшись,
Отец Святобартерный запросто нашел два подходящих строительных флажка и,
изощренно насилуя память, просигналил Костасу: "Отец ждет тебя Катю
распростертыми". Облегчившись и боясь опоздать на поезд, Отец Прокопий
вприпрыжку ринулся к вокзалу. И в двойную припрыжку ринулся вниз по лестнице
Костас. В тридцати метрах от земли он, однако, торопясь и уверовав во
всемогущество любви, поскользнулся и сбитым бомбардировщиком рухнул прямо на
землю. У основания крана в воздух взметнулись клубы глинисто-цементной пыли.
- Перелом левой передней и правой задней лап.., обширная курдючная
гематома.., рваная рана в шерстистой части затылка.., - констатировал врач,
срочно эвакуированный строителями из ближайшего медицинского заведения -
ветеринарной лечебницы. Строители с ужасом вслушивались в его медицинский
лепет. Однако, залив Костаса гипсом и зеленкой, звериный целитель их
успокоил: - Бывает и хуже... А этот случай для нас профессионалов - так,
тыквенные семечки... В стационар, думаю, везти его не стоит, но домой с
рабочего места перевезите обязательно... Строители оглянулись было на
бытовку, в которой парень уже столько времени вел свою холостяцкую и вот
теперь такую разбитную жизнь. Но Костас покачал перемотанной головой,
шевельнул побитыми губами: - Позвоните отцу.., Пилеменосу.., по телефону...
Ветеринар тут же набрал указанный номер своим изящным как скальпель пальцем:
щенком... Жив... Будут... Строители так и ахнули: - Пилеменос?.. - Неужели
сын керосинщика? - Сын самого Пилеменоса? - Быть не может... Но оказалось,
что быть может. Через десяток минут на стройку влетел пятнадцатиметровый
лимузин с космической связью, бассейном и настольным теннисом.
наследник? Где отец моих внуков? Строители с почтением расступились. Глядя,
Флинт Эрик
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Белов Вольф
Перумов Ник