Чтение 25–й страницы книги ~Мщение или любовь?~

сказал он и крепко взял ее за руку.

- Куда ты меня тащишь? - услышала она собственный срывающийся голос.

Доминик нахмурился, потом вздохнул.

- Боюсь, тебе сейчас не стоит изображать из себя беспомощную героиню,
Роми. Особенно после того, как благодаря тебе я сегодня пережил, возможно,
одно из самых эротических приключений в своей жизни. Я собираюсь отвести
тебя в гостиную, где мы можем сесть рядышком, и...

- Догадываюсь, что будет! - ехидно перебила его она.

- Будет долгий разговор, который должен был состояться намного раньше, -
с упреком в голосе закончил он.

Она еще никогда не слышала, чтобы это называлось так, но все равно
позволила ему отвести себя в гостиную и уселась там на синем бархатном
диване, подогнув ноги. Он наливал им обоим бренди. Потом подошел и
расположился рядом с ней.

Роми взяла свою рюмку дрожащими пальцами, отпила совсем чуть-чуть и сразу
поставила рюмку на один из маленьких столиков. Чтобы потянуть время, она
усиленно занялась юбкой своего платья, собрав и загладив в пальцах несколько
складочек на атласе, потом наконец посмотрела ему в лицо ясными карими
глазами.

- Так о чем ты хочешь поговорить, Доминик? Его губы сложились в
ироническую усмешку.

- Ну, я мог бы представить целый список вопросов, подлежащих обсуждению.

- Неужели так много? - Роми сделала попытку обратить все в шутку, но
голос задрожал, и она испугалась, что может совершить самую непростительную
ошибку - расплачется.

- В чем дело? - Он нахмурился.

- Я не знаю! - Вся беда была в этом. Она попыталась отвернуться, но он не
позволил ей, крепко взяв сильной рукой за подбородок, и Роми едва не
растаяла.

Он почувствовал, как она задрожала.

- Может быть, сейчас и не время для разговоров, - пробормотал он и
приблизил к ней лицо. - Может быть, нам стоит заняться чем-то полезнее? Что
скажешь, Роми?

Она не сказала ничего, потому что чувствовала себя слабой, обессиленной и
совершенно неспособной бороться. Ее сопротивление чарам Доминика все убывало
и убывало с той самой минуты, когда она переступила порог его дома, и теперь
почти полностью исчезло.

Ее лицо побелело, глаза стали огромными и тревожными, и Доминик сжал
зубы. Проклятье!

Он не может сейчас заниматься с ней любовью. Это невозможно, пока она
смотрит на него этими глазами, полными боли, глазами, словно у раненого
оленя.

- Расскажи мне о твоем замужестве, - неожиданно попросил он.

Эти слова как бы вывели ее из оцепенения. Роми заморгала от удивления,
что он вдруг задал ей такой вопрос и в такое время.

Но если покопаться как следует в сердце, то.., разве сможет она
когда-нибудь говорить о Марке без чувства вины и сожаления, которые не
оставляют ее?

Она выпрямилась, слегка отодвигаясь от Доминика, а ее рука потянулась за
рюмкой с бренди.

- Что ты хочешь узнать о моем замужестве? - спросила она, не в силах
скрыть печаль в голосе.

Доминик усилием воли не позволил себе упиваться хрупкой красотой ее лица.

- Оно было счастливым?

- Нет. - Роми увидела горький упрек у него в глазах и сжалась. - Во
всяком случае, в обычном смысле.

- Из-за твоих измен?

- Из-за болезни Марка, - сказала она, и теперь настала его очередь
вздрогнуть. - Это с неизбежностью омрачало наши отношения, но мы старались
использовать как можно лучше то, что имели.

Какое-то время он молча переваривал сказанное ею. Потом спросил:

- Он переносил все мужественно? Роми кивнула.

- Иногда он вел себя с поразительным мужеством, но порой бывал страшно
испуган. - Она посмотрела Доминику прямо в глаза. - Не существует никакого
стереотипа поведения для людей, знающих, что они умирают, Доминик. Нет ни
правил, ни указаний, которым можно было бы следовать. Поведение этих людей
беспорядочно. Непредсказуемо. Оно такое же, как и всякое человеческое
поведение, - в основном мы решаем все по ходу дела.

- И ты могла смотреть ему в глаза? После того, что ты ему сделала?

- Да, могла. - У нее задергалась щека. - Потому что его мать поместили в
частную лечебницу, и у него осталась только одна я, - просто ответила она.
Потом, сочтя, что Доминик весьма успешно уходит от своей доли
ответственности, добавила:

- А еще потому, что я - в отличие от тебя, Доминик, - не смогла бы
решиться сбежать.

- Я не сбежал! - проговорил он сквозь зубы.

- После свадьбы ты больше ни разу не виделся с ним. Ни разу! - упрекнула
она Доминика. - Ты не явился даже на похороны, черт возьми!

- А разве я мог? - зло сказал он. - Как бы я смотрел ему в лицо, зная,
что сделал с его женой? И как бы я смотрел в лицо тебе, Роми, если знал, что
все еще хочу лишь одного - дотащить тебя до ближайшей постели и...

- Д-довольно, - дрожащим голосом произнесла она.

- Присутствовать на вашей свадьбе было с моей стороны ошибкой, но
избежать ее я мог бы лишь ценой чудовищной сцены. Однако я понимал, что
больше никогда по доброй воле не встречусь с вами обоими. - Доминик на
секунду закрыл глаза. - А потом, когда узнал, как он болен...

- Да, так что же помешало тебе приехать тогда? - Ее голос срывался.

- А тогда было уже поздно, - тихо сказал он. - К тому времени я уже так
надолго прервал отношения с Марком, что не смог бы объяснить свое
отсутствие, не рассказав ему всей правды. Меньшего, чем правда, Марк не
заслуживал, - грустно закончил он.

Вот ведь ирония судьбы! Роми сделала еще один глоток бренди.

- Он и не захотел бы, чтобы ты приезжал, если бы твоим единственным
мотивом была жалость.

- Я это знаю. - Доминик осушил рюмку и поставил ее на стол, потом обжег
Роми холодным огнем серых глаз. - Что же дальше, Роми? Что нам делать
дальше?

Она испугалась, что прочтет в его вопросе гораздо больше того, что он
намеревался вложить в свои слова, поэтому поспешила повернуть его на сто
восемьдесят градусов.

- Это зависит...

- От чего?

- От того, что хочешь делать ты.

- Думаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос, - осипшим голосом сказал он.

- И от того, что хочу делать я, - добавила она твердо.

- А наши желания совпадают, Роми? - тихо спросил он.

Она с минуту рассматривала ладонь своей руки, потом подняла голову.

- То есть хочу ли я пойти с тобой в постель? У него на лице появилось
слегка обескураженное выражение.

- Ну да...

- Что с тобой, Доминик? Или не привык, чтобы твои женщины прямо говорили
тебе, что им нужно?

Он засмеялся, и в его смехе чувствовался.., грубый голод, от которого у
Роми защекотало нервы.

- Значит ли это, что ты - одна из моих женщин, Роми?

Напрасно он решил именно так сформулировать свою мысль. А может быть, и
нет. Может быть, лучше он выразиться и не смог бы. Потому что, когда она
представила себя в роли одной из обитательниц обширного гарема, это одним
точным ударом разбило всякие романтические надежды, какие она могла еще
питать в глубине души.

Заметил ли он это сомнение и усталую отрешенность, которые на мгновение
бросили тень на ее черты? Не потому ли его губы сложились в жесткую и
горькую линию, когда он сказал:

- Очевидно, нет? - Его голос тоже стал жестче. - Думаю, будет лучше, если
ты сама скажешь мне, куда бы ты хотела пойти, Роми, а?

Роми взглянула на него широко раскрытыми глазами.

- Ну, конечно же, в постель!

Доминик смотрел на нее с явным выражением шока на лице, и ему
потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

- В постель? - переспросил он, словно не вполне расслышал, что она
сказала.

Ее сердце и тело умоляли и призывали его, но ей удалось скрыть свои
истинные чувства за верно найденным, как она думала, современным способом
выражения.

- Конечно, - прошептала она, заметив, что его глаза теперь неотвратимо
притягивает, словно в гипнотическом трансе, упругая округлость ее грудей под
переливающимся атласом платья. - Мы не можем и дальше вести себя
по-прежнему, Доминик. Мне очень не хотелось бы показаться особой, которой
нравится дразнить. Уверена, что и тебе такого не хочется. А между тем мы уже
целых пять лет дразним друг друга. Тебе не кажется, что пора что-то сделать,
чтобы избавить друг друга от мучений?

Доминик сглотнул, всеми силами пытаясь не потерять связь с реальностью.

- Это тоже часть твоей знаменитой терапии насыщением? - спросил он
нетвердым голосом. - Радикальный способ очистить от меня твой организм?

Она ничего на это не ответила, просто потянулась к нему и легонько
провела пальцем по его щеке, а потом вокруг рта. Она увидела, как дрогнули
его губы и одновременно потемнели глаза, и ее охватило бурное ликование -
она поняла, что хотя бы в сексуальном отношении обладает над ним такой же
властью, как и он над ней.

И, чтобы пользоваться этой властью, не поддаваясь глупым мыслям о любви,