ды. Оказавшись наконец перед лесом, она встретила двух людей и спросила
их, как пройти, Они смотрели на нее, опираясь на свое оружие, и, сказав
только, что знают, где школа, замолчали. Потом один из них показал: иди
прямо и на первом же пересечении тропинок сверни налево и опять налево,
так ты попадешь к школе. Путница мысленно поблагодарила за то, что у нее
не спросили документов, тогда она наверняка показалась бы им подозри-
тельной особой с задними намерениями. Она продолжила путь, свернула на
первую тропинку налево, потом опять налево, ориентироваться по их объяс-
нениям было нетрудно, однако в конце той тропинки, на которую она свер-
нула в последний раз, вместо школы оказалось болото. А перед болотом,
улыбаясь, стояли уже знакомые ей вооруженные люди. Они с улыбкой извини-
лись и сказали:
потом опять направо, там и будет школа. Однако мы должны были проверить
твои намерения и убедиться, действительно ли ты не знаешь дорогу или
только притворяешься. Но теперь уже поздно, и сегодня ты не сможешь по-
пасть к школе. А это значит, что ты не попадешь туда никогда. Потому что
школа с завтрашнего дня больше не существует. Так что из-за этой не-
большой проверки ты упустила цель всей своей жизни, однако мы надеемся,
ты понимаешь - мы были вынуждены так поступить ради безопасности других
людей, чтобы оградить их от возможных дурных намерений путников, ищущих
школу. Но и себя ты не должна винить. Если бы ты пошла не той дорогой,
которую мы тебе объяснили, то есть не налево, а направо, результат был
бы тот же, ведь тогда мы увидели бы, что ты нас обманула и на самом деле
знаешь дорогу к школе, хотя и расспрашиваешь про нее. В таком случае нам
тоже пришлось бы тебя проверить, раз ты скрываешь свои намерения, зна-
чит, они могут вызвать у нас подозрение. Так что к школе ты все равно не
попала бы. Однако твоя жизнь не прошла даром - она послужила тому, чтобы
проверить одну из существующих в мире вещей. Это уже немало...
порт, который она никому не предъявляла, так что люди, стоящие на краю
болота, даже не подозревают, какого он цвета. Правда, тем, что она их
обманула и свела на нет всю проверку, она свела на нет и всю свою жизнь,
которая в таком случае, оказывается, прошла напрасно. Притом, с их точки
зрения, это было одно "напрасно", а с ее - другое. Потому что, в сущнос-
ти, что ей за дело до их проверок? Но тем не менее в любом случае ре-
зультат оказался тем же, так что цель ее существования, которой перед
ней уже нет, должна с неизбежностью отодвинуться во времени; и теперь
она уже думала, что, возможно, целью была не школа, а лишь путь к ней
или что-то на этом пути, хоть сами поиски и оказались бесполезными. И
эти поиски, о которых она сейчас вспоминала, стали казаться ей все более
и более прекрасными, сейчас, задним числом, все более явственнее вырисо-
вывалось перед ней все хорошее, что встретилось ей в этом пути, и она
поняла, что переломный момент был не в конце пути, перед школой, а
где-то гораздо раньше, в первой половине путешествия, и что она никогда
бы так не подумала, если бы вся дорога не оказалась напрасной. В этой
переоценке воспоминаний она, как торговец недвижимостью, пускающий в
оборот все свое будущее наследство, начала обращать внимание на новые
детали, почти не оставившие следа в ее памяти. Среди этих деталей она
искала самые важные, постоянно отбирая из них еще более важные, пока
беспощадным отбором и все большей строгостью не осталась перед од-
ной-единственной сценой:
подстреленных бекасов, испеченное на верблюжьем навозе. Оно еще сытное
от вчерашнего сна птицы. Теплый хлеб с сумрачным лицом твоего отца и
пупком твоей матери. И сыр с острова из смешанного молока молодой и ста-
рой овцы. На столе возле еды свеча с каплей огня наверху, возле нее "Бо-
жественная книга", и месяц джемаз-уль-акер течет через нее.
моря. Даубманнус ? пишет о нем следующее: "Хазары ? выращивают фруктовое
дерево, плоды которого не вызревают больше нигде. Эти плоды покрыты
чем-то похожим на рыбью чешую или на чешуйки шишки, растут они высоко на
стволе и, свисая с веток, напоминают рыбу, которую трактирщики подвеши-
вают за жабры у входа в свое заведение, чтобы уже издали было видно, что
здесь подают уху. Иногда эти плоды издают звуки, похожие на пение зябли-
ков. На вкус они холодные и немного соленые. Осенью, когда плоды стано-
вятся совсем легкими и внутри у них, как сердце, пульсирует косточка,
они, падая с веток, некоторое время летят, взмахивая жабрами, будто плы-
вут по волнам ветра. Мальчишки обивают их рогатками, а иногда ястреб
ошибется и унесет такой плод в клюве, уверенный, что это рыба. Поэтому у
хазар принято говорить: "Прожорливые арабы, как ястребы, уверены, что мы
рыба, но мы не рыба, мы - ку". Слово "ку" - название этого плода -
единственное слово хазарского языка, которое шайтан оставил в памяти
принцессы Aтex ? после того, как она забыла свой язык.
на родном языке единственное известное ей слово и плачет, пытаясь вспом-
нить свои забытые стихи.
кант-лютнист, один из авторов этой книги.
Даубманнус ?, он взял их из музыкальных рукописей XVII века. Как говорят
эти источники, Масуди три раза забывал свое имя и три раза менял ремес-
ло, но память о нем сохранили как раз те, от кого он отрекся прежде все-
го, - музыканты из Анатолии. Школы лютнистов в Измире и Куле в XVIII ве-
ке породили множество легенд о Масуди, и эти легенды передавались от од-
ного музыканта к другому вместе с его знаменитыми "персторядами". У Ма-
суди была одна из переписанных арабских версий "Хазарского словаря", ко-
торую он дополнял сам, своей рукой, обмакивая перо в эфиопский кофе. Го-
ворил он с трудом, как будто ему приходится мочиться сразу после того,
как только что оправился.
жена, причем она была левша и струны на инструменте перебирала в обрат-
ном порядке. Доказано, однако, что манеру игры, которая в XVII и XVIII
веках была распространена среди анатолийских лютнистов ввел в обиход
именно он. Легенды утверждают, что у него было поразительное чувство
инструмента, которое помогало ему оценить лютню прежде, чем он слышал ее
звук. Присутствие в доме ненастроенной лютни он тоже чувствовал, оно вы-
зывало у него приступы беспокойства,. иногда даже тошноту. Свой инстру-
мент он настраивал по звездам. Он знал, что левая рука музыканта со вре-
менем может забыть свое ремесло, но правая - никогда. Музыку он забросил
очень рано, и в связи с этим сохранилось одно предание.
кие. Сначала отец, потом жена, потом брат. А на четвертую ночь ему прис-
нилось, что умерла и его вторая жена, женщина с глазами, которые на хо-
лоде меняли цвет, как цветы. Глаза ее перед тем, как она их закрыла, бы-
ли похожи на две желтые зрелые виноградины, в глубине которых видны кос-
точки. Она лежала со свечой в пупке, подбородок ее был подвязан волоса-
ми, чтобы она не смеялась. Масуди проснулся и больше ни разу в жизни не
видел ни одного сна. Он был в ужасе. Второй жены у него никогда не было.
Он обратился к дервишу с вопросом, что может означать такой сон. Тот
открыл Книгу и прочитал ему: "О сын мой дорогой! Не говори о своем сне
твоим братьям! Потому что они сговорятся против тебя!"
единственную жену, и она ему ответила: "Не говори никому о своем сне!
Ибо с тем, кому его доверишь, свершится твой сон, а не с тобой".
основываясь на своем опыте. Ему объяснили, что ловцы снов теперь встре-
чаются редко, гораздо реже, чем раньше, что скорее их можно встретить,
направившись не на Запад, а на Восток, потому что корни их искусства и
само их происхождение ведут к племени хазар ?, которое некогда жило в
отрогах Кавказа, там, где растет черная трава.
"Человека нужно успеть обмануть прежде, чем он пожелает тебе доброго ут-
ра, потом уже поздно". Он спешил начать охоту на ловцов снов. Однажды
ночью его кто-то разбудил. Масуди увидел перед собой старика, борода ко-
торого поседела только на концах, как колючки на спине у ежа. Человек
спросил Масуди, не видел ли он в своих снах женщину с глазами цвета бе-
лого вина, пестрыми в глубине.
рой женой. Она лежала со свечой в пупке, подвязанная волосами.
из сна в сон, и я бреду за ней, иду по следу тех, кому она снится вот
уже три года.
Сертаков Виталий
Верещагин Олег
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Свержин Владимир
Андреев Николай