- Лисс, гостиница "Дувр". Там останавливались вы дней восемь тому назад. Я в
странном положении относительно вас, но верю, что вы примете мои объяснения
просто, как все просто во мне. Не знаю, - прибавил я, видя, что она
отступила, уронила руки и молчит, молчит всем существом своим, - следовало
ли мне узнавать ваше имя в гостинице.
время она смотрела на меня прямо и тихо, закусив губу, потом быстрым
движением откинула полумаску, и я увидел Дэзи. Сквозь ее заметное огорчение
скользнула улыбка удовольствия явиться вместо другой.
сердитесь на меня? Однако прощайте, я тороплюсь.
лицо. Когда ее рука освободилась, она отошла, и, стоя вполуоборот, стала
надевать полумаску.
поразить меня костюмом и неожиданностью. Я испытал мерзкое угнетение.
"Нырке". Отчего вы не подошли, когда я стоял у памятника?
ней: на нее оглядывались, проходя, мужчины, взглядывая затем на меня, - но я
чувствовал ее горькую растерянность. Дэзи проговорила, останавливаясь среди
слов:
буду вам мешать. Я пришла просто потому, что подвернулся недорого этот
наряд, и хотела вас развеселить. Так вышло, что Тоббоган задержался в одном
месте, и я немного помешалась среди всякого изобилия. Вас увидела случайно.
Вы стояли у памятника, один. Неужели это действительно сделана Фрези Грант?
Как странно! Меня всю исщипали, пока дошла. Ох, будет мне от Тоббогана!
Побегу успокаивать его. Идите, идите, раз вам нужно, - прибавила она,
направляясь к лестнице и видя, что я пошел за ней. - Я теперь знаю дорогу и
сама разыщу своих. Всего хорошего!
остановился у лестницы, смотря, как она медленно спускается, слегка наклонив
голову и перебирая бахрому на груди. В ее вдруг потерявших гибкость спине и
плечах чувствовалось трогательное стеснение. Она не обернулась. Я стоял,
пока Дэзи не затерялась среди толпы; потом вернулся в фойе, вздохнув и
бесконечно жалея, что ответил на приветливую шалость девушки невольной
обидой. Это произошло так скоро, что я не успел как следует ни пошутить, ни
выразить удовольствие. Я выругал себя грубым животным, и хотя это было
несправедливо, пробирался среди толпы с бесполезным раскаянием, тягостно
упрекая себя.
дверей навстречу мне шли двое: высокий морской офицер с любезным крупным
лицом, которого держала под руку только что ушедшая Дэзи. По крайней мере
это была ее фигура, ее желтое с бахромой платье. Меня как бы охватило
ветром, и перевернутые вдруг чувства остановились. Вздрогнув, я пошел им
навстречу. Сомнения не было: маскарадный двойник Дэзи была Биче Сениэль, и я
это знал теперь так же верно, как если бы прямо видел ее лицо. Еще
приближаясь, я уже отличил все ее внутреннее скрытое от внутреннего скрытого
Дэзи, по впечатлению основной черты этой новой и уже знакомой фигуры. Но я
отметил все же изумительное сходство роста, цвета волос, сложения,
телодвижений и, пока это пробегало в уме, сказал, кланяясь:
и ждал ответа с совершенной уверенностью. Лицо девушки слегка покраснело, и
она двинула вверх нижней губой, как будто полумаска мешала ей видеть, и
рассмеялась, но неохотно.
и протяжным. - Ах, извините, я не знаю ее. Я - не она.
знакомых. Капитан Гез, с которым я плыл сюда, вероятно прибыл на днях; может
быть, даже вчера.
самонадеянна, чтобы отрицать дальше. Увы, маска не защита. Я поражена,
потому что вижу вас первый раз в жизни. И я должна увенчать ваш триумф.
Сениэль. Мгновение она рассматривала меня. Я поклонился и назвал себя.
заметила она. - Сознаюсь, что я ничего не понимаю.
без третьего лица. Она тотчас поняла это и, взглянув на офицера, сказала:
не узнал бы вас. Я схожу к Нувелю уговориться относительно поездки в Латорн.
зал; потом щелкнул пальцами, направляясь к группе стоявших под руку женщин
тяжелой, эластичной походкой. Подходя, он поднял руку, махая ею, и исчез
среди пестрой толпы.
трудность предстоящего разговора, почему медлил, но она первая спросила,
когда мы сели в глубине цветочной беседки:
полумаски и стала ее раскачивать. Каждое ее движение мешало мне соображать,
отчего я начал говорить сбивчиво. Я сбивался потому, что не хотел вначале
говорить о ней, но когда понял, что иначе невозможно, порядок и простота
выражений вернулись.
договоримся. Этот корабль наш, он принадлежал моему отцу. Гез присвоил его
мошеннической проделкой. Да, что-то есть в нашей встрече, как во сне, хотя я
не могу понять! Дело в том, что я в Гель-Гью только затем, чтобы заставить
Геза вернуть нам "Бегущую". Вот почему я сразу назвала себя, когда вы
упомянули о Гезе. Я его жду и думала получить сведения.
"мошеннической проделке" Геза показали ее отношение к этому человеку
настолько ясно, что присутствие в каюте капитана портрета девушки потеряло
для меня свою темную сторону. В ее манере говорить и смотреть была мудрая
простота и тонкая внимательность, сделавшие мой рассказ неполным; я
чувствовал невозможность не только сказать, но даже намекнуть о связи особых
причин с моими поступками. Я умолчал поэтому о происшествии в доме Стерса.
на "Бегущей по волнам", и мы поплыли, но после скандала, разыгравшегося при
недостойной обстановке с пьяными женщинами, когда я вынужден был прекратить
безобразие, Гез выбросил меня на ходу в открытое море. Он был так разозлен,
что пожертвовал шлюпкой, лишь бы избавиться от меня. На мое счастье утром я
был взят небольшой шкуной, шедшей в Гель-Гью. Я прибыл сюда сегодня вечером.
полумаску и больше уже не надевала ее, как будто ей довольно было разделять
нас. Но она не вскрикнула и не негодовала шумно, как это сделали бы на ее
месте другие; лишь, сведя брови, стесненно вздохнула.
восклицательных знаков. - Следовательно, Гез. L Я знала, что он негодяй. Но
я не знала, что он может быть так страшен.
что в неровном блеске устремленных на меня глаз и бессознательном движении
руки, легшей на край стола концами пальцев, есть внутреннее благоприятное
указание, что рассказ о ночи на лодке теперь будет уместен. Я вспомнил, что
{нельзя} говорить, с болью подумав: "Почему?" В то же время я понимал -
{почему}, но отгонял понимание. Оно еще было, пока, лишено слов.
идущих к рассказу деталей, я развил подробнее свою историю с Гезом, после
чего Биче, видимо, доверяя мне, посвятила меня в историю корабля и своего
приезда.
впечатлительной, прихотливой женщины, умершей восемь лет назад. Капитаном
поступил Гез; Бутлер и Синкрайт не были известны Биче; они начали служить,
когда судно уже отошло к Гезу. После того как Сениэль разорился и остался
только один платеж, по которому заплатить было нечем, Гез предложил Сениэлю
спасти тщательно хранимое, как память о жене, судно, которое она очень
любила и не раз путешествовала на нем, - фиктивной передачей его в
собственность капитану. Гез выполнил все формальности; кроме того, он
уплатил половину остатка долга Сениэля.
открыто заявил право собственности и отвел "Бегущую" в другой порт.
Обстоятельства дела не позволяли обратиться к суду. В то время Сениэль
надеялся, что получит значительную сумму по ликвидации одного чужого
предприятия, бывшего с ним в деловых отношениях, но получение денег
задержалось, и он не мог купить у Геза свой собственный корабль, как хотел.
Он думал, что Гез желает денег.
Здесь замешана я. Это тянулось долго и до крайности надоело... - Она
снисходительно улыбнулась, давая понять мыслью, передавшейся мне, что
произошло. - Ну, так вот. Он не преследовал меня в том смысле, что я должна
была бы прибегнуть к защите; лишь писал длинные письма, и в последних
письмах его (я все читала) прямо было сказано, что он удерживает корабль по
навязчивой мысли и предчувствию. Предчувствие в том, что если он не отдаст
обратно "Бегущую" - моя судьба будет... сделаться, - да, да! - его, видите
ли, женой. Да, он такой. Это странный человек, и то, что мы говорили о