руке, на капли воды, стекающие с меховой одежды, на потолок капитанской
каюты и снова на капитана. - Тепло, светло, уютно - о дом, мой милый
дом!..
ракета, шкипер, я как раз высматривал местечко поудобнее, чтобы
приткнуться там и помереть. И это не хиханьки, это вполне серьезно.
никак не решался признать поражение. Ослиное упрямство, иначе не
назовешь...
испытывал ошеломляющее облегчение и раскрепощенность, такие обычные для
людей, только что переживших стресс и величайшее напряжение сил. Он был
слишком крепок духом для этого. Это знали и я, и Свенсон. Тем более, что
мы уже минут двадцать как вернулись на корабль, успели все рассказать,
напряжение спало, спасательная операция близилась к счастливому
завершению, и жизнь постепенно обретала свои привычные, будничные формы.
Но когда опасность позади и все входит в нормальную колею, человеку
свойственно возвращаться мыслями в пережитое. Я прекрасно знал, что
стоит сейчас у Хансена перед глазами: обугленное, изуродованное,
бесформенное тело того, кто когда-то был моим братом. Он не хотел, чтобы
я говорил об этом, он не хотел, чтобы я даже думал об этом, хотя,
разумеется, отлично понимал, что это выше моих сил. Люди с добрым
сердцем очень часто бывают внешне именно такими - жесткими, суровыми,
даже язвительными: добрые люди не любят щеголять своей добротой.
считать себя самыми везучими людьми на земле. Ракета, которую вы
заметили, была у нас из третьей серии, последней перед погружением, мы и
так их пускали около часа... Так вы уверены, что Ролингс, Забринский и
уцелевшие полярники пока в безопасности?
порядке. Конечно, там холодрыга, и многим из них желательно поскорее
попасть в госпиталь, но их жизнь пока в безопасности.
смыкаться, но это уже не имеет особого значения, мы в любое время можем
нырнуть или остаться на какое-то время здесь. Главное, мы нашли
неисправность в ледовой машине. Работа чертовски сложная и кропотливая,
но через несколько часов, думаю, все будет в порядке. По-моему, нам
стоит подождать, пока закончат ремонт. Мне вовсе не улыбается вслепую
отыскивать тонкий лед возле станции, а потом лупить наугад торпедой. Раз
время нас не поджимает, лучше подождем, пока заработает наш эхолот,
потом аккуратненько пощупаем ледяное поле и выпустим торпеду точно в
центр полыньи. Если там лед не толще четырех или пяти футов, мы
проделаем в нем дыру без особых хлопот.
своего стакана - а это получше любого бурбона, - неуклюже поднялся на
ноги и потянулся. - Ну, что ж, впрягаемся снова в служебную лямку.
Сколько у нас сейчас торпед в боевой готовности?
поймете, если глянете одним глазком в зеркало. У вас сейчас не хватит
силенок поднять даже снаряд для зенитной пушки, что уж там говорить о
торпеде. Тем более, в воскресенье вы тоже не сходили на берег. Так что
спать, Джон, спать! Несколько часов поспите - а там посмотрим. Хансен не
стал спорить. Впрочем, с коммандером Свенсоном не очень-то и поспоришь.
Лейтенант направился к двери.
кровью глазах появилась улыбка. - Спасибо за все. Всем спокойной ночи!
Когда он ушел, Свенсон сказал:
поинтересовался Свенсон.
старшим помощником.
что больше не буду об этом вспоминать, но... В общем, мне чертовски
жаль, доктор.
что он не мог этого не сказать, но в таких случаях трудно найти для него
что-нибудь подходящее. Поэтому я просто заметил:
заколебался.
уменьшились...
забирать их с собой. Это ведь даже не трупы, это просто куски горелого
мяса, их и узнать-то невозможно. Пусть остаются здесь...
поторопился переменить тему:
ракетами?
оборудование. Как он отнесется ко всему тому вранью, которое я наплел им
с адмиралом Гарви в Холи-Лох, мне даже представлять не хотелось. Да мне
сейчас было и не до этого. Это было несущественно, все вообще было
несущественно после того, что случилось. Внезапно я почувствовал
усталость, спать не хотелось, но силы покинули меня, поэтому я неловко
встал, сказал "Спокойной ночи" и вышел из каюты.
одежда была разбросана как попало. Я проверил, спит ли он, освободился
от своего теплого снаряжения и положил "манлихер-шенауэр" обратно в
чемодан. Потом тоже растянулся на постели, но сна не было ни в одном
глазу, хотя измотан я был до крайности.
проблем ноющими занозами вонзились мне в мозг. Я встал; надел рубашку,
холщовые брюки, отправился в центральный пост и провел там большую часть
ночи, слоняясь из угла в угол, поглядывая, как два оператора ковыряются
в перепутанных внутренностях ледовой машины, читая приходящие отовсюду
телеграммы с поздравлениями, перекидываясь парой слов с вахтенным
офицером и чашка за чашкой глотая невероятное количество кофе. К
рассвету, как ни странно, я почувствовал себя свежим и полностью
отдохнувшим.
уверены, что дело сделано, весь мир считал, что свою задачу они
выполнили превосходно, да они и сами думали точно так же. Никто, похоже,
не верил, что Свенсон сумеет пробить во льду дыру в нужном месте. Если
бы еще на этом торжестве не присутствовал призрак, в роли которого
оказался я, они бы чувствовали себя совсем безмятежно.
джентльмены, - сказал Свенсон. - Полярная станция "Зебра" все еще ждет
нашей помощи, и хотя я уверен, что никто больше не погибнет, но все
равно там чертовски холодно и неуютно. Ледовая машина на ходу почти час,
так, по крайней мере, мы надеемся. Прямо сейчас мы погружаемся,
проверяем, как она действует, а потом готовим торпеду к пуску - двух,
по-моему, хватит и пробиваем себе дорогу к станции.
150 футов от поверхности моря - или, точнее, ледового поля. Минут
десять, не забывая, конечно, отмечать на штурманской карте наше
положение относительно станции "Зебра", мы крутились так и сяк, пока не
убедились, что ледовая машина работает нормально, засекая ледяные хребты
и ущелья со своей обычной фантастической точностью. Коммандер Свенсон
удовлетворенно кивнул головой. - Вот теперь порядочек, - он обернулся к
Хансену и командиру торпедистов Миллсу. - Можете приниматься за дело.
Если хотите, сходите с ними, доктор Карпентер. Или зарядка торпедных
аппаратов уже набила вам оскомину?
так и сделаю.
"Дельфину", поэтому все подчиненные были преданы ему безгранично. Он
знал или подозревал, что я не только угнетен смертью брата, но и
встревожен чем-то еще. Он, конечно, уже слышал, что я провел ночь,
беспокойно и бесцельно слоняясь по центральному посту, хотя даже словом
об этом не обмолвился, даже не поинтересовался, как мне спалось, и
понимал, что я буду рад отвлечься, найти какое-нибудь занятие,
помогающее хоть на время освободиться от забот и волнений. Вероятно,
этот человек с необыкновенно острым умом еще многое знал и о многом
догадывался. Но думать сейчас об этом не имело смысла, поэтому я
выбросил все из головы и отправился вслед за Хансеном и Миллсом. Миллс
напомнил мне штурмана Рейберна, он тоже выглядел скорее свежеиспеченным
выпускником колледжа, чем высококвалифицированным специалистом, но это,
по-видимому, только лишний раз доказывало, что я медленно, но
Корнев Павел
Перумов Ник
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Якубенко Николай
Вронский Константин