знаешь, какая у меня пенсия. Даже телевизора нет.
роту и думаешь. Я бы Кренделю и пятерку дала, если б он много
не воображал.
баночной.
Таганке селедку давали. С красными глазами.
- Осталась только с голубыми!
красный глаз, значит, она посолена как надо, а если голубой -
пересол.
в карман. - Поглядим, может еще след найдем. А что? Так
бывает.
Крендель стал шарить вокруг голубятни, а я и не искал никаких
следов, а я давно понял, что все эти поиски ни к чему. И
Крендель чувствовал это, но поиски как-то успокаивали.
Конечно, он переживал все сильней меня, но и он, в конце
концов, понимал, что не так уж велика беда, бывают в жизни
печали пострашней.
волновался, - сказал Крендель. - Но голуби-то живые, сам
понимаешь.
кармановского мостика, но все-таки мы видели почти всю Москву.
Серые шпили высотных домов. Ново-Спасский, Андроньевский и,
конечно, весь наш Зонточный переулок лежал под нами. Рыбами
плавали по крышам предзакатные блики, соскальзывая вниз,
ныряли на дно переулка.
ослепительный, стояло небо над Зонточным переулком. Вдали, у
Крутицкого теремка, кто-то гонял голубей, и они совершали по
небу широкий круг от Москвы-реки до Крестьянской заставы.
манере полета угадать, кому принадлежит стая. -
Широконосовы... - ответил он сам себе. - А это чей?
Вековой улицей. Светлой точкой, иголочным ушком светился он в
огромном небе.
домашние. Хоть и вывелись они в городе, на голубятне, а все
равно летают и живут одиноко - ни к сизарям не могут пристать,
ни к витютням, ни к домашним стаям. Что-то в них есть такое,
от чего они мучаются всю жизнь. Тянет дикая стая, но и от
дома, от города, где родились, не могут они оторваться. Так и
мечутся меж теплым городом и дальними лесами.
позабытый жилец Николай Эхо. Он стоял у окна в двадцать
девятой квартире и тоже глядел на одинокого голубя. - Вот так
же и я, - думал он. - Такой же одинокий голубь - летаю, парю,
порхаю, а что толку?"
одинокого голубя, то на окна Райки Пауковой. Глаза его
отчего-то покраснели, и сердце билось мягкими толчками.
Жильцу, но он удержался.
вверху, очень высоко пролетел над Широконосовой стаей и вдруг
остановился в воздухе, сложил крылья и вниз головой стал
падать на землю.
мягко опустился на резную буфетную верхушку.
Почта похитителя
оврагах за дальними кооперативными домами. Закатные полосы
бродили по стенам Похитителевой квартиры, по мертвым еще
экранам телевизоров, по глянцевым лицам киноактрис.
разглядывал в журнале две картинки, на вид совершенно
одинаковые. На одной был нарисован барсук, и на другой -
барсук. Под барсуками было напечатано мелким шрифтом: "Найдите
на этих картинках шестнадцать различий".
Похититель искал различия.
три. Вот вам и различие".
и вдруг неожиданно для себя обнаружил семнадцатое.
раздраженно подсчитывать различия, загибая пальцы. - Так точно
- семнадцать!"
Он решил немедленно написать письмо в редакцию и обругать
сотрудников покрепче. Некоторое время сидел он задумавшись.
Хотелось сразу же, с первой строчки, уязвить редакцию, но
ничего особо хлесткого он придумать не мог и начал так:
барсуков..."
сильней нажать на перо, как вдруг раздался звонок в дверь.
но ничего определенного не увидел. За дверью что-то чернелось,
а что именно, он не мог понять.
расписавшись в синей почтовой книге.
достал письмо и только лишь глянул на него, побледнел
совершенно смертельным образом. На листе было изображено
следующее:
его жевать, потом вынул и снова перечитал. Письмо было,
конечно, от Мони Кожаного и читалось так: "Меня раскололи
Скорей бодай телевизоры И рви когти".
чуть было не стал бодать телевизоры, совершенно забыв, что
"бодай" на Монином языке "продавай". Потрясающим, на наш
взгляд, было не только содержание письма, но и тот факт, что
письмо отослано было из Карманова два часа назад и за эти два
часа успело доехать до Похитителя. Кармановская почта, так же
как и милиция, работала поистине великолепно. Удивительным
было и то, как Моня сумел написать, зашифровать и отослать
письмо, находясь на допросе.
глянул на барсуков. Мозг его в этот момент работал так
блестяще, что обнаружил восемнадцатое различие.
грудь. Он почувствовал, что в душе его рухнула гора.
горы. Вроде даже целый горный хребет. Они помогали жить,
укрепляли душу и хоть рушились время от времени, но в целом
хребет был крепок. А тут рухнула огромная гора типа Эверест.
Обломки ее завалили сердце, которое вдруг совершенно перестало
биться.
судорожно пытаясь найти свой пульс. Пульса не было. - А
сердце? Бьется или нет?"
отчаянии Похититель каким-то образом вывернул голову и прижал
ухо к собственной груди. Сердце стояло на месте, не шевелясь.
Оно совершенно не билось, и тем не менее Похититель был жив.
Афанасьев Роман
Махров Алексей
Посняков Андрей
Лондон Джек
Херберт Фрэнк
Орловский Гай Юлий