read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Я смотрю на нее во все глаза. Потом перевожу взгляд на
окружающих австрийских девушек. Нет. Это мне показалось. Просто они все
чем-то похожи на Катарину.
- За столом никого. От пирога одни крошки, да картонная
коробка с игривой надписью "Чудо", да конь деревянный на краю стола. Все
ушли танцевать. Вот академик Ржановский стоит в толпе, смотрит на
танцующих. Вот молодая жена танцует со своим итальянцем. Вот дед
протискивается ко мне, опускается рядом и близко заглядывает мне в глаза.
- Чего с тобой?
- Сказку я потерял, - говорю я.
- Какую?
- Помнишь, ты мне рассказывал? Про встречи необычайные, про любовь. Я
маленький был - верил.
- А теперь?
- А теперь вижу - ушла молодость. Но я не жалею, - говорю я. - Не жалею.
Чужая любовь пляшет. Нам не плясать. Отплясало мое поколение, дед.
- Дед смотрит на меня рассеянно.
- Слушай, соври мне опять что-нибудь,- говорю я.
- Сказку он потерял, - говорит дед. - Ну и дурак. Разве сказка - вранье?
Сказка - мечта.
- "Йодль" тирольский запела молодая жена - и это было
как далекий крик о любви.
- Дед обнял меня за плечи.
- Катарину вспомнил? - спросил он. Я кивнул.
- Разве Катарину убьешь? - сказал он. Негры били в ладоши.
- Черненькие, беленькие, - сказал дед, оглядываясь. - Полсвета у меня
родня. Ступай внучку поищи. Скажи, в буфете одни благушинские собрались.
- Как я ее узнаю? - говорю я.
- Узнаешь, - сказал дед. - Коса на сторону и кричит больше всех.
- Я кивнул и пошел к лестнице.
- Разноязычный шум совсем оглушил меня.
- Лестничный марш вел вниз, и внизу на площадке,
отражаясь в зеркалах, танцевали яркие люди. Я поискал глазами дедову внучку.
- Сто девчонок увидел я, и у всех косы на сторону, и все
кричат громче всех.
- Я пошел обратно в буфет.
- Я протиснулся к столику, отгороженному спинами людей,
глядящих на танцы, и сел.
Пуне псреница жос Лелица фетица...
- пели в кругу.
- Там танцевали "Переницу" и целовались целомудренно.
- Шум усилился. Разошедшийся дед стоял в кругу,
притопывал и помахивал платочком перед молодоженами.
- Митрич! - крикнул дед Ржановскому.- Иди сюда! Покажем щенкам!
- Ржановский, которого никто не называл Митричем,
ухмыльнулся.
- Тут дед увидел меня и заорал своему Вильгельму :
- Вильхельм! Вильхельм, иди сюда! Лешка пришел, переводить будем.
- Мы сели за столик. Дедов искусствовед достал солидный
журнал с лаково мерцающими фотографиями. Раскрыл на статье про деда. Я там
запомнил одно место:
- "Мы видим, как образ коня изменяется во времени. Он
всегда порожден эпохой и всегда бунтует против нее. Но этот бунт
поэтический. Это бунт мечты, которая не дает заснуть взрослым и пробуждает
ото сна детей. Мечта - это первый звонок будущего. Счастливы люди, имеющие
в своей среде фантазеров. Я позволю себе сравнение. Художник - это
катализатор, ускоряющий химический процесс. Игрушка, если она искусство" -
это тот кристаллик соли в перенасыщенном растворе, от которого сразу,
мгновенно формируется душа ребенка.
- Я позволю себе (может быть, несколько немотивированно,
в первом приближении) разделить творчество Александра Васильевича Филиппова
на пять основных периодов.
- Первый период, который я предлагаю условно назвать
"периодом отлетающей гривы", характеризуется..."
- Дед наклонился ко мне.
- Лешка, - сказал он испуганно, - я всю жизнь делал одного и того же
коня... Можешь ты это понять?
- Могу, - сказал я...

- ...Стойте! - закричала Катя. - Стойте, не рассказывайте дальше! Я
остановился.
- Что случилось?
- Ничего! - сказала она возбужденно. - Ничего! Только, ради бога, сидите
здесь и никуда не ходите. Я сейчас вернусь...
- Она исчезла.
- Я остался один в пустом школьном дворе.
- А ведь я не успел ей рассказать о главном. Я не успел
ей рассказать о Бетельгейзе и о встрече с Памфилием и Костей да Винчи. Мы
были трое бродяг.
- Днем нас не отличишь от тысяч других людей, которые
стройными рядами мчатся к месту своей службы или летят с оной к своим
семи-две-надцатиэтажным хижинам. Увидев нас в потоке на эскалаторе, так и
хотелось крикнуть нам:
- "Эй, служивые!" И никто из прохожих не знал, что по
вечерам и по ночам мы были бродягами, которые встретились у камня, стоящего
на перепутье трех дорог, и разошлись в три стороны искать долю. Если еще
учесть, что я подъехал к перепутью на деревянном коне, то сходство наше с
витязями было почти полное.
- Мы встретились однажды на переходе у метро "Площадь
Революции", и каждый узнал другого потому, что у каждого в руках был номер
старой "Вечерки", сложенной вчетверо, и у каждого красным карандашом была
обведена одна и та же статья. Не сговариваясь, мы вылезли из метро и
поднялись на крышу гостиницы "Москва". Мы уселись за столик в ресторане
"Птичий полет" возле проволочной сетки, мешавшей нам разглядывать такой
прекрасный вид, открывающийся нам с птичьего полета, и выпили шампанского
за встречу. В старой "Вечерке" было напечатано сообщение о том, что где-то
в Юго-Западной Африке отыскали скульптуру, сделанную из базальта - голова
молодой женщины с широко открытыми глазами. И когда новейшими методами
установили возраст скульптуры, то оказалось, что ей двенадцать тысяч лет.
- Я не успел рассказать Кате, как на следующий день
после встречи в университете дед позвонил мне по телефону и велел срочно
приехать - дело есть. Я не приехал потому, что был занят - начиналась эра
спутников, и некогда мне было праздновать международные успехи дедовых
коней. А когда через несколько месяцев я вернулся с испытаний одной своей
схемы, я дома под дверью нашел пакет со старой "Вечеркой" и с письмом деда,
где было написано, что лицо этой скульптуры здорово похоже на лицо той
женщины из дедовой сказки о простой красоте, которую он встретил в
незапамятные времена ночью, в снегу, на старой Благуше.
- Я немедленно поехал к деду. Полчаса звонил в его
дверь, но напрасно. Потому что выглянувшие на трезвон соседи сказали мне,
что дед уже месяц, как умер, и похоронен на Немецком кладбище. Могилу деда
я разыскал и посадил у него в ногах бессмертники. Все.
- Потом я встретился с Памфилием и Костей да Винчи.
Эпоха была фантастическая, пробили первую дырку в космосе. Оказалось, что
мы трое заняты одним и тем же: нам плохо жилось. Это потому, что нам не
давала житья мысль насчет этой древней женщины. И поделиться об этом было
не с кем, так любой сказал бы: "Нам бы ваши заботы!"
- Конечно, это было похоже на заветную мальчишескую
игру. Но не совсем.
- У каждого из нас была своя версия, и рассказать о них
было некому - сочли бы сумасшедшими. Костя да Винчи считал, что эта
скульптура - обобщенный символ красоты, по капле разлитой в жизни, и
тосковал из-за того, что живое подобие его невозможно ни теперь, ни тогда -
двенадцать тысяч лет назад. И можно только опять и опять собирать красоту
по каплям, чтобы создавать небывалое. Я считал, что это (прошу прощения)
портрет женщины, прилетевшей из космоса двенадцать тысяч лет назад, и
тосковал о том, что не увижу второго прилета. Почему я мог надеяться, что
мне лично так повезет. А мне было о чем ее расспросить, даю вам честное
слово мужчины и джентльмена. Памфилию же было хуже всех. Он считал, что это
портрет женщины, умершей двенадцать тысяч лет назад. И если у меня и у
Кости и оставалась биллионная доля вероятности дождаться встречи с
прототипом, то у него не было никакой надежды. И даже если бы он встретил
сейчас женщину, у которой повторились бы черты той древней, или дождался бы
прилета из космоса, то это была бы не она, а ее далекий потомок, двойник.
Памфилий же считал, что двойник в любви - это всегда самообман, это всегда
Одиллия вместо Одетты, и это непременно скажется. Потому что никакой
двойник не может заменить единственную возлюбленную. А он ее любил и не
хотел подмены. Вот в чем штука.
- Его можно было понять, Гошку Панфилова. Лицо этой
женщины было похоже на лицо Аэлиты, как ее описал Алексей Толстой. И, узнав
Памфилия как следует, я понял, что ему несдобровать. Я понял это особенно
отчетливо, когда он меня спросил: откуда примерно могли бы прилететь
пришельцы, если они прилетали двенадцать тысяч лет назад и вернутся снова,
скажем, в шестидесятые годы двадцатого века, считая шесть тысяч лет пролета
в один конец? И морда у него была совсем белая. Я прикинул и сказал:
откуда-то из района звезды Бетельгейзе.

- Катя все не возвращалась. Мне стало совсем тоскливо и
тревожно. Мысль о Бетельгейзе вернула меня на землю. А на земле у меня дела
были совсем плохи. В отличие от Памфилия и Кости, беспочвенных мечтателей,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [ 25 ] 26 27 28
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.