Чтение 25–й страницы книги ~Колыбель для кошки~

у вас в жизни еще никогда не было...- И он повесил трубку.

- Что случилось?- спросил Филипп Касл.

- Понятия не имею. Фрэнк Хониккер хочет немедленно видеть
меня.

- Не торопитесь. Отдохните. Он же идиот.

- Говорит, очень важное дело.

- Откуда он знает - что важно, что неважно? Я бы мог вырезать
из банана человечка умнее, чем он.

- Ладно, рассказывайте дальше.

- На чем я остановился?

- На бубонной чуме. Бульдозер заело - столько было трупов.

- А, да. Одну ночь я провел с отцом, помогал ему. Мы только и
делали, что искали живых среди мертвецов. Но койка за койкой,
койка за койкой - одни трупы.

И вдруг отец засмеялся,- продолжал Касл.- И никак не мог
остановиться. Он вышел в ночь с карманным фонарем. Он все
смеялся и смеялся. Свет фонаря падал на горы трупов, сложенных
во дворе, а он водил по ним лучом фонаря. И вдруг он положил
руку мне на голову, и знаете, что этот удивительный человек
сказал мне?

- Нет.

- Сынок,- сказал мне мой отец,- когда-нибудь все это будет
твоим.

74. КОЛЫБЕЛЬ ДЛЯ КОШКИ

Я поехал домой к Фрэнку в единственном такси Сан-Лоренцо.

Мы ехали мимо безобразной нищеты. Мы поднялись по склону горы
Маккэйб. Стало прохладнее. Поднялся туман.

Фрэнк жил в бывшем доме Нестора Эймонса, отца Моны,
архитектора, построившего Обитель Надежды и Милосердия в
джунглях.

Эймонс сам спроектировал этот дом.

Дом нависал над водопадом, терраса выступала козырьком прямо
в туман, плывший над водой. Это было хитрое переплетение очень
легких стальных опор и карнизов. Просветы переплета были закрыты
по-разному то куском местного гранита, то стеклом, то шторкой из
парусины.

Казалось, что дом был выстроен не для того, чтобы служить
людям укрытием, а чтобы продемонстрировать причуды его
строителя.

Вежливый слуга приветствовал меня и сказал, что Фрэнк еще не
вернулся домой. Фрэнка ждали с минуты на минуту. Фрэнк приказал,
чтобы меня приняли как можно лучше, устроили поудобнее и
попросили остаться ужинать и ночевать. Этот слуга - он сказал,
что его имя Стэнли,- был первым толстым жителем Сан-Лоренцо,
попавшимся мне на глаза.

Стэнли провел меня в мою комнату, мы прошли по центру дома
вниз по лестнице грубого камня - сбоку шли то открытые, то
закрытые прямоугольники в стальной оправе. Моя постель
представляла собой толстый поролоновый тюфяк, лежавший на
каменной полке - полке из неотесанного камня. Стены моей комнаты
были из парусины. Стэнли показал мне, как их по желанию можно
подымать и опускать.

Я спросил Стэнли, кто еще дома, и он сказал, что дома только
Ньют. Ньют, сказал он, сидит на висячей террасе и пишет картину.
Анджела, сказал он, ушла поглядеть Обитель Надежды и Милосердия
в джунглях.

Я вышел на головокружительную террасу, нависшую над
водопадом, и застал крошку Ньюта спящим в раскладном желтом
кресле.

Картина, над которой работал Ньют, стояла на мольберте у
алюминиевых перил. Полотно как бы вписывалось в туманный фон
неба, моря и долины.

Сама картина была маленькая, черная, шершавая. Она состояла
из сети царапин на густой черной подмалевке. Царапины оплетались
во что-то вроде паутины, и я подумал: не те ли это сети, что
липкой бессмыслицей опутывают человеческую жизнь, вывешены здесь
на просушку в безлунной ночи?

Я не стал будить лилипута, написавшего эту страшную штуку.

Я закурил, слушая воображаемые голоса в шуме водопада.

Разбудил Ньюта взрыв далеко внизу. Звук прокатился над
равниной и ушел в небеса. Палила пушка на боливарской
набережной, объяснил мне дворецкий Фрэнка. Она стреляла
ежедневно в пять часов.

Маленький Ньют заворочался.

Еще в полусне он потер черными от краски ладонями рот и
подбородок, оставляя черные пятна. Он протер глаза, измазав и
веки черной краской.

- Привет,- сказал он сонным голосом.

- Привет,- сказал я,- мне нравится ваша картина.

- А вы видите, что на ней?

- Мне кажется, каждый видит ее по-своему.

- Это же кошкина колыбель.

- Ага,- сказал я,- здорово. Царапины - это веревочка.
Правильно?

- Это одна из самых древних игр - заплетать веревочку. Даже
эскимосам она известна.

- Да что вы!

- Чуть ли не сто тысяч лет взрослые вертят под носом у своих
детей такой переплет из веревочки.

- Угу.

Ньют все еще лежал, свернувшись в кресле. Он расставил руки,
словно держа между пальцами сплетенную из веревочки "кошкину
колыбель".

- Не удивительно, что ребята растут психами. Ведь такая
"кошкина колыбель"- просто переплетенные иксы на чьих-то руках.
А малыши смотрят, смотрят, смотрят...

- Ну и что?

- И никакой, к черту, кошки, никакой, к черту, колыбельки
нет!

75. ПЕРЕДАЙТЕ ПРИВЕТ ДОКТОРУ ШВЕЙЦЕРУ

А тут пришла Анджела Хониккер Коннерс, долговязая сестра
Ньюта, и привела Джулиана Касла, отца Филиппа и основателя
Обители Надежды и Милосердия в джунглях. На Касле был мешковатый
костюм белого полотна и галстук веревочкой. Усы у него
топорщились. Он был лысоват. Он был очень худ. Он, как я
полагаю, был святой.

Тут, на висячей террасе, он познакомился с Ньютом и со мной.
Но он заранее пресек всякий разговор о его святом призвании,
заговорив, как гангстер из фильма, цедя слова сквозь зубы и
кривя рот.

- Как я понял, вы последователь доктора Альберта Швейцера?-
сказал я ему.

- На расстоянии.- Он осклабился, как убийца.- Никогда не
встречал этого господина.

- Но он, безусловно, знает о вашей работе, как и вы знаете о
нем,

- То ли да, то ли нет. Вы с ним встречались?

- Нет.

- Собираетесь встретиться?

- Возможно, когда-нибудь и встречусь.

- Так вот,- сказал Джулиан Касл,- если случайно в своих
путешествиях вы столкнетесь с доктором Швейцером, можете сказать
ему, что он не мой герой.- И он стал раскуривать длинную сигару.

Когда сигара хорошо раскурилась, он повел в мою сторону ее
раскаленным кончиком.

- Можете ему сказать, что он не мой герой,- повторил он,- но
можете ему сказать, что благодаря ему Христос стал моим героем.

- Думаю, что его это обрадует.

- А мне наплевать, обрадует или нет. Это личное дело - мое и
Христово.

76. ДЖУЛИАН КАСЛ СОГЛАШАЕТСЯ С НЬЮТОМ, ЧТО ВСЕ НА СВЕТЕ -

БЕССМЫСЛИЦА

Джулиан Касл и Анджела подошли к картине Ньюта. Касл сложил
колечком указательный палец и посмотрел сквозь дырочку на
картину.

- Что вы скажете?- спросил я.

- Да тут все черно. Это что же такое - ад?

- Это то, что вы видите,- сказал Ньют.

- Значит, ад,- рявкнул Касл.

- А мне только что объяснили, что это "колыбель для кошки",-
сказал я.

- Объяснения автора всегда помогают,- сказал Касл.

- Мне кажется, что это нехорошо,- пожаловалась Анджела.- По-
моему, очень некрасиво, правда, я ничего не понимаю в