молча, и в наступившей тишине, казалось, можно услышать, как пролетит муха.
Затем он повернулся ко мне с таким видом, как если бы там за окном его ждал
кто-то, с кем явно приходится считаться.
как никогда. Но его ложь, как это ни ужасно, позволила мне открыть правду. Я
старательно довязала несколько петель моей работы.
попрошу тебя, прежде чем ты уйдешь - исполни одну мою не такую уж большую
просьбу.
поторговаться.
поглощена работой и говорила таким небрежным тоном! - не ты ли вчера днем
взял со стола в холле мое письмо?
резко раздвоилось, иначе я не умею это назвать, - я вскочила на ноги и
невольным движением схватила Майлса, прижала к себе и, опираясь на стоявшую
рядом мебель, бессознательно держала мальчика спиной к окну. Перед нами
вырос призрак, с которым мне уже приходилось здесь встречаться: Питер Квинт
стоял перед нами, как часовой перед окном тюрьмы. Я увидела, как он подошел
к окну из глубины сада и, приникнув к стеклу и глядя сквозь него, еще раз
показал нам бледное лицо грешника, осужденного навеки. Сказать, что мое
решение было мгновенным, даст лишь грубое понятие о том, что происходило во
мне в ту минуту; но я думаю, ни одна женщина при таком сильном потрясении не
смогла бы в столь короткое время перейти к действию. Мне пришла мысль -
вопреки ужасу перед нежданно возникшим призраком, - с чем бы сама я ни
столкнулась, что бы я ни увидела, мальчик ничего не должен заподозрить.
Вдохновение охватило меня - иначе это не назовешь, ибо, пораженная страхом,
я все же смогла действовать решительно и быстро. Так борются с демоном за
человеческую душу, и, поняв это, я увидела, что у человеческой души, которую
держали мои дрожащие руки, росой выступил пот на прелестном ребяческом лбу.
Лицо, которое было так близко от моего лица, казалось таким же бледным, как
и то, приникшее к стеклу, и вот с губ ребенка сорвался голос, не тихий и не
слабый, но шедший словно издалека, и я выпила его как мимолетное
благоухание:
отчаянное биение сердца в этом маленьком, объятом лихорадкой тельце. Я
смотрела на призрак за окном, не сводя с него глаз, и увидела, как он
дрогнул, переменив позу. Я сравнила его с часовым, но, когда он медленно
повернулся, это было скорее похоже на то, как уползает зверь, упустивший
свою добычу. Теперь, однако, ожившее во мне мужество надо было притушить,
словно пламя, чтобы не выдать себя. А тем временем призрак снова глядел в
окно тяжелым неподвижным взглядом, готовый караулить и ждать сколько нужно.
Сознание, что теперь я в силах бороться с ним, и уверенность, что мальчик
его не видит, позволили мне идти дальше:
отстранив от себя, и полное отсутствие насмешки в его взгляде показало мне,
что он весь извелся от беспокойства. Всего поразительнее было то, что его
восприятие наконец благодаря моей победе словно притупилось и всякое общение
призрака с ним прервалось; он чувствовал какое-то присутствие, но не знал
чье, и еще меньше догадывался, что я тоже все вижу и давно все знаю. И что
значила эта надвигавшаяся беда теперь, когда мои глаза обратились к окну и
увидели, что воздух снова чист и - победа, победа! - то влияние уничтожено.
За окном ничего больше не было. Я почувствовала, что выиграла битву и
наконец-то буду все знать.
мои слова доходили до него только под гнетом тревоги. Но все же дошли. - То
есть крал ли я?
странно: задать джентльмену такой вопрос или видеть, как он его принимает,
признавая всю глубину своего падения.
трясли его, - хоть и с нежностью, - словно спрашивая, зачем же он обрек меня
на долгие месяцы муки, если все это было без причин?
видимо, с немалым трудом. Он словно стоял на дне моря и поднимал глаза к
какому-то сумеречному зеленому свету.
изгнания, как этот маленький человечек! Казалось, он обдумывал мой вопрос,
но совершенно отвлеченно и почти беспомощно.
осталось - он забыл.
его поражение было настолько полным, что мне следовало на этом и
остановиться. Но я была упоена, ослеплена победой, хотя даже в эту минуту то
самое, что должно было нас сблизить, уже начинало усиливать отчуждение.
помню, как их звали.
тьме, и уже минуту спустя в глубине жалости у меня возникла страшная
тревога: а вдруг он ни в чем не виноват? На мгновение передо мной открылась
головокружительная бездна - ведь если он не виноват, то что же такое я? Пока
это длилось, я была словно парализована одной этой мимолетной мыслью и
слегка разжала руки, а мальчик, глубоко вздохнув, снова отвернулся от меня,
и я это стерпела, зная, что за прозрачным стеклом, в которое он смотрит,
ничего больше нет, и охранять его не от кого.
минуту.
выражением лица, словно его силой держат в заточении, но сейчас он уже не
сердился на это. И опять он посмотрел в окно на пасмурный день так, как
будто ничего уже не оставалось от того, что его поддерживало, кроме
несказанной тоски и тревоги.
кем сами дружили.
словами.
они расскажут.
тебя и спрашиваю.