бросился наперерез, через ледяные бугры, в которых запеклась трава. У подъезда
из кустов выпрыгивает Люська, из подвального окошка выкарабкался заспанный
Хрюша. На горизонте Алиса, за ней Серый, кажется, он всем нам объявил перемирие
и только лохматый дурень с вечно высунутым языком вызывает его неодобрение.
Максу с его зубом трудно мыться, и шерсть постоянно сбивается в крупные твердые
клочья. Я вырываю их, когда он в хорошем настроении, сейчас это бывает редко.
Люська прыгает в ящик, там в тесноте сидят кошка-мать и четверо котят, как они
все уместятся?.. Я пытаюсь доказать великовозрастной дылде, что она лишняя - не
получается, она упорно пробирается, втискивается в эту теснотищу! А что скажет
на это Алиса? А вот Алисе понравилось, и котята притихли. Теперь из ящика
выглядывают две очень похожие кошки, они сидят, прижавшись друг к дружке, а
между ними, извиваясь, проползают котята, и тоже не возражают. Люська принялась
вылизывать котят... и кормит их! И смотрит на меня новыми глазами, глазищами -
попробуй, отними!.. Сначала я думал, что игра, потом вижу - нет, в самом деле
сосут, и довольны... Странное дело! Неужели обе родили в одну ночь?.. И какие у
кого тогда котята?.. Не дотягиваю я до котовской мудрости, смотрю - все
довольны, и ухожу, плотно прикрыв дверь. Однако, подозреваю, что и Серый мало
что понял.
Смотрю сверху за Максом, ему надоела граница и он отправился в девятый подвал.
Вижу, где он сворачивает, как обошел мусорщицу, выпрыгнул на дорожку, пошел
вдоль дома... Я делал бы точно также! Он скрылся за углом, а я остался доволен
собой. Нет, все-таки я не безнадежный кот!..
Устал я от зимы, холода, всяких там преодолений, картин и прочего, и надеялся,
что кривая времени плавно вынесет нас к лету. Но смерть черно-белого и особенно
исчезновение моего Костика сильно ударили меня. Каждый день я спускался в
подвалы - в нашем, девятом доме, и даже в восьмой зашел, хотя там совсем чужие
коты... Вдруг встречу нашего Костю, может, удрал, испугался Серого?.. С чего бы,
он никогда его не боялся... Но все равно, я искал объяснений, и худшего не хотел
признавать... Все напрасно, подвалы молчат, живые живут, бегают, дерутся, а
Костика нет. Надо ждать, я знаю, коты возвращаются.
Но, видимо, этого было мало, и произошла еще одна неприятная история, на этот
раз полностью по моей вине.
Я пришел как обычно, никого не встретил и поднялся к себе. Дверь в кухню была
закрыта. Я вышел на балкон, чтобы сверху обозреть всю котовскую ситуацию - кто,
где, кого нет... Охватив единым взглядом, очень многое можно понять в котовской
жизни, как, впрочем, и в картинах... И вдруг страшный визг и рев за стеной! Из
кухонной форточки на балкон вылетает Хрюша и, не глядя по сторонам, торопливо
улепетывает вниз. Затем в форточке показался Клаус... и тут же на край
вспрыгивает Серый, они стоят лицом к лицу и не собираются уступать друг другу.
Две изрытые шрамами опухшие от драк и дебошей морды, черная и серая, две пары
немигающих глаз... Как было бы славно, если б они подружились! Наступил бы покой
и мир в наших домах и подвалах... Но что поделаешь, даже я со своими
полукотовскими мозгами такого представить себе не могу, ведь это коты, а не
какие-нибудь педерасты...
Конечно, я не мог не вмешаться.
- Разве мы так договаривались? Я впускаю тебя, здесь Алиса, котята, которых ты
почему-то считаешь своими... А черный, а рыжий откуда, Сергей?.. Клаус мой
старый друг, и я не позволю...
Одним словом, я размахнулся и шлепнул Серого по спине, не сильно, но достаточно,
чтобы эта туша свалилась на балкон. Он тут же исчез в щели. Я выглянул на
козырек, он стоял и смотрел наверх. Ну, я сказал ему еще пару слов, и он
испугался. Нет, я замахнулся, хотя в руке ничего не было! Он шарахнулся - и
оступился.
Никогда не видел, чтобы так падал кот! Тогда я понял, что он был не в себе,
нервы не выдержали. Всего-то метра четыре, но он всем телом шмякнулся на край
балкона первого этажа, падал дальше, врезался в деревце, столь любимое
Костиком... и, наконец, достиг земли. Упал-то он на все лапы, но оказалось, что
одна повреждена. Не глядя наверх, он похромал в сторону подвала, то поджимая
ногу, то пытаясь ступить на нее, и это плохо ему давалось.
Я испугался. Я не хотел! Я думал, что, как обычно, шлепну и помиримся! И так
получилось... В сущности, я давно восхищался им, но не мог показать это перед
своими друзьями. Я был в сложном положении, а теперь оно стало еще сложней, ведь
мой поступок был истинно человеческим, то есть, свинским... Не одевшись, я
выбежал посмотреть, что случилось. Серый сидел у мусора, при виде меня не
испугался, просто смотрел, как я приближаюсь. На левой передней лапе, выше
сустава темная полоса, словно кость изнутри прорвала мясо... Неужели сломана? Я
сел рядом с ним на ступеньку, протянул руку, он вздрогнул, но не двинулся с
места. Я начал гладить его голову, спину, понемногу, незаметно пробираясь к
лапе... Он не боялся. Кость сверху - цела! Кость ниже - вот она! Может быть,
ничего? Я осторожно взял его за бока и посадил на колени. Он не сопротивлялся,
но весь напрягся, когти впились мне в кожу... Я гладил его, и говорил, какой он
чудесный кот, что я виноват... и много еще разных слов, которые не запомнил, да
и что говорить об этом... Мне было тяжело, и стыдно перед ним. Я жалел, что
возник на этой земле человеком, и теперь совершенно бессилен, со своим дурацким
разумом и прочими штучками, которыми принято гордиться.
- Но почему, зачем ты гоняешь наших?..
- А зачем они явились на кухню, смотреть, что ли, котят? Знаю я эти смотрины...
Что я мог ответить ему? Что наши никогда не обижали котят, ни черных, ни рыжих,
все так любили Шурика... Но откуда ему знать. Я гладил его, и молчал.
И он молчал. Вдруг я услышал странный звук - будто что-то тарахтело и
перекатывалось у него внутри, как в испорченной кукле, которая когда-то говорила
"мама..." А потом он засипел, и прерывисто, глотая звуки - заурчал. И сам
удивился этому грубому и неумелому подобию мурлыкания - встрепенулся, спрыгнул с
колен и похромал прочь. Я видел, что он поджимает ногу, но иногда все же
опирается, значит, кость цела?.. Я все забыл - и как он прокусил ухо Клаусу, и
чуть не довел до голодной смерти Макса, и продолжает его преследовать... Мы
разберемся, разберемся, только были бы живы!
Плюс три, орут грачи, желтые и коричневые пятна отвоевывают пространство у белил
с сажей... Подойдя к дому я увидел, как по карнизику первого этажа пробирается
черный лохматый кот. Клаус, наверное... Он увидел меня, остановился. И я узнал
Макса. Запрыгнул наверх! Дальше уже ерунда, он знает... Он стоял и думал, что
делать. "Иди наверх, я сейчас..." Но это было слишком для его и так натруженных
мозгов - он прыгнул вниз и догнал меня. Хрюша выскочил из-под лестницы, хрипло и
взволнованно объясняя, что, вот, кошки нет... В его головенке не умещалось, ведь
была, была!.. "Все хорошее быстро кончается, Хрюша," - вот все, что я мог
сказать ему. На лестнице я думал о Сером, придет ли, как его нога... В дверях
меня встречают Клаус, Алиса и Костик, а сзади скромно стоит наш Серый. Рана
затягивается, он прочно опирается на все четыре. Обошлось... "Теперь ты наш,
Серый, больше не буду тебя гонять. Но и ты пойми... " Макс, завидев Серого,
хотел было удариться в бега, но я уговорил его посидеть в комнате. Он нехотя, но
согласился.
Собрались все, только Стива не было. Но, наверное, судьба, котовская во всяком
случае, пихнула меня под ребро локтем. Мы услышали за окном собачий гомон;
какие-то маленькие, судя по голосам, шавки, собрались кучей и гавкали. Я вышел
на балкон и увидел большого черного кота, он шел через лужайку к нам. Вокруг
него суетились пять или шесть собачонок, пытались ухватить задние лапы, спереди
напасть не осмеливались. Стив шел не торопясь, лениво отбиваясь от них, но я
видел, как быстро они наглеют, и нападут все сразу... Так и случилось, все
смешалось в один бешеный комок, черное среди желтого, серого и белого... Стив
дрался молча. Клубок распался, я видел, что ему здорово досталось, он прижался к
земле и был готов к новой атаке.
Я выбежал из дома. Лужайка еще не очистилась от снега, кое-где торчали ледяные
бугры, под ногами скрипела старая трава. Сверху было видней, теперь я знал
только, куда бежать, но не видел ни Стива, ни собачек, только слышал их
прерывистый лай и рычание.
Если б я был человеком, то не бежал бы так быстро, в моем возрасте это опасно.
Если б я был котом, то бежал бы резвей!
И тут я поскользнулся, взмахнул руками... и грохнулся на ледяные кочки. Так
боялся упасть всю зиму, и надо же - весной! Нашел-таки время и место! Сознание
не оставило меня, только на миг мир сдвинулся, дрогнул, один из быстротекущих
моментов выпал, короткий, но важный... Я поднялся и с изумлением обнаружил, что
левая рука словно набита ватой, двигается тяжело и медленно, а кожа... чувствует
прикосновение, но как через толстую перчатку. Ноги работали, и я поковылял туда,
где надеялся спасти своего восьмого кота. От моего громкого падения и проклятий,
на которые я не скупился, шавки разбежались, а Стив остался на месте. Он
высокомерно посмотрел на меня и начал зализывать бок, из которого был вырван
огромный клок шерсти, и сочилась кровью глубокая царапина...
Не слишком ли много для одного-двух дней?.. Зато теперь ясно, что зима
кончилась. И мы живы.