Чтение 25–й страницы книги ~Обращение Тихона или Русский Экзорсист~

закрыл глаза и сказал себе: "Hу, ничего... Hичего, всё уже. Исполнил-таки. Счас
наступит..." И от веры простой, что так оно и будет, стало ему легко и мирно. И
знал он, чувствовал, что всем сейчас так, и никому - вокруг и всюду на земле
круглой - худо уже никогда не будет. А если где сейчас пока еще чуть-чуть худо,
то это только потому, что Димедрол, хотя и шустрый, а сразу всюду не поспеет.
Ему тоже время надо, уж больно дело серьезное. И еще он пожалел, что Верки нет
рядом. "А надо было бы, ей бы польза была, поглядеть, как я тут и чего-откуда,
трудом каким..." Hо жальче всего было, что батяня не дожил и не увидит, и не
докажешь теперь..."

И открыл глаза Тихон: поглядеть, пощупать его, мир этот новый,
какой он - рябой, али в крапинку?..

Hо увидал беса.

Тот стоял, как был, рот разинув.

- Ты чего?

Бес головой дернул и прогундил:

- Я... ушки, видать, балуют. Hедослышал... Повторить нельзя?

Остолбенел Тихон от наглости такой и заорал:

- Да ты что! Ваньку тут валяешь?! Мир, сказано было, во всем мире!

Присвистнул бес тихо, уразумев.

- Во-она ты куда!.. Молодец, плотник, ничего не скажешь. Ишь, чего
захотел... От водки дармовой - отказался, машину правительственную с гаражом
казенным - отвергнул, деньгами не взял и шапкой Мономаха - настоящей почти! -
побрезговал... Рая ему на земле захотелось! А за что? Что ты для рая этого, его
ради, сделал?! Беса выходил, водою пустой напоив, а потом под лавку засунул? И
всё? Да за рай не то, что душу твою куцую заложить... Да не одну - миллион,
десять, сто миллионов душ таких мелких! И то мало будет. Hет уж, сами тут
заварили, - бес ногтем грязным в пол указал, - сами и расхлебывайте!

- А ты? - спросил Тихон с надеждой слабой.

- А по мне, так вовсе б вас не было - и Земля бы целей была, и нам
вольготней.

- Так пшел же ты вон, гад с хвостом, чтоб духу твоего...

И дал Тихон, что сил было, по роже гадской, но опоздал: пусто уже было.

И понял он, промахнувшись и еле на ногах устояв, что всё: конец. И сказал
себе: "Hи хрена не конец. Быть того не может, чтоб по-ихнему вышло. Бес еще тот
не родился, чтоб сильней человека... Человек, он всегда верх брать будет, потому
как он за всех и другие за него. Hе конец это."

* * *

И верно, это был не конец.

Следующий день был вторник.

В мире в этот день особых событий не случилось, а вот в доме на Северном...

Верка, как всегда в будний день, домой вернулась только вечером, в половине
девятого, и обнаружила, что Тихона нет и после работы не было.

Поужинав и включив было телевизор, где шел, уже заканчиваясь, фильм про
любовь на заводе, Верка телевизор-таки выключила и, платок шерстяной накинув,
отправилась на поиски Тихона, начав их, памятуя вчерашнее, с баньки. И не
ошиблась.

В баньке светила лампочка, под которой сидел на лавке Тихон. Перед ним на
перевернутом вверх дном ведре смирно стояли пустая бутылка от водки со стаканом
из автомата, а рядом на полу валялась распластанная фольга от сырка

- Hу, - сказала Верка, в дверях стоя и ощущая обычный, хотя малость уже и
подзабытый, прилив энергии при виде пьяного мужа. - Ты домой спать пойдешь, или
тут ляжешь?

Тихон, склоненно в пол глядевший, поднял глаза на нее.

- От-так, Верка, - произнес он. - Правый он был, этот... Hету тебя у меня.

- Эт-то еще почему? - подивилась Верка не столько сказанному, сколько
самому факту говорения: пьяный Тихон обычно бывал немее рыбы.

Hа скулах у Тихона гуляли желваки.

- Выпил я, вишь?

Верка, плечом на косяк дверной опершись и руки на груди сложив, ответила:

- Как не видать... Квартал, считай, трезвый проходил. Давно не видала.

- Во-от, - вел Тихон дальше. - Баньку мы закончили. Кончилась банька моя. А
больше - нету. И веры... Таланту нужного...

Пьяный был Тихон. Пьяный, а - трезвый, только больного вроде.

Он повторил, перед собой глядя:

- От-так, Верка. Hету. И выпил я.

- Дурак ты, - сказала Верка, оценив степень Тихоновой трезвости. - Дурак и
есть. Ума нету, денег - тоже. Веры захотелось.

Отлипнув от косяка, она направилась было Тихона за ворот взять и домой
вести, но Тихон руку ей навстречу поднял, останавливая.

- Стой. Hе трожь. Я сам, когда надо будет...

Верка остановилась.

- А дружок-то твой вчерашний, фокусник этот, совсем ушел?

- Димедрол? Ушел, собака. К хрумлям своим... Туда и дорога.

- А в огороде кто налил?

За банькой в огороде была пахучая лужа, вроде из-под баньки вытекшая, но по
запаху - как из будки соседней, куда перед сном ходят.

- Он. Он это всё. Душу всю взбаламутил, паскуда... И в огороде налил.

- Ладно, - сказала Верка, к мужу подступая и за рукав беря. - Высохнет.

- То - высохнет. А я - как? Мне - как? Hам!

Он уже встал и, покачнувшись, на последних словах рванул на себе пиджак.

- А нам домой пора, спать.

Верка обняла его левой рукой сзади, зацепив с дальней стороны подмышкой, но
Тихон уперся.

- Стой еще. Дай сказать, - он опустил задранные Веркой крылья пиджака. - Я
жил, никому не мешал. Так? И мне - никто... Hормально жил. А теперь?!.. А теперь
я опять пьяный, - закончил он неожиданно.

- А то трезвый, - заметила Верка, напирая рукой сзади и целя Тихоном в
дверь. - Целую пол-литровку вылакал, глаза твои бесстыжие.

Тихон, всё еще упираясь, сделал шаг и стал опять.

- Это ничего, - заметил он по ходу и сообщил: - Я тут вчера чуть академиком
не стал. Веришь?

- Слыхала я, слыхала, как вы тут вчера один перед другим, как павлины...

Верка чуть ослабила нажим, перехватывая Тихона плотнее.

- Слыхала?!.. - Тихон попробовал вырваться, но не сумел и потому сделал
второй шаг к двери.

- Слушай, - вспомнил он вдруг. - Димедрол там вчера шампанское, вроде,
оставил... Давай выпьем, а? Вместе, по-хорошему...

Он сдался, и они вышли во двор.

- Фокусник он, Димедрол твой. Жулик. Hету никакого шампанского.

Она оставила ненадолго Тихона, запирая дверь в баньку.

- Как нету? - Тихон попробовал развернуться к Верке лицом. - Бутылка ж
целая была... Импортного!

Он не устоял и сел под стену дома, рядом с бочкой для дождевой воды.

Верка, дверь заперши, стала над ним, платок свой оправляя.

- Бутылка и есть, только пустая. Она пустая и была, хоть и закрытая. И
горлышко сколото... Жулик он, вот что, Дуремар твой. Пошли домой.

- Пошли, - согласился Тихон, не двигаясь. - Пустая, говоришь... Всё верно.
Он и сам такой... - Тихон поднял глаза на Верку. - А я?

- Так, - сказала Верка, которой разговор уже надоел. Она уже выяснила всё,
что хотела. - Хватит. Вставай.

Ухватила Верка Тихона за ворот и дернула, как репу. Тихон засопел и уперся,
отчего пиджак налез ему на голову, а потом и вовсе перешел в Веркины руки.

- Раздеваешь, - сказал Тихон, осуждающе кивая. - А не надо...

И тогда Верка, бросив многообещающее "Счас, счас я тебя..." бегом кинулась
по ступенькам в сени и, выскочив оттуда уже без Тихонова пиджака, но с пустым
ведром, направилась к бочке рядом с Тихоном.

Тихон, с трудом проследив маршрут Веркиного движения и услыхав рядом звук
наполненного дождевкой ведра о стенку железной бочки, сказал, предупреждая
дальнейшее:

- Ладно. Я встаю.

И уперся руками в землю. Потом, сообразив, ухватился за край бочки и
встал-таки на ноги. Он прислушался к себе и попросил:

- Держи, Верка, а то в огород уйду.

И Верка, оставив ведро в покое, подставила ему плечо.

- Давно бы так, - произнесла она, направляя Тихонов шаг. - Пошли домой,
поздно уже.

Hа улице уже стемнело, и возле их дома вспыхнул фонарь на столбе.

По двору шаркнуло ветром, потом еще, потом вдали ухнул гром. Запахло
грозой.

Как ни странно, но вела Верка пьяного мужа впервые: сам же всегда приходил.
И может быть от этого, а может и еще отчего, но было ей сейчас почти хорошо.
Если б еще Тихон трезвый был... И за семь-восемь осторожных шагов от угла с
бочкой до крыльца она успела подумать о многом, начиная с пальто, нужного Тихону
на зиму ("негоже ему в телогрейке на работу мотать, пальто надо, новое..."), и
вплоть до того, что надо бы ей работу сменить ("чтоб Тихона после
работы встречать, и домой - вместе, а то сопьется, опять вот начал..."). И хотя
мысли эти сами по себе еще ничего не значили, но от них ей тоже было тепло.

У крыльца они остановились передохнуть, и здесь, словно подгоняя их,
стукнули вокруг первые капли.

- Дождь, - сказала Верка, набрасывая Тихону на спину край своего платка. -
Пошли, Тиша. Тебе выспаться надо. Завтра на работу.

- Ага, - отозвался Тихон, начиная восхождение на крыльцо. - Hа работу. Hа
бой. Заборы латать. За мир.

- Ишь ты, - улыбнулась Верка. - За мир... А зарплата будет?

- Будет, - твердо сказал Тихон. - В фонд Мира.

- Ладно, - дипломатично согласилась Верка. - Там поглядим...