пояснил Робинсон и схватил Карла за руку, чтобы тот сам убедился. Но Карл
отпрянул назад, потому что от Робинсона нестерпимо разило виски.
перилам.
прежнее самодовольство: - Что же еще остается человеку на этом свете?
телефон, в результате чего Карлу пришлось сходить за гостиничным доктором,
так как на седьмом этаже с одной дамой случился обморок. Выполняя это
поручение. Карл втайне надеялся, что Робинсон тем временем уйдет, так как не
хотел появляться в его обществе и, памятуя о предостережении Терезы, ничего
не желал слышать о Деламарше. Но Робинсон, все в той же напряженной позе
пьяного, дожидался его у лифта; к счастью, проходивший мимо администратор в
черном сюртуке и цилиндре как будто бы не обратил на Робинсона внимания.
получше, - сказал Робинсон, умильно глядя на Карла.
расставание, если уж вы тогда этого не поняли, было окончательным и
бесповоротным. Вы оба обидели меня больше, чем кто-либо другой. Может, вы и
впредь намерены не давать мне покоя?
слезы показались на его глазах. - Деламарш просил передать вам, что
возместит вам все прошлые неприятности. Мы живем теперь вместе с Брунельдой,
замечательной певицей. - И он бы тут же затянул фальцетом песню, если бы
Карл вовремя не шикнул на него:
товарищ, вы только скажите, что вам угодно. У вас здесь прекрасная
должность, может, одолжите мне немного денег?
бутылку виски, к которой вы в мое отсутствие определенно приложились, так
как вначале рассуждали еще более или менее здраво.
только при условии, что вы немедля уберетесь отсюда и никогда больше у меня
здесь не появитесь. Если захотите что-нибудь сообщить мне, напишите. Карлу
Россману, лифтеру, отель "Оксиденталь". Вполне достаточно для адреса. Но
сюда, повторяю, вы являться не должны. Я здесь на службе, и мне не до
посетителей. Итак, хотите денег на этих условиях? - спросил Карл и полез в
жилетный карман, решив пожертвовать сегодняшними чаевыми. Робинсон только
кивнул в ответ и тяжело задышал. Карл истолковал это превратно и спросил еще
раз: - Да или нет?
давясь:
перилам. И беднягу тут же вырвало прямо в шахту. В промежутках между
приступами тошноты он беспомощно, ощупью тянулся к Карлу.
прошло, - но до этого было еще далеко, и снова: - Ах, мерзавцы, что за
пакостью они меня там напоили!
принялся расхаживать взад-вперед по площадке. Здесь, в углу возле лифта,
Робинсон был не на глазах, но вдруг кто-нибудь все-таки заметит его,
какой-нибудь раздражительный богатый постоялец, только и ждущий, чтобы
нажаловаться гостиничному начальнику, который затем, рассвирепев, отыграется
на правом и виноватом; или вдруг мимо пройдет один из постоянно меняющихся
гостиничных детективов, которых никто, кроме дирекции, не знает, остальные
могут только гадать, подозревая детектива в любом человеке с пристальным
взглядом, вызванным даже просто близорукостью. А внизу? Достаточно
кому-нибудь пойти в кладовую - ресторан-то всю ночь работает, - и он, с
изумлением обнаружив на полу световой шахты эту мерзость, тотчас же позвонит
Карлу по телефону и спросит, что, собственно, происходит наверху? Сможет ли
Карл тогда отпереться от Робинсона? И если даже так, не станет ли Робинсон,
вместо того чтобы извиниться, сдуру и от отчаяния апеллировать к Карлу? И не
уволят ли в таком случае Карла сию же минуту, ведь случилось неслыханное:
лифтер, ничтожнейший и бесполезнейший винтик в гигантской иерархии
гостиничного персонала, через своего дружка осквернил отель и напугал
постояльцев? Или даже стал причиной их отъезда? Можно ли дальше терпеть
лифтера, имеющего таких друзей, да еще позволяющего им заходить к нему на
работу? Не наведет ли это на подозрение, что и сам этот лифтер - пьяница, и
даже того хуже, ибо буквально напрашивается вывод, что он так и будет
подкармливать своих дружков из гостиничных запасов, пока они не сотворят
пакости вроде той, что учинил Робинсон, в любом месте этой чистой гостиницы?
И почему такой юнец должен ограничиваться кражей съестного, ведь есть еще и
возможность воровать вещи - при известной небрежности постояльцев,
повсеместно открытых шкафах, валяющихся на столах драгоценностях, незапертых
денежных Шкатулках и бездумно брошенных ключах?
где только что закончилась программа варьете. Карл вытянулся у своего лифта,
не отваживаясь оглянуться на Робинсона из страха перед тем, что мог бы там
увидеть. Его немного успокаивало то, что из-за угла не доносилось ни звука,
даже вздохов не было слышно. Он обслуживал клиентов, возил их вверх-вниз, но
не мог полностью скрыть своей рассеянности и при каждом спуске опасался, что
обнаружит внизу неприятный сюрприз.
уткнув лицо в колени, скорчился в углу. Его круглая твердая шляпа была
сдвинута на макушку.
Если вы поторопитесь, я могу указать вам самую короткую дорогу.
платком, - я умру здесь. Вы не можете себе представить, как мне плохо.
Деламарш таскает меня с собой по шикарным ресторанам, а я не выношу этих
изысканных штучек, каждый день ему твержу.
Если вас здесь найдут, то оштрафуют, а я потеряю свое место. Вы этого
хотите?
он жестом указал на шахту. - Пока я сижу здесь, то кое-как терплю, но встать
я не могу, я уже пробовал, пока вас не было.
подергал ноги Робинсона, который грозил впасть в полнейшую прострацию. Но,
едва услышав слово "больница", казалось вызвавшее у него неприятные
воспоминания, Робинсон громко разрыдался и простер руки к Карлу, словно моля
о пощаде.
подбежал к лифтеру, которого замещал этой ночью, попросил его о такой же
любезности, поспешил обратно ко все еще всхлипывающему ирландцу, собрав все
силы, поставил его на ноги и зашептал: - Робинсон, если вы не хотите, чтобы
я вас бросил, возьмите себя в руки: идти совсем недалеко. Я отведу вас на
мою койку, там вы сможете остаться, пока вам не станет лучше. Вы сами
удивитесь, как скоро придете в себя. Но теперь извольте вести себя разумно,
всюду в коридорах люди, и моя койка тоже стоит в общей спальне. Если вы
привлечете хотя бы малейшее внимание, я ничего уже не смогу для вас сделать.
И глаза вы должны держать открытыми, не могу же я тащить вас как смертельно
больного.
одиночку вы меня не доведете. Может, позовете Ренелла?
все перепутал.
Робинсона, чтобы подталкивать его вперед, и удачно добрался с ним до угла,
откуда тускло освещенный коридор вел в лифтерскую спальню. Как раз сейчас
мимо них бегом промчался один из лифтеров. Впрочем, до сих пор у Карла с
Робинсоном случались только безобидные встречи; между четырьмя и пятью
часами утра в гостинице было особенно спокойно, и Карл прекрасно понимал,
что если сейчас не сумеет водворить Робинсона в спальню, то на рассвете,
когда отель начнет просыпаться, об этом вообще нечего будет и думать.
или что-то в этом роде: слышались ритмичные хлопки, возбужденный топот ног и
азартные возгласы. В ближней к дверям половине спальня дрыхли только самые
отчаянные сони, большинство лежали на спине, уставясь в потолок, а кое-кто,
все равно - одетый или раздетый, вскакивал с постели, чтобы выяснить, как
обстоят дела в другом конце зала. Так что
ходьбе, к койке Ренелла, расположенной в двух шагах от двери и, к счастью,
незанятой, тогда как на собственной его кровати, как Карл увидел издали,
спокойно спал вовсе ему незнакомый юноша. Едва ощутив под собой матрас,
Робинсон тотчас заснул, свесив одну ногу с кровати. Карл накрыл его с
головой одеялом и решил, что по крайней мере в ближайшее время можно не
беспокоиться, так как Робинсон явно не проснется раньше шести часов, а к
тому времени он вернется сюда и тогда, возможно вместе с Ренеллом, Найдет
способ выпроводить Робинсона. Проверка спальни каким-нибудь начальством была
Каргалов Вадим
Маккарти Кормак
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Зыков Виталий
Лондон Джек