Чтение 25–й страницы книги ~Одиссея подводного диверсанта~

чинов ВМС объединенного командования НАТО. До вас здесь был адмирал Клеин,
вот он вынужден был срочно уйти в отставку, когда прочел некоторые материалы
своего дела, подсунутые Крингстоном. Причина в том, что он после провала
свих операций на Северном море, очень хотел на юг. Адмирал не хотел пускать
бездарного служаку с Севера и поплатился шантажом. Я бы мог вам отомстить
тоже, опубликовав некоторые пикантные дела вашей личной и служебной
деятельности, но поразмыслив решил, что лучше привлечь вас к суду за
нарушение прав человека, в отношении скрытых от глаз общественности,
военнопленных. Ни вы, ни Крингстон не рассчитывали на мой побег и поэтому
этот вопрос у вас не возникал, теперь когда я на свободе, это будет для вас
последним гвоздем в вашей карьере, может быть и жизни.

- Вы же не выйдете от сюда.

- Не надейтесь, господин адмирал. Я всегда, ото всюду выходил живым.
Лучше взвесьте, то что я сказал.

- Хорошо. Что вы мне хотите показать?

- Вот ваше дело.

Я вытаскиваю из-за пазухи папку и протягиваю ему. Он минут десять
листает.

- Вы знаете в ваших словах есть смысл, но я приму ваши условия, если вы
выйдете от сюда живым.

- Хорошо. Я не беру с вас честного слова, так как это не в ваших
интересах не выполнять условие. Итак смысл моего предложения таков, я ухожу
целым и невредимым, а вы завтра попытаетесь связаться с нашим командованием
на Средиземном море и договоритесь о встрече, где предложите без всяких
условий тихую передачу военнопленных. Не беспокойтесь, наши тоже не захотят
звона в прессе и пойдут на ваши предложения. Все это должно произойти
быстро. После встречи вы выступаете перед прессой и говорите, что на
Средиземном море опять стабильная обстановка. Это будет для меня как пароль.
Если вы этого не делаете, то я публикую некоторые бумаги из вашего дела и
потом подаю на вас в суд. Компрометирующие бумаги буду опубликовывать через
каждую неделю, пока вас не разорвут на части. Чтобы вы убедились, что я жив,
то как только выйду от сюда, то сразу позвоню, какой у вас телефон? -
сгибаюсь над телефоном и просматриваю его номер. - Я запомнил.

- Что же. Я приму ваши условия.

- Сколько сейчас время?

- Без десяти одиннадцать.

- Прекрасно, мы уходим, но чтобы не форсировать события, я вас вынужден
связать. Мичман, тащите мадам сюда.

Воронов тащит упирающуюся женщину. Мы их привязываем к креслам, в рот
запихиваем по кляпу.

- Прощайте, адмирал. Папку я заберу, чтобы какой-нибудь идиот не
заглянул в нее случайно. Мичман, приготовились, возьмите чемодан.

Я стою у окна и вслушиваюсь. Вдруг напротив здания грохнула автоматная
очередь и понесло...

- Бежим.

Выскакиваем в пустой коридор и несемся на лестницу, вот и выход на
крышу. Осторожно приоткрываю дверь, охранников на одной стороне крыши не
вижу и лишь когда вышли из двери и огляделись, то разглядел четыре фигуры,
склонившиеся с другой стороны и рассматривающие внизу перестрелку. Я киваю
Воронову, тот быстро открывает чемодан, цепляет конец веревки за
вентиляционную трубу , а остальной моток выбрасывает вниз, в другую сторону,
где на улице нет стрельбы. Он первым ползет вниз, а я на страже. Охранники
даже не оглянулись. Целых пять минут дрожала веревка, теперь я спускаюсь
вниз, толкаясь ногами от стенки здания. Внизу стоит Воронов, рядом лежат два
спецназовца.

- Черт, прямо на голову им свалился, - жалуется он.

Так я тебе и поверил.

- Где Роза?

- Вон ее машина.

Роза машет нам из окошка машины. Мы добегаем до нее.

- Все в порядке, ребята? - уже в машине спрашивает Роза.

- Сегодня неинтересно, - говорит Воронов, - даже не постреляли.

- Роза. Останови машину где-нибудь у телефона-автомата. Мне надо
позвонить.

- Хорошо.

Проезжаем квартала три и останавливаемся у будки.

Я набираю номер адмирала, никто не подходит. Пришлось возвратиться к
машине.

- Роза, хорошо бы нам позвонить в гостинцу... к администратору и
попросить служащего сказать адмиралу, что капитан свободен и он уехал домой.

- Это мы сейчас.

Роза подъезжает к брызжущему от разноцветных мигающих огней бару и
несется в него. Через пять минут она возвращается.

- Все сообщила. Сейчас пойдут и передадут адмиралу.

- Теперь домой.

- Куда?

- Сначала к твоему дяде, а потом в Тунис, на нашу базу.

- Неужели все кончилось.

- Должно, кончиться.
-==ЗА ПОЛТОРА ГОДА ДО СВАДЬБЫ==-

Дон Диего прибыл на место встречи вовремя. Мы увидели катер и принялись
кричать, кто то из пловцов выстрелил в воздух. Суденышко развернулось к нам
и вскоре мы залезли на борт.

- Это все? - растеряно спросила Роза.

- Да, те кто выскочил из мышеловки. Роза, Николаев помоги перевязать
раненых.

Ребята лежат на палубе и отдыхают. Троих уводят в кубрик катера.

- Тяжелехонько вам пришлось, - говорит дон.

- Двоих потеряли.

- Так ничего и не узнали про свой сухогруз?

- Нет.

- А мы вот узнали...

Я подпрыгиваю на месте.

- Дон Диего не томите. Говорите, где он? Как вы узнали?

- Он рыбаков, восточного побережья Испании. Шли мимо и те запросили
коробку пенициллина, у них матрос травму получил, рана стала гноиться. Роза
их возьми и спроси, не видели ли они сухогруз "Капитан Игнатьев". Видели
говорят, он выброшен штормом на отмель недалеко от местечка Кьяни у
побережья Испании, был загружен древесиной, и местные все бревна утащили.
Внутри, в трюмах, все залито, одни не подъемные трубы.

- У...у..., - я застонал.

- Теперь плывем туда, капитан?

- Плывем.

Роза сидит в каюте рядом со мной.

- Почему сухогруз оказался там? - спрашивает она. - Ты же сказал, что
он утонул у Болеарских островов?

- Он не утонул, он полу затонул, то есть остался на плаву а дальше...
Дальше была ночь, был шторм, команда удрала. Течение понесло "Игнатьева" к
берегам Испании.

- Как ты думаешь, мы найдем какую-нибудь документацию?

- Не знаю. Если мы судно найдем, то считай уже выполнили операцию.

- Боже, в каких я участвовала событиях.

Сухогруз торчит из воды только на уровне радиомачты. Пловцы сразу пошли
в воду и прочитали название. Действительно "Капитан Игнатьев". Мы проползали
по всему судну, но то что надо не нашли. Сейфа нигде нет, в каютах если и
сохранились бумаги, то не те. С трудом откатили верхние крышки трюмов,
действительно, упакованы зенитные комплексы, во всей красе. Из разбитых
ящиков, которые местные ныряльщики уже поковыряли, торчат остатки рубероида
и бумаги. На дне трюма между ящиками, несколько разбухших картонок. Я
поднимаю один и чуть не давлюсь воздухом. На обрывке бумаги, приклеенной к
разбухшей папке, видны плохо напечатанные буквы: "...енно секретно." Вся
остальная бумага превратилась в черт знает что, не то клейкую массу, не то в
разбухший студень.

Мы приплыли в Бизерту и я сразу же засел за отчет. На "Академике
Павлов" мне предоставили для работы каюту. Пловцы получили неделю отдыха и
готовились к отправке на родину. Капитан Николаев болтался на берегу и
прожигал деньги. Роза и дон Диего задержались в городе, среди великосветских
балов и вечеров.

В Бизерте мне сразу показали газеты, где один из журналистов
высказывается в нехороших тонах о русских пловцах, хозяйничающих в
Средиземном море. Как он предполагает, пострадали от них Болеарские острова
и личный состав спец частей НАТО.

Прошла неделя, я закончил работу и тоже готовился в Россию. Но вдруг
меня вызвал к себе адмирал Шаров, командир базы.

- Николай Александрович, здесь некоторые почетные граждане города,
очень хотели бы с вами встретиться.

- Со мной?

- Да с вами. О вас ходят необычайные слухи. Сегодня вечером
общественность Бизерты организует бал, посвященный русским морякам. Я
получил официальное предложение, но и вы тоже...

- Наверно, дон Диего хочет попрощаться со мной...

- Все может быть. Идите готовьтесь. Чистите парадную форму, я уже дал
каптенармусам задание одеть вас получше. Кортик оденьте тоже.

- Слушаюсь.

На судно притащили белую форму, фуражку с золотистой кокардой и кортик
с золотым поясом.

- Капитан, вам письмо с родины, - матрос протягивает мне конверт.

Письмо от Люськи, надо же нашла. Десять тысяч приветствий и поцелуев, а
в конце штамп черной краской, "проверено". Неприятное чувство прокатилось по
коже. Неужели что то "опять"?