сознании, но недвижен, и оса могла с ним делать все, что угодно. Она и
совершила то, что требовалось. Отложила яичко в животрепещущую плоть.
сестрицы осы.
растянутым во все стороны и не слишком четким. Жертва бестолково
задвигалась, после чего очертания ее прояснились и я нанес укол туда, где
чувствовал дрожащий узел страха. Потом еще разок. Настал момент кайфа, от
удачно проделанной работы и от того, что добыча сейчас совершенно спокойна
и без всякого огорчения принимает свою участь.
какого-то дома, она лопнула подо мной словно резиновый шарик и я нырнул
прямо в чью-то комнату. Увидел физиономию Киянова, ворочающегося на
кровати, и нанес укол в висок, потом еще раз - в межглазье. Из моей утробы
потекла сладкая ядовитая жидкость в мозги бывшего сослуживца. А следом за
ней устремился я сам. Я летал по позвоночнику Пети Киянова, то превращаясь
в наэлектризованный всепонимающий шарик, то растягиваясь в разрядную
змейку, которая врывалась в его черепной коробок и отдавала приказы
студенистому содержимому. Сонный студень со всей большей готовностью
воспринимал команды.
в койке под боком у супруги, Киянова, с тревогой выбирающегося из постели,
Киянова, спешно одевающегося и достающего гибкую пружинящую дубинку из
ящика шкафа. Был одновременно Киянов, с озираниями садящийся в машину,
Киянов, решительно мчащийся по пустынной улице, Киянов, уверенный, что
надо вычеркнуть того, кто мешает ему спокойно существовать. Или это был я
уверен? Наверное, я. Потому что аккуратист Киянов занялся несвойственной
ему работенкой. Впрочем, и я был скорее зрителем, чем участником.
шагом прошелестел к гостинице "Советской". Перебрался через металлический
забор. Неподалеку нашлась дверь, через которую с кухни выпроваживали
отбросы. Я спрятался за мусорным баком, потом, выждав момент, когда два
мужика протащили парашу с помоями, юркнул ко входу и почесал по коридору.
Путь продолжился по лестнице на следующий этаж, где собственно и
располагалась кухня. Но добыча находилась еще выше. Прямо по лестнице я
переместиться не мог, потому что на третьем этаже, у входа, торчала
дежурная.
оказываюсь на карнизе. Несколько шагов в сторону, потом пальцы входят в
щели между бетонными блоками, беспроблемно подтягиваюсь вверх - ну и сила
в последних фалангах! Как у альпиниста и скалолаза Киянова, который
регулярно карабкается на Эльбрус.
этаже. Окно ведет в коридор. Просовываю нож между ставень, пихаю и заодно
проворачиваю - фрамуга без особого сопротивления поддается и открывается.
Мягко, на носки, спрыгиваю вниз, хороший толстый ковер гасит звук
соприкосновения с полом. За углом сидит дежурная, однако мне не надо
показываться ей на глаза и лупить ее по кокошнику, потому что номер майора
Затуллина именно в этом витке коридора.
доской полнозвучно слышатся голоса. Кто-то сейчас вывалит из комнаты, а
мне некуда спрятать свою фигуру! Поблизости ни туалета, ни буфета. Я
становлюсь справа от двери, которая открывается без особой резкости и
поэтому почти без удара прикрывает меня. Выходят двое, мужик с дамочкой,
разговор с Затуллиным ведется на пороге, тона вежливые, приглушенные.
Видимо не дружки это и подружки, а подчиненные товарища майора. Люди
движутся от меня вдоль по коридору к выходу, Андрей Эдуардович затворяет
дверь. Я, повернувшись спиной к уходящим, делаю несколько широких
скользящих шагов в противоположную сторону. На тот случай, если эта
парочка обернется или заметит чего-нибудь на повороте боковым зрением.
Тогда они просто посчитают, что какой-то постоялец гостиницы вышел из
своего номера и отправился немного пробздеться - в гости, например.
секунд - не вернутся ли, а потом с нарастающим шумом шагов направился к
нужной двери и постучал.
его недавних посетителей. И с порога, когда даже не поднял еще глаз на
физиономию визитера, получил резиновой трубой, начиненной стальными
шариками, в челюсть. Майор плашмя опрокинулся на пол, очевидно сразу
случился перелом шейных позвонков. Но для верности я взял его голову за
макушку и челюсть и резко дернул вправо. Через полминуты было ясно -
Затуллин надежно стал трупом и обителью распада.
друг на друга - Киянов в коридоре третьего этажа, Киянов на стене. Киянов
сползает по вертикальной поверхности, выискивая носками кроссовок
какой-нибудь уступ и держась на крепких пальцах. Все очень
профессионально. Киянов прыгает с карниза второго этажа вниз, вдоль баков
прокрадывается к забору, перебирается через него.
зоологическая картинка - из того самого ужаленного кузнечика, только уже
околевшего, вылетают маленькие осочки. И снова повторилось круговерчение.
Я пролетел сквозь стену, похожую на водопад, а красномордое пятно Апсу
шепнуло мне вдогонку: "До встречи в теплых краях, твои верхние ворота
закрываются". Я успел еще заметить вдалеке три фигуры, имеющие
человеческие очертания, они как будто выглядывали из-за бугорка. Там был
бес с пальцами, вымазанными в кровавой еде, демоница со свисающими
титьками, строгий демон с гордо воздетым подбородком...
облегчение. Случившееся - всего лишь мудацкий сон. Никого я не кокнул, и
Петя Киянов тоже чист перед законом - я просто дрыхнул и по-фрейдовски
высвобождал свои страхи.
скорее сам себя угощу дубиной по черепу, чем буду проходить через этот
маховик: арест, допросы, побои, трибунал, камеру, прошения, ожидания.
Может еще вместо честного расстрела пустят как "куклу" спецназовцам на
тренировки. Я с радостью ощущал облегчение от непроделанной работы, а
когда, повернувшись, обнаружил рядышком свою нанайку-японку, то отдраил ее
как и требовалось, с легким сердцем и пустой головой. В восемь утра мы
покинули номер. Дежурный администратор в холле уже успел смениться и,
оценив новую рожу, я просто сунул ей четвертак.
программистскими делами, а на процесс принятия пищи меня неожиданно
зазвала "баба-яга", у которой я застал и Сайко.
генерал-полковник. - Или может просто бес?
схожим "комплиментом" я.
кабинет из открывшейся дыры в стене вкатился колесный столик, накрытый на
три персоны.
работники нашей будущей экспедиции. Это хорошая идея, - сказал Сайко,
набрасываясь на булочки со сливками. - У тебя имеется пару месяцев, дабы
узнать все, что известно товарищам ученым. В итоге, может быть, они
возьмут тебя в свою брахманскую касту.
Если бы нас не морочили догматики, давно уже управители, военные, ученые,
рабочие и крестьяне были бы распределены по четким категориям. Желание
остаться членом касты служило бы, кстати, основным стимулом к работе. А
кто недостаточно бы старался - попадал бы в касту под названием "мусор".
натурщиц, алкоголику - водку. - Сайко уловил что-то свое.
реакционер, поборник инфантицида и певец гомосексуализма, - откликнулся я
справкой. - Чего только стоит фразочка: "нет сильнее войска чем то, что
состоит из влюбленных воинов".
высшей касты. И реакционерство у него было здоровое - чем ближе к корням,
к природе, тем лучше... Так вот, о высшей касте. Имей мы десять миллионов
настоящих ученых, зашоренных на одной науке и находящихся на приличном
содержании, какой бы рывок в науке произошел. Тогда бы точно нашлись
связующие механизмы между Ф-полем и начальными физическими
взаимодействиями, например, кварково-гравитонными.
первого блюда упорно не желал отъезжать, нагло тыкаясь нам в руки -
видимо, автоматика барахлила. Наконец принужденно улыбающийся Бореев
отпихнул его ногой и тот убрался. Чтобы вскоре аккуратно вернуться, но уже
с порциями второго.
шутливо прикрикнуть перед тем как впиться в мясо:
Бореев. - Забыл, например, упомянуть, что прибавочную стоимость образует
не только труд товарищей рабочих, но и знания, предприимчивость и хватка
господ Эдисона, Кольта или Дизеля. Поэтому не указал, на кого в светлом
будущем заменить господ предпринимателей. На революционеров или, может, на
говночистов. От грустных мыслей у Карла болела голова и начинались
фурункулы, - ехидно подытожил большой ученый.
добавил в оправдание классика. - У меня вот от любой умственной работы