Чтение 25–й страницы книги ~Завоеватели~

Морского Берега. А так я хоть буду знать, что Завоеватели не смогут
разнести наши баррикады пушками. Но нам нужен хороший офицер, господин
Вальхейм. И желательно с репутацией героя.

Он допил кипяток залпом, как будто это была водка.

Анна-Стина вздрогнула и быстро взглянула на брата. Ингольв задумчиво
водил пальцем по скатерти, обводя один и тот же узор. Демер терпеливо
ждал. Прошло несколько минут, прежде чем капитан поднял голову и сказал:

- Хорошо.

В этот момент в прихожей зашаркали чьи-то неуверенные шаги.
Заговорщики оцепенели. Первой опомнилась Анна-Стина. Она протянула руку,
осторожно сняла со стены карабин и через стол подала его брату. Ингольв
взял оружие, встал и бесшумно скользнул в прихожую.

Сжав губы, Демер стал нервно озираться, поскольку свое ружье оставил
у входа. Воцарилась странная тишина.

Потом они услышали, как Ингольв откладывает карабин в сторону. Через
несколько секунд дверь в гостиную раскрылась, и брат Анны-Стины втащил,
ухватив под мышками, темнокожего оборванца. Порозовев, Анна-Стина встала.
Ингольв не слишком бережно уложил Синяку на ковер и, поставив стул посреди
комнаты, уселся.

Анна-Стина и Демер переглянулись.

- Я запирала за вами дверь на засов, господин Демер, - сказала
молодая женщина растерянно.

- Помню, - кивнул он.

- Дверь и была заперта, - не оборачиваясь, сказал Ингольв.

Купец третьей гильдии усмехнулся.

- Что вас так развеселило, господин Демер? - сердито спросил
Вальхейм. - Я очень хотел бы знать, что означает это явление.

- Не все ли равно, - произнесла Анна-Стина. - Завтра спросишь его
сам.

Ингольв склонился со стула и сильно толкнул Синяку ногой.

- Как ты вошел? Почему пришел сюда? Кто тебя послал? Завоеватели?

На него бессмысленно смотрели мутные синие глаза. Ингольв обернулся к
Анне-Стине.

- Сейчас я приведу его в чувство. Принеси холодной воды.

Но девушка скрестила руки на поясе и не двинулась с места.

- Почему не сразу раскаленный шомпол?

- Анна, это может быть очень серьезно.

В разговор вмешался Демер.

- Господин Вальхейм, я думаю, он просто болен. Дайте ему прийти в
себя, и он вам все расскажет.

Ингольв резко повернулся в сторону бывшего купца.

- У вас имеются какие-то свои соображения на этот счет?

- Да, - прямо сказал Демер. - У меня есть серьезные основания
предполагать, что этот... э... молодой человек в бреду мог не заметить
запертой двери и пройти сквозь стену.

Анна-Стина начала осторожно собирать со стола посуду.

- Давайте отложим разговоры до утра, - предложила она. - Ингольв, ты
не можешь выкинуть бедного парня на улицу в таком состоянии. Что бы он ни
натворил. Одна ночь ничего не решает.

- Как знать, - медленно сказал Ингольв.

Вальхейм топтался в прихожей, стаскивая сапоги. От него несло
морозом, лицо раскраснелось. В руках он держал корзину, в которой
перекатывалось с десяток подмороженных картофелин. Где он доставал
продукты, никто не знал. Анна-Стина старалась не задаваться этим вопросом.

Подхватив корзину, Вальхейм ушел на кухню, где скоро загудела печка.

Анна-Стина почувствовала на себе пристальный взгляд и повернулась к
дивану, где вчера вечером оставила больного, свалившегося на них как снег
на голову.

Утренний белый свет заливал смуглое лицо, на котором ярко горели
большие синие глаза, и Анне вдруг показалось, что форт пал только вчера и
Ахен затаился за окнами, уже оставленный одной армией и еще не занятый
другой.

Она подсела на диван.

- Тебе лучше?

- Спасибо, - шепнул он.

- Почему ты ушел тогда, ничего не сказав? - спросила она укоризненно.

Он прикусил губу, но ничего не ответил.

- Будешь завтракать?

Синяка с трудом качнул головой и сипло спросил:

- Как я здесь оказался?

Несколько секунд Анна-Стина смотрела на него, широко распахнув глаза,
а потом рассмеялась.

- Хорошенькое дело! Так ты ничего не помнишь? Капитан будет очень
разочарован.

- Где он?

- Полагаю, разогревает щипцы, которыми собирается рвать тебя на
куски. Вчера ты прошел сквозь запертую дверь, сынок, но что еще
удивительнее - господин Демер, случившийся неподалеку, не видит в этом
ничего необычного.

- Демер здесь?

- Синяка, это правда, что ты помог ему бежать?

Синяка прикрыл глаза.

- Значит, ты действительно все это время был у Завоевателей?

- Мне трудно разговаривать, - хриплым шепотом отозвался Синяка. - Я
не хотел бы видеть Демера.

- Почему?

Он не ответил. Анна-Стина заметила, что он снова засыпает, и укрыла
его пледом поверх рваного мехового плаща, в который он был закутан. Во
всем, что связано с этим парнем, было немало непонятного, но Анна-Стина
Вальхейм не могла отказать в помощи тому, кто в ней нуждался.

Хильзен отсалютовал и опустил шпагу. Племянница Бракеля стояла перед
ним, румяная с мороза. Она фехтовала лучше, чем можно было ожидать от
молодой девушки. Норг, внимательно наблюдавший за поединком, так и сказал.

- Хорошо, что ребята не дали Бракелю утопить тебя, Амда, - добавил он
с чувством. - Теперь я могу спать спокойно. Хильзен нашел, с кем драться,
и не будет больше приставать ко мне.

- Свинья, - сказал Хильзен.

Норг зевнул, дружески потрепал Амду по крепкому плечу, махнул в
сторону друга рукой и ушел в башню. Как только он скрылся, Амда фыркнула и
провела острием шпаги по утоптанному снегу.

- Продолжим?

Хильзен покачал головой.

- Будем считать, что ты победила.

- Будем считать или победила? - Амда пристально взглянула на него.

- Победила, - улыбнулся Хильзен.

Она сунула шпагу в ножны, и они вдвоем неторопливо пошли вниз по
улице. Медные украшения позвякивали в желтых косах Амды, снег хрустел под
каблуками ее сапог.

Она была далека от того идеального образа невесты, который лелеял в
душе юный граф. Хильзен мечтал о хрупкой нежной девушке, тонкой, как
стебелек, с огромными задумчивыми глазами. Такой была на портрете его
мать, Доротея фон Хильзен, умершая родами шестнадцати лет от роду.

Амда не была хрупкой, и ее серые глаза никак нельзя было назвать
задумчивыми и уж тем более огромными. Племянница Бракеля была сильной и
крепкой и, пожалуй, слегка полноватой. Поглядывая на нее искоса, Хильзен
подумал о том, что если она забросит фехтование и перестанет ходить в
походы под полосатым парусом, а вместо этого начнет рожать детей, то
станет просто толстой. Его удивило, что эта мысль не вызвала в нем
отвращения. Амда нравилась ему такой, какой была.

Неожиданно девушка спросила:

- Помнишь, я приходила сюда с очень странным мальчиком... он был
почти черный. И у него не было оружия, но он говорил, что он свободный
человек.

На мгновение Хильзен ощутил легкий укол недовольства. Почему она
вспомнила о Синяке?

- Зачем он тебе? - спросил Хильзен осторожно.

- Просто так... Кто он такой? Он действительно свободный человек?

Хильзен покосился на нее. Сказать правду? Все равно Синяки больше с
ними нет и неизвестно, жив ли он. И все же Хильзен удержался.

- Толком не знаю. Мы подобрали его здесь, в городе. Он был очень
голоден.

- Он странный, - повторила Амда, глядя себе под ноги. - У меня было
постоянное ощущение, что он - не тот, кем кажется.

- Может быть, - ответил Хильзен и остановился возле небольшого
каменного здания, на фасаде которого на четырех кафельных плитках был
нарисован лев: круглая морда зеленая, глаза и грива желтые. Лев лежал,
опустив морду на скрещенные лапы и обвив пивную кружку непомерно длинным
хвостом с желтой кисточкой.

- Смотри, питейная, - удивленно сказал Хильзен, потрогав дверь.

Пригнувшись перед низкой притолокой, они вошли в маленький подвальчик
с закопченными сводами. В дальнем углу тускло мерцала над стойкой
керосиновая лампа. Трактирщик, толстяк неопределенного возраста с отчаянно
косящими глазами, испуганно уставился на них.

Амда села на лавку за грязный стол, а Хильзен направился к стойке.
Трактирщик заметался, хватаясь то за тряпку, то за стакан с обкусанными
краями. В темном углу заведения копошился невидимый посетитель. Судя по