этикетку, поморщился и вынул из кармана белую с синим
коробку "парламента".
- а то куришь всякую дрянь, да еще натощак. Так никакого
здоровья не хватит.
И вообще, зачем оно мне, здоровье?
интересно, что будет лет этак через шестьдесят - семьдесят?
семьдесят лет назад, тоже было интересно: кончится когда-
нибудь этот бардак или нет? И что мы имеем в результате? Тот
же бардак.
воскликнул Арцыбашев. - Причем на гораздо более высоком.
Хотя в чем-то ты, наверное, прав... Но лично я все равно
намерен дожить минимум до ста лет. - Он закурил, перехватил
иронический взгляд Юрия и покивал головой. - Да, да,
конечно... Жизнь диктует вам свои суровые законы, как
говорил один сын турецко-подданного. Знаю, что таким макаром
до ста лет не дотянешь, но бросить не могу. Работа нервная,
черт бы ее побрал. Вот поднакоплю деньжат, брошу все к
чертовой матери и займусь собой. Здоровье поправлю, волосы в
плешь вживлю.., не смейся, не смейся, это сейчас запросто,
были бы деньги! Конечно, геронтология пока что даже на
западе находится в зачаточном состоянии, но дай срок!
как-то прервать это словоизвержение. Упитанный, прекрасно
сохранившийся Цыба, с жаром разглагольствующий о
перспективах геронтологии, вдруг вызвал у него чувство
неловкости. Такую же неловкость Юрий испытывал, когда один
его давний знакомый время от времени ни с того ни с сего
вдруг принимался горячо втолковывать всем окружающим, что
половина живущих на Земле людей на самом деле не люди, а
хорошо замаскированные пришельцы. В остальном он был
умнейшим человеком, но кончил все равно плохо.
Арцыбашев, мигом забыв о геронтологии.
какой-то в банке... Еще от мамы остался.
Тогда это, извини меня, сушеное дерьмо. - Как ты его пьешь-
то?
кончился.
трагика воздевая руки к потолку. - Каменный век! Стойбище
оленеводов! Тундра! Полярная ночь и северное сияние...
Одевайся и пошли.
кресло и стряхивая пепел с сигареты в распахнутый рот синей
рыбы. - Поглощать калории и запивать их настоящим кофе по-
турецки. А также слушать приятную музыку, смотреть на
красивых женщин и вести неторопливую цивилизованную беседу.
не выспался. - А я из-за тебя, между прочим, на работу не
пошел. Может, у меня банк прогорел, а он - не выспался - Ну
и шел бы тушить свой банк, - предложил Юрий - Да ни черта
ему не сделается, - отмахнулся Арцыбашев. - А если и
сделается, мне-то что? У меня к тебе разговор, а я отвык
разговаривать на бегу. Чтобы общение было результативным,
оно должно проходить в соответствующей обстановке... Ты что,
еще не одет?
это безнадежная затея - спорить с Цыбой.
Побреюсь только.
из комнаты веселый голос Арцыбашева, который рассказывал,
как он проснулся наутро после их совместной пьянки, и как у
него трещала башка, и что сказала ему Алена, и как он по
совету Юрия нашел тонкую стальную проволочку и привязывал
копье к рукавице железного болвана и чуть было снова не
получил по кумполу... Невнимательно вслушиваясь в эту
болтовню, он пытался угадать, зачем явился Цыба. Может быть,
он все-таки слышал их разговор с Аленой и пришел намекнуть,
что для Филарета будет лучше исчезнуть и больше никогда не
омрачать своим присутствием горизонт его семейного счастья?
Или он просто соскучился по человеку, с которым можно
поболтать, не опасаясь последствий, губительных для бизнеса?
Да нет, что-то непохоже... Он ведь прямо сказал, что пришел
по делу. Какое дело может быть у банкира Арцыбашева к
таксисту Филатову?
одеколоном из отцовского пульверизатора с оплетенной нитяной
сеточкой резиновой грушей на длинном гибком шланге и вышел
из ванной. Стоило ему войти в комнату, как Цыба прервал свою
речь на полуслове и подозрительно повел носом.
Точно! Чтоб я сдох, если это не "Русский лес"!
легким раздражением подумал он, - сколько можно тыкать меня
носом в дерьмо? Что я ему - мальчишка?"
и чистую голубую рубашку, понимая, что ведет себя вот именно
как мальчишка. Глядя, как он одевается, Арцыбашев слегка
поморщился и вздохнул, но промолчал.
рубашки. - Ключ от машины брать?
перекрестился левой рукой. - Поедем на моей.., если ты,
конечно, не возражаешь.
отполированными выпуклостями и округлостями - у этой машины,
похоже, не было ни одной ровной плоскости. Вокруг "ягуара"
уже собралась стайка ребятишек, хотя и не такая большая, как
та, что могла бы сбежаться поглазеть на заграничное диво лет
двадцать назад. Арцыбашев сказал им "кыш, пернатые",
торопливо отпер дверцу и поспешно нырнул в пахнущий
натуральной кожей салон.
замок зажигания. - Иду по твоему двору, и все время хочется
пригнуться. Все кажется, что вот-вот кто-нибудь окликнет.
нечиста?
Арцыбашев и запустил двигатель. - Может, и нечиста. У нас с
тобой, старик, наступил такой возраст, когда чувство вины
становится основным... И это особенно заметно, когда
".'"` i %hlao на свои старые места. Недаром говорят, что
возвращаться - плохая примета. Скажешь, не так?
мощным мотором, "ягуар" мягко выкатился на улицу. Арцыбашев
вел машину небрежно, почти не глядя по сторонам, словно не
на автомобиле ехал, а прогуливался пешочком по пустой аллее
парка. Юрий позавидовал ему. Он водил такси уже четвертый
месяц, но все еще не мог заново привыкнуть к бешеному ритму
и сутолоке московских улиц и площадей. "Еще бы, - подумал
он. - Это тебе не на БМП по полю гонять и не на танке сквозь
стены".
полуподвальном этаже старинного особнячка. Над входом в
полуподвал, безуспешно соперничая с солнечным светом, мигала
неоновая вывеска, из наклонной трубы лестничного пролета
тянуло вкусными запахами пищи и свежемолотого кофе. Внутри
оказалось полутемно, совершенно пусто и неожиданно уютно.
Арцыбашев, руководствуясь какими-то одному ему известными
приметами, выбрал столик, усадил Юрия, сел сам и немедленно
принялся играть с выключателем укрепленного на стене над
столиком бра. Этот прием сработал, и менее чем через минуту
возле них возникла имевшая заспанный вид официантка в
кокетливо сдвинутой набекрень белой наколке. Сдерживая
зевоту, она приняла заказ и удалилась.
дыра, но готовят так, что пальчики оближешь. Только на этом
и держатся, а так...
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лондон Джек
Березин Федор
Грабб Джеф
Глуховский Дмитрий