- Сумасшедшие какие-то!
- Не сказал бы. Вот сучка!
- Сами виноваты, - вздохнул тот, который сидел за рулем, - заплатили
бы ей сорок баксов и высадили бы на дороге. А теперь хрен знает что
делать! - и кавказец зло ударил кулаком по сиденью, засыпанному
стеклянными осколками.
- Ничего, мы эту сучку найдем. Я ее еще на прошлой неделе заприметил,
наверное, часто на Волоколамке пасется"
- Я бы ее лучше не трогал, - кавказец зло открыл ящичек и вынул
газовый пистолет. Сунул его в карман брюк. - Если встречу их еще, убью на
хрен!
- Никого ты не убьешь.
- Почему?
- Они сделают вид, что тебя не знают, а ты - тем более. Притворишься,
что видишь их впервые. Давай трогай потихоньку. До Ржева как-нибудь
дотянем, а там у меня мужик знакомый есть, гараж у него свой, он что
хочешь тебе отремонтирует. За два дня машина сиять будет, как игрушка.
- Легко тебе говорить. Машина-то моя!
- Ну, знаешь ли, за удовольствие надо платить.
- И черт тебя дернул с этой стервой связаться! Заплатили бы - и без
проблем.
- Сам не знаю, как получилось... Подурачиться захотелось.
- Вот так, век живи, век учись, - вспомнил русскую пословицу человек
с иссиня-черными волосами и маслеными глазами. Другой, похожий на него,
как родной брат, кивнул.
- Что уж после драки кулаками махать!
У Сергея Дорогина на все дела ушло три часа. Москва хоть и большой
город, но пушкинских мест в городе не так уж и много: в начале
девятнадцатого века Москва была куда как меньше, чем сейчас.
Абебу Муму нигде не нашел, хотя следы эфиопа попадались повсюду. В
одном месте говорили, что видели его месяц тому назад, из другого прогнали
на прошлой недели, в третьем сказали, что вроде видели Абебу спящим на
лавке, а рядом валялась пустая бутылка из-под водки и стоял цилиндр, в
котором лежали пять рублей.
Время подходило к девяти. Музеи уже закрылись, экскурсии исчезли. На
Тверской появились проститутки, вернее, проявились, стали заметнее. Они
уже переоделись в боевые одежды и заняли наступательные позиции. Одна из
жриц любви чуть не бросилась под колеса машины Дорогина. Он затормозил.
Девушка отпрянула, затем, заискивающе улыбаясь, просунула голову в
окошко.
- Я тебя со своим приятелем спутала, у него точна такая же машина, -
соврала она. - Кстати, не хочешь за сто баксов без презерватива на всю
ночь, раз уж друг не приехал, раз уж я обозналась? - девушка облизывала
пухлые губы. - Ну, так как? Решайся, такое тебе не каждая предложит.
- Стремно, - сказал Дорогин.
- Что стремно?
- СПИД гуляет по России.
- СПИД? - проститутка передернула плечами, словно отмахивалась от
пчелы.
- Первый раз слышишь?
- Телевизор смотрю, так что знаю о СПИДе не меньше, чем о том, что до
юбилея Пушкина осталось на один день меньше. Но без резинки я рискую не
меньше тебя.
- Зато ты за свой риск получаешь сто баксов, а я их теряю.
- Ты получаешь удовольствие. Здесь все девушки, которые стоят, только
с презервативами соглашаются, я одна такая бесстрашная.
- Вот поэтому с тобой и не буду.
- Ну, как хочешь, мое дело предложить, твое дело согласиться или
отказаться.
Сергей медленно тронул автомобиль. Девушка убрала голову из машины и
послала воздушный поцелуй. А затем сделала шаг назад и прислонилась к
фонарному столбу. Она приняла картинную позу, выставив вперед колено и
подбоченясь.
К Киевскому Сергей добрался к девяти. Он припарковал машину и
спустился в подземный переход, причем стал так, чтобы видеть инвалида, а
тот его - не мог. "Афганец" уже заметно устал, голос его стал не таким
басистым и насыщенным интонациями. Иногда ветеран конфликта срывался на
свист, тогда грязно ругался и стучал кулаком по своей ушанке.
Сергей прикинул, если того и будут забирать, то по дальней лестницы -
там, где есть пандус. Но он ошибся. Появился только один из галичан, но
зато он привел с собой троих помощников. Те без долгих слов, потрепав по
плечам инвалида войны, легко подняли коляску и понесли ее в руках.
Галичанин чуть отстал, он двигался так, словно не имел к "афганцу"
никакого отношения. Плотно набитая спортивная сумка висела на плече, и
время от времени он прижимал ее рукой к боку, словно хотел удостовериться,
что сумка при нем и что она полна.
Сергей едва успел опередить его и заметить, куда покатили инвалидную
коляску. "Афганца" поджидал микроавтобус с большой скользящей дверью.
Пассажиры в микроавтобусе были как на подбор, таких бы и близко не
подпустили к маршрутному такси - грязные, оборванные, полупьяные. Сергей
рискнул, перебежал дорогу прямо по проезжей части, лавируя между машинами,
иначе можно было не успеть. Помощники галичан действовали быстро. Они с
ходу затолкали инвалидную коляску вовнутрь микроавтобуса.
- Потише, - кричал "афганец", - не дрова грузите, человека!
Ответом ему были смех и грязные ругательства. Галичанин уже занял
место рядом с водителем, и Дорогин вновь вынужден был нарушить правила,
пересекая сплошную линию. Он успел вовремя, микроавтобус подъезжал к
светофору. Их разделяли всего два автомобиля.
- По-моему, меня не заметили, - решил Дорогин, - иначе уже давно
кто-нибудь вышел бы разобраться.
Пару раз приходилось останавливаться, подбирали нищих.
"Сколько же их туда набилось? Наверное, пятнадцать, хотя мест там не
больше десяти."
Но шторки на окнах, которые никто из пассажиров не рисковал
отодвигать, скрывали нутро микроавтобуса от глаз дорожной милиции.
Двигались в сторону Ленинградского шоссе. Сергей старался держаться в
отдалении, не попадаясь галичанину на глаза. Но тот особо и не волновался,
процедура для него была привычной, повторяющейся изо дня в день. Сидя на
переднем сиденье, он не терял времени даром, а сортировал деньги,
выискивая в сумке самые крупные купюры.
Грязной, помятой мелочью он не интересовался, а крупные купюры
сортировал в три пачки, которые перетянул аптечной резинкой. К долларам
было особое отношение, набралось их не так уж много. Галичанин каждую
купюру тщательно разгладил у себя на колене, сложил стопочкой и отправил
во внутренний карман куртки. Затянул молнию, будто боялся, что те
выпорхнут из кармана.
Все меньше становилось света на улицах, больше попадалось разбитых и
перегоревших фонарей, совсем исчезли огни рекламы. В этом месте Москва за
последнее десятилетие практически не изменилась.
- Марьина роща, - отметил про себя Дорогин.
Теперь приходилось держаться настороже. Машин стало меньше, и
Дорогина вполне могли приметить. Но блуждания оказались недолгими,
микроавтобус свернул в тупик и скрылся за воротами частного дома. Дорогин
оставил машину и дальше двинулся пешком.
"Ну и халупа! - подумал он, разглядывая покосившийся дом, который
непонятно каким образом еще не развалился. - Наверное, ветра сильного сюда
не залетало, да и старый сад хорошо защищает от стихии эти руины. Хорошая
натура для фильма о довоенной Москве, - усмехнулся Дорогин, но тут же себя
поправил:
- Нет, о послевоенной - такая тут царит разруха."
Попрошайки выбирались из микроавтобуса, точно пленные немцы; кто сам
мог идти, помогал выбираться товарищу. Галичанин стоял в стороне,
брезгливо наблюдая за процедурой разгрузки, будто надсмотрщик, который
считает, не сбежал ли кто из заключенных. Две инвалидные коляски закатили
в дом, остальные повалили следом.
Галичанин скрылся в полуразвалившемся сарае, и вдруг тот вспыхнул
ярким светом. И него выкатился новехонький "линкольн" с галогеновыми
фарами. Задень машина дом - тот бы развалился на глазах.
"Жаль, что мне не с тобой сегодня придется разобраться", - подумал
Дорогин, прижимаясь к стволу старой яблони и пропуская машину.
В доме горел неяркий свет, окна были завешены пожелтевшими, старыми
газетами. В одной из фрамуг стекла не было, и вместо него виднелась
скомканная телогрейка, из которой торчали клочья ваты. Перелезть через
невысокий забор оказалось сложно: ни опереться на него, ни вскочить - того
и гляди, завалится.
Подобравшись к окну, Сергей затаился. Из дома слышался мат-перемат,
звон посуды. Понять по звукам о том, что именно там происходит, было
сложно и в то же время легко - гуляют ребята.
Один из надсмотрщиков вышел на крыльцо и, не смущаясь тем, что его
видно с улицы, с удовольствием помочился в траву. Не успел он застегнуть
ширинку, как Дорогин схватил его за горло и потащил в кусты смородины.
Дорогин прошептал:
- Пикнешь, идиот, голову откручу!
Охранник и не думал сопротивляться, сразу почувствовав силу и
решимость противника. Повалив надсмотрщика в траву и уткнув лицом в землю,
Березин Федор
Березин Федор
Панов Вадим
Шилова Юлия
Муркок Майкл
Перумов Ник