Подойдя к "Фольксвагену" вплотную, он узнал наглеца.
шефа, а заодно и службу безопасности от позорища, продемонстрировав при этом
настолько высокий класс приемов рукопашного боя, какой можно было увидеть
лишь в фантастическом боевике, Андрей Кириллович по поручению шефа долго и
безуспешно пытался на него выйти. У шефа возник тогда полубредовый план
взять его на службу, не постояв за ценой. Поиски закончились тем, что
начальник службы безопасности однажды очнулся в собственной машине недалеко
от Павловского парка с расквашенным затылком и запиской: "Извини, Андрей.
обозначал именем Скунс, судя по всему, нуждался во встрече.
дня назад, отозвался человек, так похожий на Скунса.
лицо, короткий светлый (может быть, седой?) ежик волос.
листа бумаги с напечатанным на принтере коротким текстом.
мужское лицо.
не того, - проворчал Андрей Кириллович, всматриваясь в изображение.
мира Шепетовки?
помогли, то как и когда.
машины.
метро. Потом вышел из машины, проверил сигнализацию: она работала идеально.
***
информационному обеспечению, ей и доверил он листочек бумаги, переданный
человеком, похожим на Скунса.
другой день. Полученные данные говорили о расхлябанности и безалаберности в
их бывшей системе.
страницы текста - Нет человека, нет проблемы. И никаких следственных
действий. Так и закрыли.
неясностей, хотя именно из них-то и состояла вся жизнь - Конечно, а потом
она обратным концом, да нас же и по затылку... - он даже показал, как это
физически может произойти. - Ладно. Спасибо тебе, я не ждал так быстро. В
общем, молодец ты, Эмилия Петровна.
провел, отрабатывая довольно неприятный, но денежный заказ клиента, и теперь
ему хотелось спать.
***
значило, что наступила полночь, и, следовательно на метро она опоздает.
подачу жидкого азота.
самописца, был у них еще и такой ветеран, задрожав, вместо красивых синусоид
принялась рисовать зигзаги с немыслимыми амплитудами и наконец замерла.
чересчур забывчивый оставлял открытым кран, подключенным к прибору, ночью
напор воды увеличивался, тонкий резиновый шланг срывался со стеклянного
патрубка, и в результате вода, растекшись по полу, тонкими струями падала на
головы соседей снизу. Такое за годы ее работы случалось лишь дважды, но с
тех пор, уходя последней, она скрупулезно выполняла все инструкции -
проверяла краны и электроприборы.
бумажный лоскуток со своей подписью. Теперь оставалось пройти по затихшему
полутемному коридору до лестницы. Кое-где в лабораториях горел свет,
слышались голоса и смех. Ее институт был в этом смысле особенным. Здесь в
любое время суток кто-нибудь да работал - некоторые эксперименты длились по
семьдесят, а то и больше часов, и поэтому даже в самые дикие дисциплинарные
времена, о которых теперь помнят лишь старожилы, у них был вольный режим.
характерными тоже только для ее института - это была невероятная смесь паров
сухого льда и кипящего жидкого азота, разложившегося хлорофилла, дешевых
сигарет и озона, - чего тут только не было. Этот запах много лет назад они
перевезли с собой из старого корпуса, он, словно верный домовой, всегда
присутствовал в их институте.
сознательную жизнь.
соседних улицах, и он ее подвозил на своих "жигулях", когда она засиживалась
в лаборатории.
метро "Политехническая". Там поблизости было здание Института цитологии.
академик Писаржевский, участвовала в грандиозном проекте, о котором раньше
можно было только мечтать.
старость была, правда, понятием относительным, некоторым не исполнилось и
тридцати, - бросилась очертя голову создавать гимназию, чтобы нести
современным детям свет новейших естественно-научных знаний, даже тогда свой
институт она не считала покинутым навсегда. Просто в те годы наука впала в
некий анабиоз, и как она сама же сказала, если сон разума может рождать
только чудовищ, ей лично стоит попробовать себя в другом направлении. Хотя
бы временно. Нельзя сказать, что наука воспряла. Ученые, как дети, -
хорошего им всегда мало. Дали денег на один эксперимент - немедленно
оказалось, что требуется ставить десять. Это всегда так. И все же началось в
их институте заметное оживление.
заграничным институтам, призвал ее телефонным звонком к новому делу.
и страданий, Ольга, конечно, не собиралась. Это было бы хуже, чем
предательство. Но работать по вечерам в лаборатории - с удовольствием. Ей и
так постоянно снилось, словно она возвращается за рабочий стол, чтобы
ставить эксперимент, а вокруг незнакомые лица, ее никто не знает и не верит,
что она человек не посторонний.
лаборатории Ольга продолжала числиться на четверти ставки и находилась как
бы в бессрочном отпуске.
свободного места? Процесс занял три вечера Каждый из них в одиночку сделал
бы это быстрее. Впрочем, две головы лучше одной, но пять - уже тормоз. Ольга
не особенно верила, что им улыбнется удача. Однако все свершилось, и она
снова начала ставить эксперименты за тем самым рабочим столом, который
несколько раз снился ей.
Глава 25. Колоритные Масленниковы
Сначала он все хорошенько осмысливал, оценивал ситуацию со всех сторон и
только затем начинал действовать в соответствии с выработанной системой. И
сейчас, получив от начальника (Самарина) поручение опросить жильцов дома по
набережной Карповки, где жила Новосельская, он взялся за выполнение задания
с полной ответственностью.
сориентироваться. Художником Иван Платонович был неважным, но в данной
ситуации его мастерства было достаточно вполне.
подъезда, куда направлялась Галина Николаевна. Посередине находился
разрушенный фонтан, окруженный газоном, давно пришедшим в такое же
запущенное состояние. Если смотреть со стороны Карповки, то справа напротив
фонтана находилась низкая темная арка, ведущая в соседний двор.