ложил лишь две рубашки и один костюм на смену, но зато запихнул массу
всякой всячины: книги, боксерские перчатки, модель парусника, банки кон-
сервов, батон черствого хлеба, серебряный столовый прибор, который он
намеревался продать, флакон одеколона, чтоб от него хорошо пахло, и не
менее трех щеток для волос, чтобы выглядеть красивым.
рака маленького кафе на освещенную редкими фонарями площадь Пале-Руаяль.
Здесь они тоже побывали, в воскресенье утром, накануне, тысячу лет на-
зад.
торый разъезжал повсюду на такси. Тысяча сто франков до улицы Лафонтена,
где они ждали, пока он выйдет, сидя друг против друга за столиком в ма-
леньком баре на углу улицы Лафонтена и тупика.
тив на них внимания, он направился к телефону.
фараоны.
ра. Они выросли в одном краю, и это было здорово.
колько лет, по-прежнему была "мадам".
как Жоржетта Тома что-то очень громко говорит, она даже отодвинула штор-
ку за своей головой, чтобы взглянуть, что же там происходит.
тым. Красивая брюнетка прижимала руку к своему пиджаку чуть ниже плеча,
пальцы ее, странно сложенные, напоминали когти хищной птицы. Казалось,
она хотела уберечь что-то, что находилось во внутреннем кармане ее пид-
жака и что у нее, видимо, хотели отобрать.
в лицо какие-то злые слова, но самих слов разобрать не смогла.
купе. Бэмби видела, как она легла на соседнюю полку, совершенно спокой-
но, словно и не было никакой ссоры. Стройная, красивая, длинноногая, она
лежала на спине в строгом костюме, и Бэмби она не понравилась.
вошел в купе. Бэмби видела, как он снял пиджак и улегся на полку.
послышались громкие голоса, кто-то бежал по платформе. Бэмби догадалась,
что на вокзале, как и в Авиньоне, продают кофе в картонных стаканчиках и
сандвичи в целлофане. Поезд снова тронулся.
лышала, как этот мальчишка тихонько отворил дверь в купе и прикрыл ее за
собой. Но наткнулся на собственный чемодан, потерял равновесие, упал на
кого-то и выругался: "Черт побери, что это я?"
туп смеха, она сама не знала почему; вероятно, потому что ей пришлось
помочь ему поднять чемодан, а он, чертыхаясь, уцепился за нее, а она бы-
ла полураздета, и потому что он упал сперва на нижнюю полку, а потом на
полку Бэмби, и все вздыхал, и все чем-то был недоволен, и, вероятно, его
мучил страх, и руки у него, когда он пытался нащупать что-то в темноте,
дрожали. Настоящий идиот. Наконец он улегся на свободную полку, замер
надолго, не смея пошевелиться, пробормотав лишь: "Все обошлось, а то я
чуть было не попал в другое купе".
даже могла видеть его глаза. Оба шептались взахлеб, что, должно быть,
раздражало остальных. Временами ее снова охватывал неудержимый приступ
смеха.
же знаком зодиака. Она сказала, что ужасно быть Раком, они все сумасшед-
шие. Он спросил: "Неужели правда? - таким встревоженным тоном, что сму-
тил ее, и убрал на минуту голову, потому что к ней, оттого что он лежал
свесившись, прилила кровь.
ворил о себе. Он умел говорить о себе. Поезд мчался к Дижону, к Парижу,
увозил его все дальше от коллежа, все дальше от отца, с которым он повз-
дорил из-за мотороллера.
сон видела, как меняется в темноте свесившееся над нею лицо, которое уже
давно ей было знакомо. "Уверяю вас, вам следует вернуться домой, уезжать
не имело смысла..." А поезд все летит вперед, летит вперед.
костюме из твида, с плащом в руке. Выходя, он наклонился к ней, прошеп-
тал "мадемуазель" и клюнул ее в щеку. Она подумала: он, должно быть,
совсем не спал. И снова уснула.
к Парижу, а в коридоре полно пассажиров, курящих у окон. Она услышала,
как кто-то сказал, что стало холодно.
полке улыбнулась ей. Актриса была уже одета, чемодан стоял возле нее.
Бэмби, подумав, что мужчины еще спят, откинула мешавшее ей одеяло. И все
время, пока она натягивала платье и чулки со спущенными петлями, высовы-
вая по очереди ноги, она чувствовала на себе взгляд Жоржетты Тома. Она
встретилась с ней глазами, взгляд был такой же, что и накануне, ус-
кользающий, непостижимый.
на него внимания, человека, о котором ей потом рассказал Даниель. Она
только запомнила, что он был в сером пальто, похожем на то, что носил
дядя Шарль, слишком длинном и слишком узком, в руках же у него была
пляжная сумка из синей ткани с гербом Прованса.
ными, несерьезными. Он ушел, как-нибудь выкрутится.
ней полки, в зеленом кожаном пиджаке, тяжело дыша, зашнуровывал ботинки
на толстой подошве. Кабур вышел первым, не попрощавшись, не взглянув на
нее, не взглянув и на остальных пассажиров, - вероятно, стыдился вчераш-
ней ссоры. Затем, как раз в ту минуту, когда поезд остановился, мужчина
в кожаном пиджаке взял свой чемодан с потертыми углами, попрощался со
всеми и вышел вслед за ним.
тавляла себе, как актриса, снисходительно улыбнувшись, помахала им дваж-
ды рукой, сжав пальцы в кулак. Элиана Даррес держалась очень прямо, нес-
мотря на тяжесть своего багажа, за ней из купе тянулся шлейф крепких
пряных духов.
себя свежей, отдохнувшей, потому что хорошо умылась, тщательно причеса-
лась, хотя в дверь туалета стучали.
лицо, обрамленное черными как смоль волосами, большие, как у Бэмби, го-
лубые глаза. И этот тревоживший Бэмби взгляд, который она тотчас же от-
водила, когда глаза их встречались.
Просто необходимо было поговорить с ней.
продолжала:
из-за этого.
между ней и дверью, стараясь удержать ее, повторяя:
меня, мадемуазель Бомба, не уходите.
мелькнуло: он, вероятно, попытается выйти через буфет или служебные по-
мещения, что за идиот, мне надо его догнать.
рынка; от резких запахов, доносившихся оттуда, ее подташнивало. Теперь
он уже должен быть в Дижоне, а может, и дальше. В Дижоне утром я спала и
ничего еще не случилось, а он лежал на своей полке надо мной и, возможно
даже, что-то говорил мне.
дав никаких объяснений, в первый же рабочий день. Завтра ее выставят за
дверь. Бывают вечера, когда кажется, сам Господь Бог против тебя опол-
чился. Бог, не знающий жалости, не оставляющий тебе никаких надежд.
ладом в 88 тысяч франков в месяц минус взносы на социальное страхование,
плюс тринадцатая зарплата, оплата транспортных расходов и комната под
самой крышей на улице Бак с водопроводом и газовой плиткой.
нее и комнату. Господь Бог не оставит ей ничего. Как говорила мама: "ос-
тавит лишь глаза, чтобы плакать".