поменял направление движения рычага, и линия поползла вниз. Ханту было
наплевать, что светящаяся точка полетела беспрепятственно по экрану и
ударилась о левый край.
-- Десять -- один, -- сказал Дор. -- Осталось одно очко.
-- Ты его не получишь, -- заявил Хант.
Он уже ощущал рычаг как часть себя самого. Он держал черную пластмассовую
рукоятку, охватив ее пальцами так, будто и рукоятка и весь рычаг были
изготовлены на заказ специально для него. Кончиками пальцев он ощущал
движение вертикальной линии, малейшие изменения ее скорости. Он чувствовал,
как и когда ее надо послать верх, когда -- вниз. Без мыслей, с полностью
отключенным сознанием, он знал, что надо делать. Подача опять перешла к
Дору, и точка полетела в левый нижний угол экрана. Дор улыбнулся.
Хант медленно повел вертикальную черту вниз, точка ударилась о нижний край
экрана и отскочила вверх, и как раз в этот момент Хант перехватил ее и
послал вправо вдоль нижнего края. Дор встретил точку и послал ее назад по
той же траектории.
Хант не сдвинул с места вертикальную черту -- она была все в той же
позиции, и точка должна была бы отскочить под прямым углом. Но в тот самый
момент, когда точка должна была стукнуться о черту, Хант сделал резкое
движение вверх, и точка полетела через экран по диагонали в правый верхний
угол. Дор крутанул свой рычаг, и его вертикальная черта подскочила вверх,
упершись в верхний край экрана под прямым углом, но точка перелетела через
черту, и автомат запищал.
-- Десять -- два, -- улыбнулся Хант. Он понял, что в верхней части экрана
есть "мертвая зона", где вертикальная черта не может перехватить точку.
Теперь надо выснить, есть ли такая зона в нижней части.
Игра продолжалась. Опять подавал Дор. В нижней части экрана тоже оказалась
"мертвая зона". Десять-три, десять -- четыре, десять -- пять.
Раздражение Дора росло. Он то и дело орал на игровой автомат и на
светящуюся точку. Хант молча, как бы невзначай, двигал свой рычаг.
Когда счет стал десять -- десять, Дор со всего размаха хлопнул по автомату
своей пухлой короткопалой рукой. На экране возникла надпись "Игра окончена",
и вертикальные линии исчезли.
-- Ладно, -- махнул Шрила стоявшей в дверях четверке. -- Все ушлепывайте
отсюда.
Они ушли, а Хант сказал:
-- Я играл правой рукой. Хочешь, я сыграю левой?
-- Не хочу.
-- А если левой рукой и с завязанными глазами?
-- В эту игру с завязанными глазами не сыграешь. Как ты можешь играть,
если ничего не видишь?
-- А ничего и не надо видеть, -- объяснил Хант. -- Ты этого до сих пор не
заметил? Звук совершенно разный при движении точки по верхнему и по нижнему
краю. И кроме того, можно определить по свисту -- быстро она летит или
медленно.
-- Знаешь, по-моему, ты мне не нравишься, -- задумчиво проговорил Дор.
-- Я бы обыграл тебя даже по телефону, -- заявил Хант.
Дор внимательно посмотрел на него и прочитал в его глазах дерзкий вызов. А
ведь, переступая порог комнаты, он выглядел таким неуверенным. Шрила решил,
что лучше не отвечать на этот вызов, а с толком использовать талант Ханта.
-- Сто тысяч долларов, -- сказал он. -- Убей их обоих.
-- Имена?
-- Все, что нам удалось узнать, это -- Римо и Чиун. Они, по всей
вероятности, в Сан-Франциско.
-- Тем хуже для них, -- сказал Хант, и эти слова доставили ему
удовольствие.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Сегодня, решил Римо, Джоулин похожа на человека. Весь предыдущий вечер она
тихонько сидела и напряженно вслушивалась в слова лекции, которую читал Чиун
девушкам из сан-францисского отделения Миссии Небесного Блаженства. Затем,
поздно ночью, она попыталась составить Чиуну компанию на его циновке в
огромной спальне, отведенной для него и для Римо.
Но Чиун отогнал ее легким движением руки, и, вынужденная довольствоваться
Римо, она забралась в его постель, а он так устал за день и так хотел спать,
что пришлось обслужить ее -- хотя бы затем, чтобы не слушать ее болтовню.
Похоже, вчерашний пятиминутный эпизод в такси несколько ослабил ее
безумную тягу к Шриле Гупте Махешу Дору, решил Римо, а ночное соитие,
видимо, еще больше остудило ее пыл, потому что сегодня она говорила как
достаточно разумное существо, а не как заезженная пластинка.
Чиун все утро стонал и жаловался, что насекомые всю ночь не давали ему
спать, а когда Римо заметил, что лично его никакие насекомые не беспокоили,
Чиун высказал предположение, что себе подобных они не трогают.
И вот теперь они втроем сидели на переднем сиденье взятого напрокат
автомобиля -- Джоулин как кусок мяса в гамбургере между Чиуном и Римо.
-- Не понимаю, -- сказала девушка.
-- Слушайте, слушайте! -- возгласил Римо.
-- Если вы -- истинный Великий Владыка, -- продолжала Джоулин, -- то кто
же тогда Шрила?
-- Маленьким людям нужны вещи маленького размера, -- изрек Чиун. -- Людям
большим нужны вещи побольше. То же относится и к величию.
Джоулин ничего не сказала. Она крепко сжала губы и о чем-то крепко
задумалась. Чиун глянул через нее на Римо.
-- Куда мы едем? -- спросил он.--Я не знал, что до Синанджу можно
добраться на автомобиле.
-- Мы едем не в Синанджу. И прекрати это.
-- По-моему, он очень жестокий человек, -- сказала Джоулин Чиуну, кивнув
головой в сторону Римо.
-- Ага, как хорошо ты его поняла! Видишь, Римо? Она тебя раскусила. Ты
жестокий.
-- Не забудь -- самонадеянный, -- сказал Римо.
-- Да, дитя мое, -- сказал Чиун, обращаясь к Джоулин. -- Не забудь --
самонадеянный. А кроме того -- неповоротливый, неспособный, ленивый и
глупый.
-- Но он ведь ваш ученик... -- недоумевала девушка.
-- Сделать прекрасным необработанный алмаз могут многие, -- объяснил Чиун.
-- Но сделать что-то маломальски приличное из бледного куска свиного уха --
совсем другое. Туг требуется Великий Мастер. Пока еще я просто пытаюсь
сделать из него нечто похожее на человека. Красота и сияние придут позже. --
И он сложил руки.
-- А вы могли бы сделать меня прекрасной и сияющей? -- спросила Джоулин.
-- Легче, чем его. У тебя нет его дурных привычек. Он -- расист.
-- Ненавижу расистов, -- заявила Джоулин. -- Мой отец расист.
-- Спроси расиста, куда мы едем, -- сказал Чиун.
-- Куда мы едем, расист?
-- Просто на прогулку -- подышать свежим воздухом. Благовония, поклоны и
суета ужасно действуют мне на нервы, -- ответил Римо.
-- Вот видишь, -- гнул свое Чиун. -- Он еще и неблагодарен. Люди с
открытой душой распахивают перед ним двери своей обители, а он нос воротит и
не ценит их гостеприимства. Истинный американец. Если он станет говорить,
что отвезет тебя назад в Патну, не верь ему. Белые никогда не держат своих
обещаний.
-- Слушай, Чиун. Она такая же белая, как и я. Она из Джорджии, черт
побери.
-- Мне кажется, я больше не хочу возвращаться в Патну, -- вдруг объявила
Джоулин.
-- Вот видишь, -- сказал Чиун. -- Она не такая, как ты. Она умнеет на
глазах, а ты за последние десять лет жизни сумел усвоить меньше чем ничего.
Римо съехал на обочину и остановил машину.
-- Ладно, все выгружайтесь. Пойдем прогуляемся.
-- Вот видишь, -- не унимался Чиун. -- Смотри, как он нами командует.
Охо-хо, какое вероломство!
Чиун вышел из машины и огляделся по сторонам.
-- Это Диснейленд? -- громко спросил он.
Римо в удивлении посмотрел по сторонам. Примерно в полуквартале от них, на
автостоянке был устроен парк аттракционов для сбора средств в пользу
римско-католического храма Св. Алоизия.
-- Да, -- солгал Римо. -- Это Диснейленд.
-- Я прощаю тебе, Римо, твой расизм. Я всю жизнь мечтал побывать в
Диснейленде. Забудь о том, что я говорил тебе, -- сказал он Джоулин. --
Человек, который ведет своего Мастера в Диснейленд, -- еще не совсем
пропащий.
-- Но... -- начала было Джоулин, но Римо оборвал ее.
-- Тише, детка, -- прошептал он, крепко стиснув ей локоть. -- Вот тебе
Диснейленд, так что забудь все заботы и радуйся жизни. -- И нажал посильнее.
Она поняла.
А Чиун тем временем дрожал всем телом -- он словно подпрыгивал от
восторга, хотя ноги его крепко стояли на тротуаре. Его необъятных размеров
шафранное кимоно было похоже на наволочку, надуваемую порывами ветра, -- оно
то наполнялось воздухом и взлетало вверх, то плавно опускалось, то взлетало,
то опускалось.
-- Обожаю Диснейленд, -- в восторге воскликнул Чиун. -- Сколько раз я могу
прокатиться?
-- Четыре, -- сказал Римо.
-- Шесть, -- сказал Чиун.
-- Пять, -- сказал Римо.
-- По рукам. У тебя есть деньги?
-- Есть.
-- Достаточно?
Андреев Николай
Посняков Андрей
Корнев Павел
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий