read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



чувствуя уже и волнение, будто за ним гнались. После первых, самых
прожорливых минут он глотал хлеб и давился - было еще голодно, хоть всего
оставалось вполовину, но утробушка будто б обернулась твердым дном и
упиралась еде. Хлеб он не доел, бросил в яме, но молоко все ж залил в
глотку, вылез и, шатаясь пьяным, боясь сам себя, побрел обратно через
вымерший поселок в караулку, держа с тошнотой общий куль шоколадных конфет.
Он не мог видеть своего сизого, отравившегося лица, но в карауле, где его
только успели хватиться, Помогалов живо взялся хлопотать, так что Матюшин
поневоле наврал, что стало ему у магазина плохо. Но тогда вцепился и вздумал
его Помогалов лечить марганцовкой, приговаривая, разбавляя целый графин
воды:
- Самое верное средство, если отравился, да вообще блевать полезно,
обновляется организм. Йоги, говорят, по сто лет живут, а почему? Съедят
зернышко и, как кошечки, культурно выдавливают из организма. От нее, от
марганцовки, сразу ж облегченье наступает. Ну ты, олух, чего глаза вылупил,
пей, говорю!
Он залил в глотку стакан, но Помогалов обидчиво удивился и сказал пить
еще больше, до полграфина. В помещении начальника ошивался китаец, ждал
что-то отнести в роту, и старшина подрядил его на помощь, отвести валящегося
с ног больного в нужник.
- Два пальца в рот - и начинай за жизнь бороться! - покрикивал он
бодро. - Гляди, чтоб он мне башкой тудась не сыграл.
Китайца, верно, заворожила болезнь Матюшина. Он продвигался с ним
терпеливо шажками, пыхтел и подпихивал плечом, не давая закружиться и
упасть. Нужник таился тут же, в караулке, и хоть Матюшин понимал, куда
тащиться да про два пальца в рот, но остального еще не понимал. Китаец, хоть
неохотно было мараться, одолел себя и взялся помогать ему до конца. Но
испугался и замер, когда рвануло из больного белым хлебом да заглоченной
колбасой. Когда поднял Матюшин взмокшее от потуг лицо и вздохнул, китаец
стоял в шаге от него, молчаливый, и дожидался только вывести. А он готов был
умереть, но чтобы не выходить больше наружу, постигая по взгляду
мертвоватому китайца, что и в глазах всей солдатни подписал себе приговор.
Он дернулся и срыгнул младенчиком уже молочную кашицу, но полез мыча в
карман, выдернул в кулаке все деньги, что были, разжал дрожащую руку, как
есть, с копеечками грязными меди, чтобы увидел их китаец, - тот, понимая,
что делает, молчаливо взял, сосчитал, но остался неожиданно довольный и до
копейки сгреб в карман. Постоял, глядя с проснувшимся удивлением, и только
вдруг ущипнул, прежде чем смог уйти.
Оставшись в парашной комнатушке, Матюшин потащился к тазу умывальника,
залез головой под ледяную воду, что сморкала из ноздреватого крана, и
потихоньку начал оживать. Умылся, зализался, пошагал, чуть робея, в
караулку. Но китаец давно отправился в роту. Помогалов же был доволен его
свеженьким видом да расхваливал, не унимаясь, марганцовку, и ничего в
караулке за это время не изменилось. Ночью, когда в караулке не сыскать было
живой души, раздобыв карандаш и клочок хозяйственной, будто б из опилок,
бумаги, Матюшин накарябал весточку в Ельск. Клочка хватило, чтоб сообщить,
что жив и здоров, да взмолить выслать десять рублей, срочно ему нужных, как
жизнь. Слезы дрожали в его глазах от мысли, что клочок этот будут держать в
своих руках отец и мать, будто б и сам касался не бумажки, а заскорузлых
рук, да не мог от них никак оторваться. Однако ж дармовой копеечный конверт
отбыл по адресу чохом с другими солдатскими письмишками, так что отмирало
тоскливо сердце, как неспешно и долго с почтой уходили отпущенные
прогуляться на станцию двое зверей.
Дни превратились в томительное щекотное ожидание. Письмо из дома
послушно притекло в руки. Конверт был крепко склеен, так что пришлось рвать
терпеливо, но вложено не оказалось даже рублика. Только исписанный
кривобоким бережливым материным почерком лист бумаги. Но и в том, что
отписывала Александра Яковлевна сыну, - ни словечка, ни душка не было о
деньгах, что он просил срочно выслать. Мать докладывала свой день, что она с
утра сделала, будто только о том и было в ее голове; прописала, что они
довольны с отцом, что он жив и здоров, чтобы бросил хоть в армии вредить
здоровью - курить; да в конце было так: "Пиши нам, Васенька, желаем тебе
здоровья, счастья, успехов в труде и в учебе". Мать отошла сама собой, он и
позабыл, что она там писала. Он видел во тьме лицо поджатое смуглое отца,
слышал его ласковатый голос, какой стал у него после смерти Якова, - вот
гляди, говорит, а сам десять рублей только и жалеет; ночью в караулке, лежа
на нарах средь сдохшей солдатни, Матюшин глухо плакал, покуда не проклял
вдруг со всей ясностью отца, - и сам сдох, уснул.
С полночи заступил на родную свою вышку. Погода была ясной. Огоньки
тихие зоны, похожие на светляков, да яркая россыпь небесных звезд видны были
так зримо, будто с близких берегов, и воздух ночи протекал меж ними живой
полноводной рекой и светло запруживался в бескрайней степи. Матюшин
проснулся и после опустошения да крушения, которых уже не помнил, блуждал до
рассвета по той реке, будто на лодочке, больше не ведая горя, и вплыл в
дымные великие ковши тумана. Забрезжил бледный пустой свет. Туман дурманяще
пахнул табаком, будто б курили в степи. Матюшина томило уж сколько дней без
курева. Он дышал с голода туманом, и было непостижимо подумать, что можно
добыть сигарет. Когда рассвело, станцию огласила первая, самая ранняя
электричка. По дороге от поселка пошагал человек. Видя с вышки этого
человека, Матюшин обрадовался ему после ночи, но приметил вдруг, что пускает
он дымок - шагает и курит. Путь его в то время поравнялся с вышкой, и не
иначе как от одиночества, глазея снизу на обернувшегося близкого солдатика,
взмахнул он навстречу рукой. Если б он не взмахнул, Матюшин не сделал бы
того, что случилось уже само собой, слово за слово, когда позвал он человека
и мужичок виновато на дороге остановился.
- Курить есть? Подбрось, выручи!
- Да как же она долетит? - задрал голову мужичок, но готов был удружить
и топтался подле забора.
Это и было понятно, но Матюшин жалел одуматься, а мужичок стоял так
близко, что сил не было его упустить, да еще хотел тот помочь, и позвал:
- Ты хоть подойди, тут вот щелка есть.
До соседних вышек метров по двести. Соображая с опаской, как бы не
попасть на глаза, он уверился, что видно было размыто одну конурку. Если что
и могло устрашить Матюшина, так это то, чтоб человек не оказался вертухаем
или офицером из лагеря, но вида мужичок был самого простого, работящего, а
шагать в такое время на станцию офицер или вертухай все же не могли. Дело
было в одной минуте. Он слетел на тропу. Мужичок боязливо просунул в щель
папиросу, сам волнуясь, и у забора, так как не было своих спичек, скоренько
Матюшин подкурил от его окурочка. И разлетелись они, одинаково чувствуя в
душе облегчение.
Блаженной той легкости, когда пыхтел сжатой в кулаке папироской,
горячей, будто с пылу да с жару, и глядел вдаль на уходящего по утренней
невесомой дороге мужичка, хватило Матюшину ненадолго. Он искурил в прах
папиросу, а мужичок уж успел исчезнуть, когда послышался неясный шум, идущий
от караулки, и скоро на тропу выбросился, как со дна морского, бегущий сломя
голову, гремящий железно автоматами наряд солдат. Он увидел бунчук антенны и
рацию у одного за спиной, увидал фуражку, задратую от ветра, Помогалова и
захолодел, думая не иначе, что где-то на периметре лагерном совершился
побег. Бегущая толпа схлынула под его вышку и встала безмолвно, будто б
отдышаться. Но никуда они дальше не побежали, а глядели на него зло и
удивленно с тропы. Помогалов поправил фуражку и не спеша уже стал
подниматься, крикнул с угрозой отворить дверку, будто он не стоял часовым на
вышке, а заперся и держал против них оборону.
Поведя в напряженной тишине носом, точно пожарник, Помогалов почуял
горелое и успокоился.
- Ну что, сука, хорошо покурил? Знаешь, что за такой перекур бывает? А
за куревом куда, на зону, что ль, ходил? Что курил, травкой балуешь?
Поняли... Играем в молчанку...
Старшина сошел тяжеловато с вышки, больше ничего не говоря, и наряд
пошагал обратно по тропе к караулке. Матюшин достоял смену. Когда сменяли,
то солдаты, уже новые, пялились на него и молчали чудно, будто сговорившись,
а потому молчание это походило на шуточное. Он даже поневоле разок
улыбнулся, глядя на их чудные лица. Все знали, что он сбегал с вышки за
куревом, но не знали, куда сбегал и что там курил, а сам Матюшин и не
понимал, отчего подняли караул по тревоге, отчего повскакивали и прибежали с
рацией под его вышку.
В караулке старшина его все же наказал, но наказание это показалось
опять же шуточным - чтобы он кирпичом отскоблил в нужнике две чугунные
параши. До того он ни разу не опускался драить парашу, но все видели, куда
отправился он исполнять с кирпичом в руках приказ старшины. Покуда он драил,
никто не сходил даже по нужде, кроме самого Помогалова, что сел перед ним не
стесняясь и только беззлобно посмеивался, утяжеляя поневоле или же с целью
воспитания эту грязную, тупую работу, да приговаривал:
- Извиняй, сынок, стало невмоготу. Мое говно здеся не чужое, сам
понимаешь. А курил-то что? Ну, помолчим тогда, помолчим...
Посреди дня, а он еще не отбыл целиком наказание, потому что отлучался
и снова заступал в свою смену на вышку, в караулку явился Арман - верно,
происшествие было такое, что его давно поставили в известность, он обо всем
знал. Он приказал найти замену, отослать без оружия в роту и тут же ушел.
Окликнутый старшиной из нужника, Матюшин услышал от него приказ замполита,
был отпущен из караула и пошагал одиноко в казарму, где поджидал его
дневальный, пиная тазик с тряпкой, чтобы мыть начал полы. Думая, что это
продолжается наказание, Матюшин сбросил китель, чтоб не замарать, и ползал с
час на полах, выбегая к летнему умывальнику сменять воду в погнутом
алюминиевом тазу. Бегая так, он повстречался с Карповичем, которого давно
позабыл и вот уж месяц виделся только на разводах в карауле. Тот
остановился, никуда не торопясь, и грустно на него поглядел.
- Как у тебя дела, слышал, устроил на зоне заварушку. С твоим делом
решили, больше в караул не пойдешь. Арман хочет сделать тебя вечным
уборщиком, так что думай, хитрый малыш.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [ 25 ] 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.