Чтение 25–й страницы книги ~Огарева, 6~

- Да разве за день все эти документы просмотришь, товарищ Костенко?!
Тут недели - и то не хватит.

- Видите ли, - вступил Романов, - нас интересуют только
результативные данные, в мелочи вдаваться нет смысла.

- Это товарищ Романов, - пояснил Пименову Костенко, - он экономист,
помогал нам в проведении экспертизы. Вы не возражаете, если он нам и
сейчас поможет?

- Да, господи, чего ж возражать-то?! Пожалуйста, пусть помогает. Вы,
товарищ Романов, экономист по какому профилю?

- По широкому, товарищ Пименов, по широкому.

- Тоже сотрудник?

- Я кандидат экономических наук, моя тема - "Использование
производственных мощностей".

- "Вот оно, - понял Пименов, - копают, бесы, копают. Только б он меня
домой отпустил, только бы отпустил!"

- Пожалуйста, здесь об ответственности за дачу ложных показаний
подпишитесь, - сказал Костенко, - и начнем. Как бы это точней вопрос
сформулировать, - он обернулся к Романову, - по поводу станков?

- Видите ли, товарищ Костенко, - чуть откинув голову и прикрыв глаза,
ответил Романов, - меня, как эксперта, интересует: известна ли директору
завода мощность поступавших к нему станков?

- Так и сформулируем. Пожалуйста, товарищ Пименов.

- А я чего-то не пойму, товарищ Костенко, зачем вам это? Не пойму я,
какое это отношение имеет к тем камешкам, которые вы мне показывали?

- Камни пропали с вашей фабрики, не так ли?

- Точно так.

- Вот нас и интересует все относящееся к вашей фабрике: если, как вы
утверждаете, из складских помещений нельзя было похитить камни, если в
хранилище имели доступ только проверенные люди, то мы теперь вынуждены
пойти по всем линиям поиска. Вопрос понимаете?

- Чего ж его не понимать? Конечно, понимаю. Как же директору может
быть неизвестна мощность станка? Если б я был белоручка какой или там
ученый, а то я сам от станка.

- Что-то вы в лирику ударились, товарищ Пименов! - Костенко заставил
себя улыбнуться. - Впервые это у нас с вами. Итак, производственные
мощности станков вам были известны?

- Конечно.

- И вы знали производственные мощности всех тех новых станков,
которые приходили на фабрику?

- Да, знал.

- Вы связывали производственные мощности новых станков с планами
выпуска продукции?

- Этим занимался отдел.

- А вы?

- Я доверяю моим сотрудникам.

- Видите ли, - включился Романов, - эти вопросы не могут не волновать
и меня, экономиста, особенно в связи с проводимой реформой. У нас часто
руководители выпрашивают себе станки "с запасом". Но при этом такие
руководители и план составляют "с запасом".

- Как же без этого! - Пименов ухмыльнулся. - Запас карман не тянет.

- Тогда я ничего не могу понять, товарищ Пименов. Учитывая все
входящие показатели, производительность труда на вашей фабрике и в
сопредельных с ней мастерских должна была увеличиться на шесть процентов.
А увеличилась она всего на полтора процента. Как это объяснить?

- А кто эти шесть процентов вывел?

- Экономисты, - сказал Романов. - Проверили на ЭВМ.

- Вот когда нас ЭВМами снабдят, и мы так будем считать. А пока мы на
счетах расклад ведем, и это не только на моей фабрике - стоит вон "Правду"
открыть, - все время об ЭВМ вопрос поднимают!

- Тут вы правы, - согласился Романов, - это общая беда, спору нет.

- Вот вы бы, экономисты, нам и помогли. Мы проезд оплатим, и дом для
приезжих у нас великолепный, приехали бы к нам на месяц-другой, научили бы
уму-разуму.

- У меня еще один вопрос, - перебил Костенко, - новые станки к вам
стали прибывать три года назад, а план реконструкции вы когда сделали?

- Хороший хозяин всегда загодя готовится, товарищ Костенко.

- Значит, три года назад у вас уже был готов план реконструкции?

- А как же! Конечно.

- Можно будет с ним ознакомиться?

- Он в голове у нас был, этот план, в голове, товарищ Костенко.

- Тогда неясно, на каком же основании вам отпускали уникальные
станки? Разве под мысли, даже самые интересные, у нас станки отпускают?

Романов поправил:

- Выделяют, Владислав Николаевич. Про станки говорят "выделяют".
Отпускают розничный товар. Фондовый товар выделяют после соответствующего
решения плановых организаций.

Костенко был убежден, что Пименов давно ждал вопроса о том, кто
выделял ему станки, и загодя приготовил ответ. Поэтому Костенко решил
нанести неожиданный удар:

- А что с Налбандовым?

- Чего?

"Оп! Вот он и дрогнул. Растерялся, передовой директор. Значит, я
верно шел. И дальше надо будет идти по двум направлениям. И он выведет
меня и на Налбандова, и на проскуряковскую смерть, - подумал Костенко,
доставая сигарету. - Так и пойдем с ним".

- Владислав Николаевич, - пропел Романов. - Если вы позволите, я
пойду, у меня совещание назначено.

- Да, да, благодарю вас, Василий Силыч.

"А чего ж ты кандидату наук пропуск не отмечаешь? - подумал Пименов,
посмотрев вслед Романову. - Все. Обложили, бесы".

- Пропуск у секретаря отметьте, - сказал Костенко.

- Я помню, - ответил Романов и вышел.

"Или паникую? Может, паникую? Может, не обложили? Может, этот длинный
черт и вправду кандидат?"

- Так вот, я Налбандовым интересовался.

- Да, да, понимаю. А что вас интересует? Работник он хороший.
Передовик.

- Нет, я интересуюсь, где он сейчас?

- Болен. Поехал в командировку и заболел. - Пименов чуть улыбнулся. -
Я-то думаю, он сердцем заболел. Влюбчивый он.

- Вы его не навещали?

- Где?

- А он где сейчас?

- А я не знаю.

- Давно болен?

- Да уж с неделю.

- А кто его замещает на фабрике?

- Этот, как его... Афонин. Отставник, серьезный товарищ. Вы что, на
Афонина думаете? Нет, кремень, а не человек, честнейший партиец.

- Вы его в прошлый раз не назвали.

Зазвонил телефон.

- Костенко слушает.

- Слава, - пропел Романов, - ты трубочку прижми к уху, мил человек,
прижми. Интересный у тебя сегодня клиент, Слава. За ним - большое дело
стоит. Я тут копии экспертизы еще раз поглядел. Пименов-то покойного
Проскурякова, видно, крепко за кадык держал. Ты бы попросил ваших ребят
поспрошать в главке о покойничке. У них сговор был, Слава. Да, да,
входите, Иван Гаврилович. Ну, до свидания, дорогой, ко мне, вишь ли ты,
тоже гость пожаловал.

- Скажите, товарищ Пименов, - положив трубку, неторопливо продолжал
Костенко, - как же так - столько времени Налбандова нет, а у вас никто
даже о человеке не побеспокоится?

- Так молодой он, товарищ Костенко, у кого такого не бывало.

- Что, прекрасная полячка?

- У него? Полячка? - Пименов подался вперед. - Иностранка?

- Вы вообще-то хорошо Налбандова знали?

- Неплохо.

- А почему ни разу меня о нем не спросили?

- Я? А почему я должен вас спрашивать?

- Товарищ Пименов, вам ведь не случайный прохожий предъявлял
фотографию Налбандова на опознание, а сотрудник милиции. Предлагали вам
его опознать по фотографии?

- Предлагали.

- И вы даже после этого не обеспокоились его судьбой?

- А я и не думал, что у него полячка какая.

- Нет у него полячки, у Лжедмитрия была, - сказал Костенко и положил
перед Пименовым паспорт Урушадзе с фотокарточкой Налбандова. - По чужим
документам жил в Москве ваш технический контроль.

- Неужели он? Неужели, подлец, расхищал добро? - спросил Пименов и
неуверенно посмотрел на Костенко, стараясь угадать по его глазам, чего
ждать дальше.

- Пожалуйста, постарайтесь припомнить: часто ли раньше этот Налбандов
так задерживался в командировках?

- Нечего вспоминать: никогда у него такого не бывало.

- А в связи с чем вы так часто отправляли в Москву начальника отдела
технического контроля?

- Я? Я не отправлял.

- А кто отправлял?

- Мой заместитель.

- Но вы-то об этом знали?