Джонни объяснял ему процесс с того момента, как гравий засасывается в
трубу.
Ларсена вперед.
они оказались в узком проходе за циклоном.
того, что смотровой люк конвейерного пояса оказался передвинут, он решил,
что с точки зрения безопасности это выгодно. Вероятно, конструкторы ввели
это усовершенствование. - Концентрат проходит в следующее помещение,
попадая под рентгеновские лучи. Сюда, пожалуйста.
Ларсен задал какой-то вопрос, Джонни ответил, и конвейерный туннель был
забыт. Они прошли в рентгеновское помещение.
в руке. - Он ничего не упустит. Ублюдок.
знаю. И я следила за ним. Он на секунду встревожился, потом придумал
какое-то объяснение. Я почти видела, как работает его мысль. Он принял
перемену.
нас опять смотрит твоя сестра. Она на палубе. Идем.
увидеть, и тут же снова стала серьезной.
друга, пока ты не скажешь Джонни.
себя, но сейчас нельзя было слишком подталкивать его.
он не будет уничтожен как бизнесмен, и тогда скажу ему. Я хочу coup de
grace [Решительный удар (фр.)].
всей этой маскировки.
появилось такое выражение, будто он не верил собственным глазам. Он
смотрел через плечо Руби.
слегка приоткрылась. Руби увидела такую монументальную сцену, какую можно
увидеть лишь на Олимпе между Юпитером и Юноной.
- Бенедикт приятно улыбнулся Джонни, который стоял с Ларсеном под большим,
в форме виселицы, портальным краном на передней палубе "Кингфишера". Этот
кран будет поднимать и опускать трубу насоса.
Значит, у вас есть сомнения? Но ведь теперь вы получили концессию на
Молнию и Самоубийство.
но не настоящие сомнения. Мистер Ленс защищал этот проект. Его энтузиазм
помог ему преодолеть сопротивление. Даже моего покойного отца. - Бенедикт
повернулся к Джонни.
Но заметьте: он готов был рискнуть вашими деньгами, не своими. Это дает
вам возможность понять его отношение.
внимательно буду следить за вашим проектом, очень внимательно. - Он
отвернулся и направился к покорной и скромной Фифи, ждавшей его в группе
других женщин.
и засуну тебе в глотку, - негромко пообещал Джонни, и выражение лица
Бенедикта изменилось. Глаза его сузились, он оскалил зубы, линия челюсти
напряглась.
оленей во время гона, и вдруг стали центром всеобщего внимания. Гости с
любопытством смотрели на них, понимая, что являются свидетелями драмы, но
не понимая ее сути.
голосом:
Мне нужно знать, вернется ли он со мной сегодня в Кейптаун.
начали спускаться на причал.
несколькими словами с Трейси.
Удачи, Джонни. Я буду за тебя молиться, - прошептала она и вслед за Руби
Ленс исчезла в фюзеляже "дакоты".
затем один за другим поднялись в пурпурно-красное вечернее небо.
сидел в открытом лендровере, курил, а вокруг опускалась ночь.
проанализировать свое состояние.
низкие, яркие, жесткие, придали небесному куполу такое великолепие, о
каком и не подозревает житель города.
своего беспокойства, но смог вспомнить только напряжение и усталость
последних нескольких месяцев, свою увлеченность Трейси, постоянно
ухудшающиеся отношения с Руби и наконец столкновение с Бенедиктом. Он
отбросил окурок, мрачно следя, как он ударился о землю, разбросав снопы
искр, потом включил мотор и медленно поехал к причалу.
залива. Все иллюминаторы были ярко освещены, отчего корабль приобретал
праздничный вид.
гул его двигателей немного подбодрил его. Корабль готовится к завтрашней
работе.
проверил показания манометров. Стрелки продвигались по шкале, и настроение
Джонни несколько улучшилось.
пили кофе.
отказать леди.
предупредил его Джонни, подошел к столу и склонился над картой.
карту и забыл свои предчувствия. На карте четко видны были Молния и
Самоубийство. - Хьюго, где данные разведки?
раскрыл папку с машинописными листками.
свои данные, прежде чем разрабатывать график.
лабиринт рифов и подводных ущелий.
гостевой каюты под мостиком. Он сбросил туфли, лег, не раздеваясь, чтобы
минутку передохнуть, и заслул мертвым сном.
собираясь на мостик, надел водонепрницаемую куртку.
Сержио улыбнулся Джонни со своего места за рулем.
черным, как промытый антрацит, его покрывала зыбь от легкого утреннего
ветра. Они стояли на темном мостике, прихлебывая горячий кофе и грея руки
о кружки.
горячего красного и оранжевого оттенков. Морские птицы уже поднялись,
утреннее солнце превратило стаю бакланов в огненные стрелы.
далеко впереди мелово-белые утесы Молнии и Самоубийства, так что они
засверкали, как маяки, в холодном зеленом море. Над утесами вспыхивали и
гасли фонтаны пены, устремляясь в небо.
раскачиваясь и театрально ныряя на неспокойном море, которое билось об
Буджолд Лоис
Русанов Владислав
Маккарти Кормак
Влодавец Леонид
Самойлова Елена
Володихин Дмитрий