нырнула вниз. Падение, казалось, длилось целую вечность, столь велика
оказалась высота, которую набрал аэроплан. Затем скорость падения как будто
уменьшилась, машина пошла по косой и скрылась за далекими горами.
будет отыскать место падения.
перевесило все иные соображения, заставило вновь отложить дела и поспешить
на подмогу.
территорию, почти непроходимую, безводную, выжженную солнцем, которую он сам
преодолел с таким большим трудом. Перед его мысленным взором возникли
поблекшие кости погибшего воина на дне отвесного ущелья, изъеденные
ржавчиной доспехи и длинный меч, а также древний аркебуз -- безмолвное
свидетельство огромной физической силы и воинственности того, кто дошел-таки
до Центральной Африки. Перед его глазами возникли лейтенант и хрупкая
девушка, попавшие в ту же роковую западню, что и человек из прошлого.
удалось совершить посадку без серьезных повреждений, и с этой верой в душе
он выступил в путь, заведомо зная, какие мытарства ожидают его впереди.
бегущих навстречу. А секундой позже все пять органов чувств определили, что
приближается Бара, спасающийся от кого-то бегством, и Тарзан притаился в
кустах, поджидая добычу. Увы, Бара, не оправившись от страха, не заметил
спрятавшегося в засаде грозного врага. В следующий миг из кустов выпрыгнула
тень, могучие руки схватили молодого самца за шею, и мощные зубы погрузились
в нежное сочное мясо. Оба рухнули на землю. Через минуту человек-обезьяна
поднялся, наступил ногой на тушу и издал победный клич самца обезьяны.
и страх.
же черта была свойственна и Тарзану. Странные нотки в рыке исконного врага
вызвали в нем желание разобраться в причине, поэтому, взвалив тушу Бары на
плечо, человек-обезьяна быстрым шагом отправился по деревьям на звуки,
шедшие с тропы.
тропе обнаружилась яма-западня, в которой метался негодующий лев. Тарзан
видел его впервые. Могучий зверь с огромной черной гривой и темной шерстью
увидел человека.
великолепием зверя-красавца. Что за удивительный экземпляр! Любой другой лев
рядом с ним казался ничтожеством. Поистине это был царь зверей. Тарзан
понял, что ошибся, когда ему почудилась нотка страха в рыке хищника.
Удивление -- возможно, но страха такая мощная глотка не смогла бы выразить.
был его врагом, но еще большими врагами были черные Гомангани, вздумавшие
подвергнуть его мучительной смерти на костре.
над западней, уловил запах свежей крови Бары, жадно впился взглядом в тушу
убитого оленя и жалобно взвизгнул.
просто голоден, а умираю с голоду". Тогда человек-обезьяна переложил тушу на
ветку, вытащил отцовский нож, отрезал четверть туши, вытер окровавленное
лезвие о гладкую шерсть Бары и положил нож обратно. Истекая слюной, Нума
открыл пасть и снова заскулил. Тарзан с улыбкой взял в руки отрезанную часть
туши и вонзил зубы в нежное сочное мясо.
оставшуюся тушу изголодавшемуся льву.
в старую бабу. Не хватало только проливать слезы над убитым Барой. Он,
видите ли, пожалел голодного льва. Да, стоит ему пообщаться с
цивилизованными людьми, и он превращается в тряпку.
долю, Тарзан глядел вниз, любуясь красотой Нумы, жадно поглощавшего пишу, и
отмечая про себя хитрое устройство западни. Обычно на дне ямы
устанавливались острые колья, здесь колья располагались чуть ниже края вдоль
периметра отверстия остриями вниз. Вот почему лев упал в яму, не повредив
себя, но и не мог выбраться наружу.
того, чтобы продать зверей в зверинцы -- вамабо с белыми не контактировали.
Очевидно, они желали напугать хищника до полусмерти, а затем вволю
насладиться его агонией и смертью.
собирается спасать льва. Пожалуй, стоит освободить хищника назло черным, но
как? Можно вытащить два кола, и лев без труда выпрыгнет из ямы, благо она не
глубокая. Однако кто поручится, что Нума не выпрыгнет раньше, чем Тарзан
успеет добежать до деревьев. Страха перед львом он не испытывал, но ему было
свойственно чувство осторожности, столь незаменимое в джунглях. При
необходимости Тарзан схватился бы с Нумой, хотя и не переоценивал своих
возможностей. Победа могла достаться благодаря случайности или хитрости,
либо мгновенной реакции. Бесполезно же умирать ему не хотелось. Но уж коли
Тарзан принимал решение, то всегда отыскивал способ его осуществить.
сопряжено с риском для жизни. Он знал, что лев придет в ярость, если отвлечь
его от еды, поэтому действовать следовало предельно осторожно.
себя, что лев не озлобился, а продолжает трапезу. Примерившись, Тарзан
определил, что колья можно расшатать, однако у него возник другой план. Он
стал ножом раскапывать землю у основания кольев. Почва оказалась мягкой, и
через несколько минут первый кол слегка зашатался. Тарзан принялся за
второй, затем набросил на оба петлю своей веревки, а сам взобрался на
дерево. Теперь осталось только потянуть за веревку, и вскоре путь для Нумы
был свободен. Правда, лев не сразу понял, что делает человек-обезьяна. На
всякий случай он грозно зарычал. Было ли это новым покушением на его права и
свободу? Он был озадачен и, как все львы, будучи вспыльчивым, был раздражен.
Он не обращал внимания, когда Тарзан стоял на корточках на краю ямы и
смотрел на него, но разве не этот Тармангани накормил его? Наконец, до Нумы
дошло, что человек-обезьяна открыл ему путь к спасению. Схватив остатки туши
Бары в свои могучие челюсти, лев одним прыжком выпрыгнул из ямы и исчез из
виду.
мог опираться на свои органы чувств. Здесь не могли помочь ни острый слух,
ни зоркий взгляд, ни чуткое обоняние. Тарзан решил идти в примерном
направлении и попытаться ближе к месту предполагаемого падения обнаружить
хоть какие следы.
вдосталь. Прошло два дня.
Тарзана осматривали безводное пространство, лежащее перед ним. Вдали он
заметил шероховатые неровные извилистые очертания страшного узкого ущелья, в
котором он чуть было не лишился жизни за то, что вторгся в святость этого
древнего уединения.
обошел его. Временами человек-обезьяна громко кричал, прислушиваясь к
ответному зову, но ответом было лишь эхо и молчание, зловещее молчание, еще
более гнетущее после его криков.
ущелью: в нем лежали кости древнего искателя приключений. Здесь впервые
Ска-гриф напал на его след.
здесь.
спустился почти в том же самом месте, где несколько недель тому назад
обнаружил скелет могучего воина. Стоя над останками, напоминавшими, что даже
сильный человек может быть побежден злыми силами пустыни, он вдруг услышал
далекий выстрел -- звук доносился из глубины ущелья на юге, отражаясь эхом
от высоких скалистых стен.
Смитом Олдуиком, поднялся над джунглями, где жизнь Берты Кирчер так часто
подвергалась опасности, девушка вдруг почувствовала, как спазмы сжали ее
горло. Как ни странно, помимо радости она испытывала нечто вроде сожаления,
вспоминая о необыкновенном человеке, который не раз спасал ей жизнь.
джентльмен, и она знала, что Олдуик любит ее; тем не менее, Берта с грустью
расставалась с джунглями и их обитателями, взявшими ее под свое
покровительство.
штурвалом своего самолета, вместе с ним летела любимая женщина, а впереди их
ожидало возвращение на родину и встреча с друзьями. Однако его радость была
омрачена сообщением Тарзана о том, что Берта -- немецкая шпионка. Что
делать, если слова человека-обезьяны подтвердятся? С одной стороны, Олдуик с
ужасом думал о той участи, которая ожидает Берту Кирчер, если она
действительно окажется вражеским агентом, с другой -- как истинный патриот
он не мог скрывать правду. Поэтому молодой человек старался отогнать прочь
печальные мысли и в который раз пытался убедить сам себя в том, что Тарзан
ошибся. Он не мог поверить, что это нежное личико, ясные честные глаза
принадлежат представителю ненавистной враждебной национальности.