надвигавшейся ночью. Он облизнул губы и теперь не громко окликнул, а просто
произнес:
оборачивался.
помешкал и решил ближе не подходить. Себя он убеждал: потому что там Девы.
Причем одна из них Аделин - она-то, в компании с прочими, и учила его игре
"Поцелуй Дев". Этакую забаву Мэт вряд ли когда забудет, да и играть в нее,
даже если зазывать будут, ни за что не станет. А у Энайлы взгляд точно
бурав, вгрызающийся ему в череп. Ну кто бы подумал, что эта женщина
вспыхнет, как попавшее в огонь масло? Было бы отчего! Мэт всего-то и сказал
ей, что она - самый прелестный маленький цветочек, который он в жизни
видывал!
бывший в Эмондовом Луге учеником кузнеца. Втроем они охотились, вместе
рыбачили, бродили по Песчаным Холмам, к самым отрогам Гор Тумана забирались,
ночевали под звездами. Ранд был его другом. Только теперь он оказался таким
другом, который, не желая того, может и башку тебе разбить. Ведь Перрин
из-за Ранда чуть не погиб.
почти на голову, а в наползавшем вечернем сумраке казался еще выше. И
холодней обычного.
- Я давно уже дома не был.
Вдруг он рассмеялся, не громко, но так похоже на прежнего Ранда: -
Соскучился по коровам своего отца?
любоваться, подольше бы не видеть этакой картины. - Но я тут подумал: может,
мне отправиться с фургонами Кадира, раз они скоро уйдут?
его голоса:
Или?..
хочет отправить меня Морейн. Может, удастся вернуться в Двуречье.
Посмотреть, все ли в порядке дома. Посмотреть, жив ли Перрин. Узнать, как
там мои сестренки, ма и па.
нам хочется. Нужно делать, что должны.
понять. Только Мэт уже не раз поступал так, как должен. Не могу я винить его
за Перрина, да и не мне его винить. Проклятье, никто ведь не заставлял меня
идти за Рандом, будто какая гончая! Только и это не было верно. Его
заставили. Но не Ранд.
устало сказал Ранд. - Узор плетет Колесо, а не я, а Колесо плетет так, как
угодно Колесу. - О-о, как все это похоже на проклятых Айз Седай! Уже
повернувшись и собираясь уйти, Ранд добавил: - Не верь Кадиру, Мэт. В
каком-то смысле он очень опасный человек. Таких ты едва ли встречал в жизни.
Не верь ему ни на гран, а то он тебе глотку перережет, о чем будем горевать
не только мы с тобой. - Он двинулся по улице дальше, в сгущающиеся сумерки;
вокруг него, точно охотящиеся волчицы, мягко ступали Девы.
засунь его в мешок и накрепко свяжи. Итак, не Ранд сплетает Узор? Да уж кто
как не он! Еще до того, как им стало известно, о чем гласят Пророчества,
причем тут они, трое друзей, и узнали, что Ранд - та'верен. Один из тех
редких людей, которые, вместо того чтобы хочешь не хочешь быть вплетенными в
Узор, сами вынуждают Узор формироваться вокруг себя. Мэт знал, что такое
быть та'вереном; он и сам - та'верен, хотя и не столь сильный, как Ранд.
Иногда одним своим присутствием в каком-нибудь городке Ранд мог
воздействовать на жизнь его обитателей, изменять весь ход жизни людей.
Перрин тоже был та'вереном или мог им оказаться. Отыскавшая ребят Морейн
считала крайне значимым тот факт, что этим троим юношам, выросшим в одной
деревне, уготована судьба та'веренов. И, кем бы они ни были, она
намеревалась всех троих использовать в своих целях.
знал Мэт, были мужчинами вроде Артура Ястребиное Крыло или женщинами,
похожими на Мабриам эн Шириид, которая, если верить преданиям, после Разлома
основала Союз Десяти Государств. Но ни в одном сказании не говорилось, что
случается с та'вереном, который оказывается близок к другому, такому
сильному, как Ранд. Наверное, так крутит в водовороте листок.
звякнувший мешок из грубой ткани.
добрых пару дюймов. Мелиндра поглядела вслед Ранду: - Я слышала, ты Ранду
ал'Тору почти брат.
свой взор на юношу, упершись кулаками в бедра. - Мэт Коутон, ты
заинтересовал меня, причем до того, как преподнес мне дар расположения.
Конечно, и речи быть не может о том, что ради тебя я откажусь от копья, но я
несколько дней к тебе присматривалась. У тебя улыбка как у мальчишки,
задумавшего очередную проказу. Мне это нравится. И эти глаза. - В тускнеющем
свете она медленно и широко улыбнулась. С теплотой. - Мне нравятся твои
глаза.
ока превратиться из загонщика в догоняемую добычу. С айильскими женщинами
так и случается. Особенно с Девами.
такой вопрос женщинам. Неверный ответ - и этой же ночью он сматывается из
Руидина, пусть даже придется выбираться из Пустыни пешедралом.
делать при лунном свете.
шептать ему в ухо. И почти сразу же он ухмыльнулся - еще шире, чем Мелиндра.
Крову Дев. Белые ступени шириной во все здание, каждая в три фута, взбегали
к толстым, футов в шестьдесят высотой колоннам, которые сейчас, в сумраке,
казались черными, но днем сияли яркой голубизной. Колонны были необычными,
со спиральными каннелюрами. Перед высоким зданием была выложена из
глазурованных плит узорчатая мозаика - вились белые и голубые спирали,
казавшиеся глазу бесконечными. Прямо над колоннами находилось огромное
многоцветное окно-витраж - черноволосая женщина пятнадцати футов высотой, в
причудливом голубом одеянии, правая рука поднята то ли в благословении, то
ли в повелении остановиться. Лицо ее было одновременно и безмятежным, и
суровым. Кем бы она ни была, к айильцам она точно не принадлежала - о чем
говорили очень светлая кожа и темные глаза. Скорей всего, Айз Седай. Ранд
выбил трубку о каблук, сунул ее в карман куртки и начал подниматься по
ступеням.
ни одному, ни в одном из холдов-крепостей в Пустыне. За подобную попытку и
вождь, и кровный родич Девы мог заплатить жизнью, да, по правде говоря, ни
одному айильцу такая мысль и в голову бы не пришла. Точно так же дело
обстояло и с другими айильскими воинскими союзами: входить под их кров
разрешалось лишь их членам и гайшайн.
проходившего мимо колонн Ранда, они быстро обменялись какими-то знаками на
языке жестов Дев и коротко улыбнулись друг дружке. Ранд пожалел, что не
понимает, о чем они переговариваются. Со временем бронза тускнеет даже в
сухом воздухе Пустыни, но гай'шайн отполировали двери, и теперь они сияли
как новые. Створки стояли распахнутые настежь, и пара часовых не
шелохнулась, чтобы преградить юноше дорогу. Ранд вошел, Аделин с сестрами по
копью не отставали ни шаг.
множество Дев. Они сидели на цветных подушках, беседовали, точили и
протирали оружие, играли в "Кошкину колыбельку", или в камни, или в "Тысячу
цветков" - айильскую игру, в которой, помимо прочего, нужно выкладывать
узоры из плоских камешков, а на камешках вырезано чуть ли не с сотню
различных символов. Разумеется, повсюду, занятые разной домашней работой,
бесшумно сновали гай'шайн. Они попадались везде; вытирали, подметали,
разносили еду и питье, что-то прилаживали, подправляли, подливали масло в
разнообразные светильники, от простых глиняных, покрытых глазурью плошек до
золоченых ламп, - вероятно, взятая невесть где боевая добыча. Были тут и
высокие напольные шандалы, отыскавшиеся в городе. Мозаичные полы и стены в
большинстве комнат покрывали разноцветные ковры и гобелены всевозможных
рисунков и стилей - ни одного похожего. Кроме того, сами стены и потолки
представляли собой изысканные мозаичные панно: леса, реки, небеса - такого
никогда не видывали в Пустыне.
Корнев Павел
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Майер Стефани
Флинт Эрик