ми, уничтожить Севастополь и весь флот Черноморский. Светлейший с адми-
ралом пришли к убеждению, что прежде надо бы штурмовать Анапу, как бли-
жайшую базу турок на Кавказе, и разгромить Синоп, откуда турецкие "сул-
таны" плывут к Севастополю. Напутствие Потемкина было таково: "Требовать
вам от всякого, чтоб дрались мужественно, или, лучше скажу, - по-черно-
морски. Я молю создателя и поручаю вас ходатайству господа нашего".
веке предстояло стать придворной элитою (Ливены, Бенкендорфы, Адлербер-
ги), но эти пришлые господа крутились пока что вокруг "малого" двора в
Павловске или в Гатчине, мало кому известные, а будущий граф Аракчеев в
чине подпоручика артиллерии натаскивал в арифметике сыновей Николая Ива-
новича Салтыкова... Павел, мучимый давним недовольством, утешался мысля-
ми о своем превосходстве над матерью, которой однажды и сознался:
ние думать, что ты всеми любим. Готовься, сын мой, выносить и всеобщую
ненависть...
тером за работу не расплатилась. В ответ на упреки в крохоборстве оправ-
дывалась:
лав их для меня даром, мастер невольно выказал тем самым преданность мо-
ему высочеству.
начинаются, что с человеком плохо расплачиваются...
монд Женэ, которого императрица всячески третировала, как представителя
новой Франции - революционной. Павел тоже избегал Женэ, а матери он ска-
зал:
бы их всех усмирил пушками.
с идеями можно бороться пушками...
тической изоляции, и уже потому так дорог был для нее союз с Австрией.
Екатерина в раздражении писала Потемкину: "Каковы цесарцы бы ни были и
какова ни есть от них тягость, но оная будет несравненно менее всегда,
нежели прусская, которая совокуплена со всем тем, что в свете может быть
только поносного..." Берлинский посол Келлер вел себя при дворе нагло,
общаясь более с цесаревичем Павлом, нежели с Безбород ко; Екатерина в
гневе говорила своему "визирю":
тал много, пустяками народ беспокоя. Однако нам без Вены хуже будет.
Смотри, сколько врагов у России: Турция, Швеция, Англия, Пруссия, Фран-
ция... А где сейчас армия Пруссии? - вдруг спросила Екатерина.
тосканский герцог. Берлин потребовал от него немедленного мира с Селимом
и чтобы Австрия вернула полякам Голицию. За эту вот "милость" Польша по-
дарит Пруссии Торн и Данциг.
рих-Вильгельм немедля потребовал от поляков уступки Торна и Данцига. Че-
рез варшавских шпионов Петербург сумел перехватить прусских курьеров;
вот что писал Луккезини своему пьяному королю: "Польша теперь в безус-
ловном распоряжении вашего величества. Можете ею пользоваться, как удоб-
ным театром для войны с Россией или Австрией или же как оплотом для сох-
ранения Силсзии". Екатерина была подавлена:
вался на все растущее всесилие фаворита Зубова:
государыни. По опыту знаю, что всяк куртизан желает в дела иностранные
клювик просунуть. Но еще ни один из них не болтал столько глупостей, как
этот дурачок...
создавая "проекты", которые именовал "приятными умоначертаниями". Зубов
призывал императрицу включить (!) в состав Российского государства Бер-
лин и Вену, на карте рисовал новые страны "Австразию" и "Нейстрию". Мало
того! Он предлагал Екатерине ехать в Севастополь - там они сядут на ко-
рабли и со шпагами в руках поплывут в Босфор, где и продиктуют султану
условия мира...
бов таскал бы в своих зубах "Декларацию прав человека", яко верный Тре-
зор носит туфлю хозяйскую...
что Екатерина позовет первого попавшегося... Великолепный князь Тавриды
пребывал еще в зените своего величия, черви только начинали копошиться в
корнях его могучего дуба.
ся, склонялась более к Валериану. Между братьями вспыхнула вражда, и
Платон Зубов, самый хищный и коварный, добился того, чтобы Валериан уе-
хал на войну. Потемкин принял красавца в Яссах, прочел наказ императри-
цы, просившей предоставить Валериану Зубову случай отличиться. Потемкин
сказал, что воля государыни для него священна - и послал Зубова под
огонь турок, на явную погибель, но Валериан остался цел. Так же светлей-
ший поступил и с Николаем Зубовым, тоже искавшим на войне отличия. Вер-
нувшись в столицу, братья жаловались, что Потемкин хотел убить их. Ека-
терине они внушали: фельдмаршал постоянно увеличивает армию, полки его
сделались двухкомплсктны. У него якобы собран уже колоссальный резерв из
солдат, которые его обожают, временно он разместил их по деревням. Мол-
даване с валахами, болгары с греками преданы лично Потемкину - и это
опасно! Николай Салтыков, мастер придворных интриг, нашептывал Платону
Зубову:
лась атаманов запорожских, и стоит им только свистнуть, как новая гайда-
матчина возникнет, а затем и новый Емельяка явится... Эдак-то все умные
люди говорят!
рину верить в искренность его страсти, и теперь для нее не было дороже
этого молодца с красивыми глазами, который охотно дурачился с ее внука-
ми, а между молодыми людьми скакала, визжа, облезлая старая обезьяна -
любимица фаворита. Этой обезьяны побаивались все придворные: она прыгала
по их головам, раздирая лица и парики, но все терпели, делая вид, будто
очень рады этой забаве. Зубов в истоме возлежал на диванах, поигрывая на
флейте; он принимал просителей за туалетом, и, не умея подражать Потем-
кину в его деяниях, он подражал ему тем, что принимал просителей в ис-
поднем. Фаворит часами просиживал перед зеркалом, любуясь собою, а в ту-
алетной, затаив дыхание, сгущалась толпа придворных, и если кто встречал
в отражении зеркал надменный взор фаворита, то бывал счастлив, рассказы-
вая об этом, как о большой жизненной удаче. К сожалению, в этой толпе
появился и Гаврила Державин; извинить его нельзя, но понять можно: По-
темкин был далек, а громадная усадьба Зубовых на Фонтанке примыкала к
дому поэта...
рову. Вокруг престола кормилось громадное, ненасытное семейство Зубовых,
их дальних и ближних сородичей. Александр Николаевич Зубов, отец фавори-
та, приехал в Петербург-обогащаться! Салтыков устроил его прокурором в
Сенате - есть ли что слаще? Злобный корыстолюбец, прокурор торговал про-
текцией своего всемогущего сына. За взятки он оптом скупал в Сенате тя-
жебные дела, тяжебщикам говорил - без стыда:
по сенатскому решению - возьму сорок тыщ. Но решение Сената можно оспа-
ривать, а потому давайте мне сразу сотню тыщ, и вашу неправду я через
Платошу правдой сделаю. Укреплю вранье ваше именным указом ея величест-
ва...
касалось. Однажды она хотела вовлечь в беседу с Зубовым и своего сына,
спросив - каково его мнение? Павел, явно желая уязвить свою мать, отве-
тил, что с некоторых пор у него нет своего мнения:
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Каменистый Артем