Чтение 244–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

знаю уж каким способом он снимает мясо барашка с костей, как курятину,
оставляя при этом кожу, которая образует поджаренную корочку. Когда ба-
рашка режут ломтями, как огромную колбасу, изнутри течет розовый сок, и
на вид приятный и на вкус восхитительный.

И Портос прищелкнул языком.

Король слушал с широко открытыми глазами и, принимаясь за поданного
ему тушеного фазана, заметил:

- Вот это едок, которому я позавидовал бы. Каково! Целого барашка!

- Да, государь, целого!

- Подайте этих фазанов господину дю Валлону; я вижу, он знаток.

Приказание было выполнено.

Затем, возвращаясь к барашкам, король спросил:

- А это не слишком жирно?

- Нет, государь; жир вытекает вместе с соком и плавает сверху; тогда
мой стольник собирает его серебряной ложкой, нарочно для этого приготов-
ленной.

- Где вы живете? - поинтересовался король.

- В Пьерфоне, государь.

- В Пьерфоне? Где это, господин дю Валлон, недалеко от Бель-Иля?

- Нет, государь, Пьерфон недалеко от Суасона.

- А я думал, что вы говорите мне о барашках, которые пасутся на при-
морских лугах.

- Нет, государь; луга мои хоть и не приморские, но ничуть не уступают
им.

- У вас превосходный аппетит, господин дю Валлон! С вами приятно си-
деть за столом.

- Ах, государь! Если бы ваше величество когда-нибудь посетили Пьер-
фон, мы съели бы вдвоем барашка, потому что и вы не можете пожаловаться
на аппетит.

ДаАртаньян энергично толкнул Портоса под столом. Портос покраснел.

- В счастливом возрасте вашего величества, - заговорил Портос, чтобы
поправиться, - я служил в мушкетерах, и ничто не могло меня насытить. У
вашего величества превосходный аппетит, но ваше величество слишком раз-
борчивы для того, чтобы вас можно было назвать большим едоком.

Вежливость сотрапезника, по-видимому, очень понравилась королю.

- Вы отведаете этих сливок? - спросил он Портоса.

- Государь, ваше величество обращаетесь со мной так милостиво, что я
открою вам всю правду.

- Скажите, господин дю Валлон, скажите!

- Из сладких блюд, государь, я признаю только мучные, да и то нужно,
чтобы они были очень плотны; от всех этих муссов у меня вздувается жи-
вот, и они занимают слишком много места, которым я дорожу и не люблю
тратить на пустяки.

- Господа, - воскликнул король, указывая на Портоса, - вот настоящий
гастроном! Так кушали наши отцы, которые понимали толк в еде, тогда как
мы только поклевываем.

И с этими словами он положил на тарелку белого куриного мяса, переме-
шанного с ветчиной. Портос, со своей стороны, принялся за куропаток.

Кравчий наполнил бокал его величества.

- Подайте моего вина господину дю Баллону, - приказал король.

Это была большая честь за королевским столом.

ДаАртаньян нажал колено друга.

- Если вы можете съесть половину кабаньей головы, которая стоит вон
там, - сказал он Портосу, - вы через год будете герцогом и пэром.

- Сейчас я примусь за нее, - флегматично отвечал Портос.

Действительно, ему скоро подали голову, потому что королю доставляло
удовольствие подзадоривать человека с таким аппетитом; он не посылал
Портосу кушаний, которых не пробовал сам; поэтому он отведал и кабаньей
головы. Портос не сплоховал: он съел не половину, как предлагал ему Да-
Артаньян, а три четверти головы.

- Не поверю, - заметил вполголоса король, - чтобы дворянин, который
каждый день так хорошо ест и с таким аппетитом, не был самым честным че-
ловеком в моем государстве.

- Вы слышите? - шепнул ДаАртаньян на ухо своему Другу.

- Да, кажется, я заслужил некоторую милость, - отвечал Портос, пока-
чиваясь на стуле.

- Ветер для вас попутный. Да, да, да!

Король и Портос продолжали есть, к общему удовольствию; некоторые из
гостей попытались было подражать им из чувства соревнования, но скоро
отстали.

Король багровел: прилив крови к лицу означал, что он сыт. В такие ми-
нуты Людовик XIV не веселел, как все люди, пьющие вино, а делался мрач-
ным и молчаливым. А Портосом, напротив, овладело бодрое и игривое наст-
роение.

Подали десерт.

Король не думал больше о Портос; он то и дело посматривал на входную
дверь и часто спрашивал, почему так запаздывает г-н де Сент-Эньян.

Наконец в ту минуту, когда его величество, тяжело дыша, заканчивал
банку с вареньем из слив, вошел г-н де Сент-Эньян. Глаза короля, уже
сильно потускневшие, тотчас заблестели. Граф направился к столу короля,
и, когда он подошел, Людовик XIV встал. Вслед за королем поднялись все,
даже Портос, который в эту минуту доедал кусок нуги, способной склеить
челюсти крокодила. Ужин кончился.

XXII

ПОСЛЕ УЖИНА

Король взял де Сент-Эньяна под руку и прошел с ним в соседнюю комна-
ту.

- Как вы запоздали, граф! - сказал король.

- Я ждал ответа, государь.

- Неужели она так долго отвечала на то, что я ей писал?

- Государь, ваше величество соблаговолили сочинить стихи; мадемуазель
де Лавальер пожелала отплатить королю тою же монетой, то есть золотой.

- Она ответила стихами, де Сент-Эньян? - вскричал король. - Дай их
сюда.

И Людовик сломал печать маленького письма, где действительно оказа-
лись стихи, которые история сохранила нам; они лучше по замыслу, чем по
исполнению.

Они, однако, привели в восхищение короля, и он бурно выразил свой
восторг. Но общее молчание, воцарившееся в зале, несколько смутило Людо-
вика, столь чувствительного к требованиям этикета. Он подумал, что его
радость может дать повод к нежелательным толкам.

Людовик спрятал письмо в карман; затем, повернувшись в сторону гос-
тей, обратился к Портосу:

- Господин дю Валлон, ваше присутствие доставило мне большое удо-
вольствие, и я буду очень рад видеть вас вновь.

Портос поклонился и, пятясь, вышел из комнаты.

- Господин даАртаньян, - продолжал король, - вы подождете моих прика-
заний в галерее; я вам очень признателен за то, что вы познакомили меня
с господином дю Баллоном. Господа, завтра я возвращаюсь в Париж по слу-
чаю отъезда испанского и голландского послов. Итак, до завтра.

Зала тотчас же опустела.

Король взял де Сент-Эньяна под руку и велел ему еще раз перечитать
стихи де Лавальер.

- Как ты их находишь? - спросил он.

- Государь... стихи очаровательны!

- Да, они чаруют меня, и если бы они стали известны...

- То им позавидовали бы поэты; но они их не узнают.

- Вы передали ей мои стихи?

- О, государь, как она их читала!

- Боюсь, что они слабы.

- Мадемуазель де Лавальер о них другого мнения.

- Вы думаете, что они пришлись ей по вкусу?

- Я уверен, государь...