Чтение 245–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

что должно, и все сделал.

И затем об умершем помолились и похоронили его в земле, и написали на
могиле такое двустишие:

Из праха создан, сделался живим ты,

И научился ясности ты в речи.

Во прах вернувшись снова, стал ты мертвым,

Как будто праха и не покидал ты,

И печалился по нем сын его Али-Шар сильной печалью, и принимал собо-
лезнования, согласно обычаю знатных, и продолжал он печалиться по отце,
пока не умерла его мать через малое время после отца. И он сделал для
своей матери то же, что сделал для отца. И после этого он стал сидеть в
лавке, продавая и покупая, и не общался ни с кем из тварей Аллаха вели-
кого, поступая по наставлению своего отца, и жид он так в течение года.
А через год вошли к нему, с помощью хитрости, дети непотребных женщин и
завели с ним дружбу, так что он склонился с ними к разврату и отвернулся
от прямого пути. И стал он пить вино кубками, и ходил к красавицам и ут-
ром и вечером, и говорил про себя: "Отец собрал для меня эти деньги, и
если я не буду их тратить, то кому же я их оставлю? Клянусь Аллахом, я
буду делать лишь так, как сказал порт:

Если будешь ты проводить весь век,

Когда богатства, сбирая их,

То когда же тем, что собрать успел

И скопил себе, насладишься ты?"

И Али-Шар непрестанно сыпал деньгами, в часы ночи и часы дня, пока не
извел все свои деньги и не обеднел. И положение его ухудшилось, и ум его
замутился, и оп продал лавку и помещение и прочее, а потом после этого
он продал носильное платье и ничего не оставил себе, кроме одной смены
одежды. И когда минуло опьянение и пришло размышление, он впал в го-
ресть.

И однажды он просидел от утра до вечера, не вкушая пищи, и сказал се-
бе: "Я обойду тех, на кого я тратил своп деньги: может быть, кто-нибудь
из них меня накормит в сегодняшний день". И он обошел всех друзей, но
всякий раз, как он стучался к кому-нибудь в дверь, хозяин оказывался от-
сутствующим и прятался от Али, так что его стал жечь голод. И он пошел
на рынок купцов..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста десятая ночь

Когда же настала триста десятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что Али-Шара стал жечь голод, и он отправился на рынок
купцов и увидел толпу людей, собравшихся тесным кольцом. И он сказал про
себя: "Посмотрю-ка, что за причина тому, что эти люди собрались. Клянусь
Аллахом, я не двинусь отсюда, пока не погляжу, что в этом круге!" И по-
дошел к кругу и увидел высокую девушку со стройным станом, розовыми ще-
ками и крепкой грудью, превосходившую людей своего времени красотой,
прелестью, блеском и совершенством, как сказал о ней один из описывавших
ее:

Она была создана, как хочет, и вылита

По форме красы самой - не меньше и не длинней.

Влюбилась в лицо ее затем красота сама,

Разлука хулит ее, надменность, предательство.

Луна - ее лик, и ветка гибкая - стан ее.

И мускус - дыхание, и твари подобной нет.

Она будто вылита в воде свежих жемчугов,

И в каждой конечности луна ее прелести.

А имя этой невольницы было Зумурруд. И когда увидел ее Али-Шар, он
удивился ее красоте и прелести и воскликнул: "Клянусь Аллахом, я не уй-
ду, пока не увижу, до какого предела дойдет цена за эту девушку, и не
узнаю, кто ее купил".

И он встал среди купцов, и те подумали, что он покупает, так как зна-
ли, что он богат деньгами, которые получил в наследство от родителей. И
посредник встал подле невольницы и сказал: "О купцы, о люди с деньгами,
кто откроет ворота цены этой девушки, госпожи лун и блестящей жемчужины,
Зумурруд изготовляющей занавески, желанной для ищущего, услады для жела-
ющего? Открывайте ворота - нет ни упрека на тех, кто откроет их, ни уко-
ра".

И один из купцов сказал: "За мной пятьсот динаров". А другой сказал:
"И еще десять". И сказал один старик по имени Рашид-ад-дин, - а он был
голубоглазый [345] безобразный по внешности: "И еще сто". А другой сказал:
"И еще десять". И тогда Рашид-ад-дин воскликнул: "За тысячу!" И купцы
заперли свои языки и замолчали. И посредник посоветовался с владельцем
девушки, и тот сказал: "Клянусь, я продам ее лишь тому, кого она выбе-
рет! Посоветуйся с нею".

И посредник подошел к девушке и сказал: "О госпожа лун, этот купец
хочет тебя купить". И девушка посмотрела на него и увидела, что он та-
кой, как мы упомянули, и сказала посреднику: "Меня не продадут старику,
которого дряхлость ввергла в наихудшее состояние. От Аллаха дар того,
кто сказал:

Просил я лобзания, она же увидела,

Что сед я (а я тогда богато, счастливо жил),

И молвила, отвратясь поспешно: "О нет, клянусь

Я тем, кто из ничего весь род сотворил людской, -

Охоты до белизны седин не имею я,

И буду ль, пока жива, напихивать хлопком рот?"

И когда посредник услышал ее слова, он сказал ей: "Клянусь Аллахом,
тебе простительно, и цена за тебя десять тысяч динаров!"

И он осведомил хозяина девушки о том, что она не согласна быть про-
данной этому старику, и хозяин сказал: "Предложи ей кого-нибудь друго-
го".

И выступил вперед другой человек и сказал: "Продай мне ее за ту цену,
которую давал старец, неугодный ей!" И девушка посмотрела на него и уви-
дела, что у него крашеная борода, и сказала: "Что такое этот порок и
бесславье и чернота лика седины!"

И она выразила удивление и произнесла такие стихи:

"Явил такой-то все, что мне явил он, -

Затылок, клянусь богом, туфлей битый,

И бороду, где для зверей просторно,

И рог, весь согнутый веревкой крепкой.

О ты, влюбившийся в мой стаи и щеку,

О невозможном грезишь ты беспечно!

Пороками окрасил ты седины,

Скрываешь то, что есть, чтоб ухитриться,

С одной бородой уйдя, с другой приходишь,

Как будто ты показываешь тени [346].

А как хороши слова поэта:

Сказала: "Ты седину покрасил". И молвил я:

"Я скрыл ее от тебя, о зренье мое и слух".

Сказала она тогда со смехом: "Вот диво-то,

Подделка умножилась, проникла и в волосы".

И посредник, услышав ее стихи, воскликнул: "Клянусь Аллахом, ты ска-
зала правду!" А купец спросил: "Что она сказала?" И посредник повторил
ему стихи, и купец понял, что правда против него, и отказался от девуш-
ки.

И выступил вперед другой купец и сказал: "Предложи ей меня за ту це-
ну, которую ты слышала". И она взглянула на него и увидела, что он кри-
вой, и сказала: "Это кривой, и поэт сказал о нем:

С кривыми ты и день один не дружи,

Их лжи страшись, и злобы их бойся ты"

Коль было бы в кривых добро малое,

Не сделал бы слепыми их глаз Аллах".

"Будешь ли ты продана этому купцу?" - спросил девушку посредник. И
она посмотрела на него и увидела, что он короткий, а борода у него сви-
саес до пупка, и молвила: "Это тот, о ком поэт сказал:

Есть друг у нас, имеет он бороду -

Без пользы нам Аллах ее вырастил.

Как будто ночь для нас она зимняя -

Предлинная, холодная, темная".

И тогда посредник сказал ей: "О госпожа, посмотри, кто тебе нравится
из присутствующих, и скажи, чтобы я продал тебя ему". И девушка посмот-
рела на кружок купцов, и стала вглядываться в одного за другим, и ее
взор упал на Али-Шара..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста одиннадцатая ночь

Когда же настала триста одиннадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что когда взор девушки упал на Али-Шара, она пос-
мотрела на него взглядом, оставившим после себя тысячу вздохов, и ее
сердце привязалось к нему, так как он был редкостно красив и приятнее"
чем северный ветерок.

И она сказала: "О посредник, я буду продана только этому, - моему
господину, чье лицо прекрасно и стан строен, и сказал о нем один из опи-
сывающих:

Как прекрасен ее лик,

И влюбленных корят потом,

Хоть хотели укрыть меня,

Пусть бы скрыли твой дивный лик!