вие из Петербурга в Москву...
флот Густава III, не сумев выманить эскадру Чичагова из Ревеля, снова
двинулся на Петербург. Ветер удачи опять напирал в плотную белую стенку
парусов, приближая захватчиков к заветной цели... Петя Курносов растол-
кал брата:
казывали, что при встрече с ними герцог Зюдерманландский грозился: "До-
рого старик Чичагов заплатит за мои корабли, потерянные у Ревеля..." Под
флагом герцога был собран цвет шведской аристократии, лучшие офицеры
флота.
баталисй, на "12 Апостолах" шел в авангарде вицеадмирал Сухотин, в
арьергарде-контр-адмирал Повалишин, линейные силы замыкали восемь фрега-
тов, на которых работали веслами турки. Наступал третий час ночи. Было
светло как днем. Маловетрие замедляло сближение. Корабельные оркестры
еще не играли. Яков Филиппович Сухотин окликнул Курносовых:
нюхал... Ну, сыпьтесь в люк. С Богом!
"порты", в которые высунуты пушки. Матросы жеваной бумагой затыкали себе
уши:
ры. Бой начался. Через двери и горловины со свистом задували сквозняки -
то горячие, то холодные. Страшный шум наполнял отсеки. "12 Апостолов"
отвечал на грохот боя хрустом старого дерева, приседанием палуб и пани-
кой крыс, мечущихся под ногами людей. Братья Курносовы держали "пальни-
ки" - длинные, будто удочки, издалека поджигая ими затравку в пушках,
после чего пушки откатывались назад.
пушка сразу перебила ему ноги...
"Чесме" сражался впереди линии, весь в дыму, будто горел. Сверху вдруг
резануло воплем:
малиновым бархатом. Перегретые пушки не остывали. Одна из них разорва-
лась, перекалечив прислугу, умиравшую здесь же, под ногами товарищей. В
куски разнесло и вторую пушку, а каждый кусок металла сразу находил себе
жертву. [40]
но "Богослов" отходит прочь.
дистанцию в два кабельтова, поражая противника в упор. В портовых окош-
ках Курносовы видели иногда даже лица своих врагов - такие же задымлен-
ные и перекошенные в крике, какие, наверное, наблюдали из своих пушечных
портов и шведы... К шести часам утра Кронштадтская эскадра уже избила
авангард герцога Зюдерманландского: шведы один за другим стали покидать
"линию". Курносовы поднялись на верхнюю палубу. Сухотин был еще жив, он
лежал возле мачты.
мою бережете? Выкиньте ее за борт...
делать ремонт на ходу.
жайтесь: курьеры к Чичагову скачут давно, только бы нам выстоять до при-
хода эскадры Ревельской...
Бьерке. Ночь прошла в неусыпном бдении, люди прилегли где придется. Кур-
носовы дремали, положив головы на остывающие пушки.
ния уксуса. Утром все видели, что дым сражения еще не растаял. Горизонт
оставался смутен и зыбок, как воздух над трясиною. Шведы снова открыли
битву, герцогу не терпелось уничтожить эскадру Круза, пока не подошла на
подмогу ему чичаговская эскадра. Александр Иванович Круз велел кораблям
"скатиться" под ветер, завлекая противника на опасные мелководья. Весь
день шла пальба, враги маневрировали в узостях, выгадывали ветер и углы
атак. Ораниенбаум и Петергоф застлало дымом, который и отползал теперь к
столице подобно грозовой туче. Две бессонные ночи и постоянные схватки
измотали русские экипажи, но боевой дух кронштадтцев оставался высок,
как и в начале боя... Наконец среди шведских кораблей возникла суета,
обмен сигналами: король Густав 111 срочно отзывал своего брата, герцога
Зюдерманландского, в укрытие Выборгской бухты, где собирался весь шхер-
ный флот шведов. А с моря уже подходила эскадра Чичагова...
ки бумаги. Музыканты заснули среди своих труб и барабанов, среди мертве-
цов и обломков рангоута. Все шведские корабли, включая и галеры, были
заперты в Выборгской бухте, и теперь следовало ожидать капитуляции само-
го Густава III и его брата Карла...
вы, - сказал за ужином герцог Зюдерманландский.
хотят, чтобы не задумывались о будущем.
стекла в домах, а ветер с моря заполнил улицы столицы удушливым дымом.
Все сводилось к двум проклятым вопросам: выстоит ли Круз? Успеет ли по-
дойти Чичагов? Екатерина не могла скрыть тревоги. ("Великое беспокойство
во дворце, - писал очевидец, - почти ночь не спали, граф Безбородко
сильно плакал. Таятся оба и не веселы".) Противу возможных десантов вра-
га снова призывали народ в ополчение. На этот раз брали даже беглых бро-
дяг, престарелых мещан, сезонных рабочих и сенатских чиновников. Беда не
приходит одна: в пороховых сушильнях на Выборгской стороне взорвались
сразу 500 бомб. Стекла в окнах домов столицы повылетали, а грохот был
столь велик, что многие приняли его за нападение шведов. 29 мая императ-
рица выехала на Красную Горку, желая наблюдать за морским сражением, ибо
не совсем-то полагалась на точность депеш принца Нассау-Зигена. В чахлом
лесочке старый адмирал Петр Иванович Пущин (дядя декабриста) угощал им-
ператрицу чаем из самовара: потом на шлюпке отправились в Кронштадт.
Здесь ее застало возмущение турок, доблестно служивших гребцами на гале-
рах. Завидуя русским матросам, носившим медали, они не желали принимать
в награду деньги, которыми их щедро оделяли. Обижать турок не хотелось.
Монетный двор спешно начал чеканить из серебряных рублей наградные
"чсленги" (перья вроде султанов) с надписью "за храбрость". Украсив свои
чалмы чслснгами, турки сразу успокоились, а принц Нассау-Зигсн, галерный
начальник, сказал Екатерине:
нутся домой, всем героям головы отсечет.
единоверцев-татар многие из них согласятся...
рабля "Иоанна Богослова".
Екатерина. - Когда вас адмирал Круз призывал сигналом на битву, вы пос-
тыдно поворотили от боя в гавань.
а такие аварии балтийцы исправляли под огнем... Стыдно! Когда сражались
мичманы-мальчишки и добровольцы, взятые на флот чуть ли не с улицы, вы
бежали. Шпагу - на стол! Вы арестованы. И если мой Сенат приговорит вас
к петле, я миндальничать не стану: повешу...
Корнев Павел
Посняков Андрей
Конюшевский Владислав
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Березин Федор