другом счастливцев, так же как позднее их пробуждение. Шумные поздравления и
визиты начинаются позже. Было уже за полдень, когда Баск, утром 17 февраля,
с пыльной тряпкой и метелкой под мышкой, занятый тем, что "убирался в своей
прихожей", вдруг услышал тихий стук в дверь. Звонком, видимо,
воспользоваться не пожелали, и эта скромность была вполне уместной в
подобный день. Баск отпер дверь и увидел г-на Фошлевана. Он проводил его в
гостиную, где еще царил беспорядок и все было вверх дном; она казалась полем
битвы вчерашнего пиршества и веселья.
перепадает и им; философ сказал бы: "Лучи его славы", и это им лестно.
Заметим мимоходом, что Мариус, воинствующий республиканец, как он это
доказал на деле, теперь против своей воли стал бароном. Этот титул послужил
причиной небольшой революции в доме. Именно Жильнорман настаивал теперь на
титуле, и не кто иной, как Мариус, отказывался от него. Но полковник
Понмерси написал: "Мой сын наследует мой титул". И Мариус повиновался. Кроме
того, Козетта, в которой начала пробуждаться женщина, была в восторге от
того, что стала баронессой.
господин Фошлеван желает видеть его.
с ним с глазу на глаз, но не называйте имени.
самому себе первое.
внимательно прислушаться, еще можно было уловить смутный шум свадебного
празднества. На паркете валялось множество цветов, выпавших из гирлянд и
дамских причесок. Догоревшие почти до конца свечи разукрасили сталактитами
оплывшего воска подвески люстр. Ни один стул не стоял на своем месте. По
углам, сдвинутые в кружок, три-четыре кресла словно продолжали
непринужденную беседу. Все здесь дышало весельем. В отшумевшем празднике еще
сохраняется какое-то очарование. Здесь гостило счастье. Стулья, разбросанные
как попало, увядающие цветы, угасшие огни - все говорило о радости. Солнце
заступило место люстры и заливало гостиную веселым светом.
где его оставил Баск. Он был очень бледен. Его потускневшие глаза так
глубоко запали от бессонницы, что почти исчезали в орбитах. Складки измятого
черного сюртука указывали на то, что его не снимали на ночь. Локти побелели
от пушка, который оставляет на сукне прикосновение полотна. Жан Вальжан
смотрел на лежавший у его ног переплет окна - на тень, отброшенную солнцем.
с торжествующим взором. Он тоже не спал эту ночь.
Баск напустил на себя такой таинственный вид! Но вы пришли слишком рано.
Сейчас только половина первого. Козетта спит.
высочайшее блаженство. Между ними, как известно, всегда стояла стеной
какая-то холодность и принужденность; этот лед надо было или сломать, или
растопить. Мариус был до такой степени опьянен счастьем, что стена между
ними рухнула сама собой, лед растаял, и г-н Фошлеван стал ему таким же
отцом, как Козетте.
свойственно человеку, охваченному божественным порывом радости.
вчера! Добрый день, отец! Как ваша рука? Лучше, не правда ли?
продолжал:
забудьте, что вам приготовлена комната. Мы больше знать не хотим об улице
Вооруженного человека. Мы и слышать о ней не желаем. Как могли вы поселиться
на этой улице? Она такая неприветливая, некрасивая, холодная, она вредна для
здоровья, вся загорожена, туда и не пройдешь. Переезжайте к нам. Сегодня же!
Иначе вам придется иметь дело с Козеттой. Она намерена командовать всеми
нами, предупреждаю вас. Вы уже видели вашу комнату, она почти рядом с нашей,
и ее окна выходят в сад; дверной замок там починили, постель приготовили,
вам остается только перебраться. Козетта поставила возле вашей кровати
большое старинное кресло, обитое утрехтским бархатом, и приказала этому
креслу: "Раскрой ему объятия". В чащу акаций, против ваших окон, каждую
весну прилетает соловей. Через два месяца вы его услышите. Его гнездышко
будет налево от вас, а наше - направо. Ночью будет петь соловей, а днем
будет щебетать Козетта. Ваша комната выходит прямо на юг. Козетта расставит
в ней ваши книги, путешествия капитана Кука и путешествия Ванкувера, все
ваши вещи. Есть у вас, кажется, сундучок, которым вы особенно дорожите, я
наметил там для него почетное место. Вы покорили моего деда, вы очень ему
подходите. Мы будем жить все вместе. Вы умеете играть в вист? Если умеете,
вы доставите деду огромное удовольствие. Вы будете гулять с Козеттой в дни
моих судебных заседаний, будете водить ее под руку, как в былое время в
Люксембургском саду, помните? Мы твердо решили быть очень счастливыми. И вы
тоже, отец, будете счастливы нашим счастьем. Да ведь вы позавтракаете с нами
сегодня?
бывший каторжник.
только слух, но и разум. Эти слова: "Я - бывший каторжник", слетевшие с губ
г-на Фошлевана и коснувшиеся уха Мариуса, выходили за границы возможного.
Мариус не расслышал их. Ему показалось, будто ему что-то сказали, но что
именно - он не понял. Он был в сильнейшем недоумении.
Поглощенный своим счастьем, он до этой минуты не замечал его ужасающей
бледности.
лоскут, обернутый вокруг руки, высвободил большой палец и показал его
Мариусу.
избежать этого. Я выдумал эту рану, чтобы не совершить подлог, чтобы не дать
повода объявить недействительным свадебный контракт, чтобы его не
подписывать.
девятнадцать лет. За воровство. Затем я был приговорен к ней пожизненно. За
повторное воровство. В настоящее время я скрываюсь от полиции.
факту, воспротивиться очевидности, - он вынужден был сложить оружие. Он
начал понимать, и, как всегда бывает в подобных случаях, он понял и то, чего
сказано не было. Он вздрогнул от внезапно озарившей его страшной догадки;
его мозг пронзила мысль, заставившая его содрогнуться. Он словно проник
взором в будущее и узрел там свою безотрадную участь.
стал выше на голову.
я, - правосудие не признает...
подчеркивая каждый слог:
Понмерси! Я крестьянин из Фавероля. Я зарабатывал на жизнь подрезкой
деревьев. Меня зовут не Фошлеван, а Жан Вальжан. Я для Козетты - никто.
Успокойтесь.
Подобное спокойствие несовместимо с ложью. То, что обратилось в лед, -
правдиво. В этом могильном холоде чувствовалась истина.
продолжал:
что она живет на свете. Я люблю ее, это верно. Как не любить дитя, которое
знал с малых его лет, в годы, когда сам уже был стариком? Когда стар,
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Апраксина Татьяна