опасности оказались днями победы нашего первого Собрания; я хочу обратить
ваше внимание на критическое положение, в котором мы находимся.
аристократии и происками клерикалов; и те и другие стремятся к одной цели: к
контрреволюции.
знать, быть может, мрачный дух Екатерины Медичи и кардинала Лотарингского
еще бродит под сводами Тюильрийского дворца; возможно, короля посещают
фантастические идеи, навеянные этим духом; однако невозможно поверить, -
если, разумеется, не допустить, что он - опаснейший враг Революции, - что он
хочет безнаказанностью поощрить преступные попытки переворота руками
честолюбивых клерикалов и вернуть им могущество, которое позволяло угнетать
и народы и самих королей; невозможно поверить, - если не допустить, что он -
самый жестокий враг собственной стране, - что ему нравится затягивать
мятежи, беспорядки, которые с течением гражданской войны приведут его самого
к гибели. Из этого я заключаю, что если он оказывает сопротивление вашим
декретам, значит, он считает себя достаточно сильным, чтобы, не прибегая к
предлагаемым вами средствам, поддерживать общественный порядок. Если же
выходит так, что общественный порядок не соблюдается, а факел фанатизма
грозит вот-вот спалить королевство, если насилие клерикалов приводит в
отчаяние жителей департаментов, это свидетельствует о том, что агенты
монархии и есть причина всех наших бед. Так пусть же они ответят головой за
те беспорядки, которые творятся во имя Церкви! Покажите врагам Революции,
что вашему терпению пришел конец, что нация устала жить в постоянном страхе!
иноземных войск заставила вас выработать декрет о военном лагере под
Парижем; там должны собраться посланцы со всей Франции и повторить
четырнадцатого июля клятву жить свободными или умереть. Смрадное дыхание лжи
убило этот проект; король отказался его утвердить. Я слишком глубоко чту
соблюдение конституционного права, чтобы призывать вас к наказанию
министров, виновных в этом отказе короля; однако если окажется, что прежде
чем батальоны будут сформированы, родина свободы будет осквернена, вам
следует поступить с ними, как с предателями! Сбросьте их самих в бездну,
разверстую под ногами свободы благодаря их нерадению или
недоброжелательству! Сорвем повязку, наброшенную интриганами и льстецами на
глаза королю, и укажем ему, куда пытаются его завести вероломные друзья.
ради отмщения за его поруганную честь был заключен Пильницкий сговор; ради
защиты короля в Германию стекаются под знамена восставших его бывшие
телохранители; под предлогом оказания помощи королю эмигранты поступают на
службу в австрийскую армию и готовятся растерзать отечество; ради того,
чтобы присоединиться к доблестным рыцарям, защищающим королевскую
прерогативу, некоторые оставляют свои посты перед лицом врага, нарушают
клятвы, взламывают кассы, подкупают солдат и таким образом губят свою честь,
совершая подлость, клятвопреступление, отказываясь исполнить приказ, идя на
воровство и убийство. И все это совершается именем короля!
он не выражает решительного протеста, когда такая попытка предпринимается от
его имени, это будет означать, что он отрекся от престола".
однако я доказал, что не являюсь их соучастником; я поступал согласно
Конституции: я отправил войска на границу. Это правда, что войска оказали
слишком слабое сопротивление; однако в Конституции не сказано, какие я
должен выставить войска. Это правда, что я собрал их с опозданием; однако в
Конституции не уточняется, когда именно я должен их собрать. Это правда, что
их могли бы поддержать резервные лагеря; однако Конституция не обязывает
меня формировать резервные лагеря. Это правда, что когда генералы
беспрепятственно продвигались по вражеской территории, я приказал им
отступать; однако в Конституции не говорится, что я непременно должен
победиту. Это правда, что мои министры обманули Национальное собрание, дав
неверные сведения о численности, диспозиции моих войск и их обеспечении;
однако Конституция дает мне право самому выбирать себе министров; она не
обязывает меня оказывать доверие патриотам и изгонять контрреволюционеров.
Это правда, что Национальное собрание приняло декреты, необходимые для
защиты родины, и что я отказался их санкционировать; однако Конституция не
гарантирует мне это право. Наконец, это правда, что готовится
контрреволюционный переворот, что деспотизм вновь вложит мне в руки свой
железный скипетр, что я вас всех раздавлю, что вы будете пресмыкаться, что я
вас накажу за то, что вы имели наглость возжаждать свободы; однако все это
совершается на законных основаниях. От меня не исходило ни одного документа,
который осудила бы Конституция: значит, никому не позволено сомневаться в
моей верности букве закона, моему усердию в деле ее защиты".
хаосе контрреволюционного переворота король французов позволял себе
насмехаться над своим народом, если допустимо, чтобы он говорил о своей
любви к Конституции с такой оскорбительной насмешкой, то не вправе ли и мы
ответить ему так:
лучше правды и что необходимо время от времени позабавить народ клятвами,
как забавляют игрушками малых детей; вы делали вид, что чтите законы, лишь
для того, чтобы сохранить власть, необходимую для их нарушения; вы
притворялись, что любите Конституцию, ради того, чтобы она не прогнала вас с
трона, где вы остаетесь, чтобы с ней же и расправиться; вы клянетесь в любви
к нации, чтобы вам было удобнее ей изменять; внушая ей доверие, вы
рассчитываете сегодня засыпать нас лицемерными протестами, разве не так?
Неужто вы полагаете, что можете ввести нас в заблуждение относительно
причины наших бед благодаря хитроумным извинениям и лукавым софизмам? Ужели
вы рассчитывали защитить нас, бросив против иностранных солдат силы
настолько немногочисленные, что они даже не оставляли сомнения в нашем
поражении? Неужели именно ради того, чтобы защитить нас, вы отклонили
проекты, направленные на укрепление внутреннего положения королевства, а
также стали принимать меры по предотвращению войны только тогда, когда мы
уже вот-вот станем жертвой тиранов? Разве вы защищаете нас, не наказывая
генерала, нарушившего Конституцию, и тем самым связываете руки тем, кто ей
верно служит? Неужели ради нашей защиты вы постоянно выводите из строя
правительство путем беспрестанного изменения состава кабинета министров?
Конституция оставила за вами право выбора министров ради нашего блага иди
нам на горе? Она поставила вас во главе вооруженных сил во имя нашей славы
или нам на позор? Наконец, она наделила вас правом утверждения декретов,
гражданскими правами и многочисленными серьезными прерогативами ради того,
чтобы вы, опираясь на законы, погубили Конституцию и королевство? Нет, нет,
неблагодарный вы человек, которого даже не тронула щедрость французского
народа! Единственное чувство, на которое вы способны, - любовь к деспотизму!
Вы не сдержали клятву Конституции! Она, конечно, может погибнуть, но вам не
придется вкусить плодов вашего клятвопреступления; вы не выступили с
решительным протестом, когда свободу топтали с вашим именем на устах, однако
вам не придется пожинать и эти плоды позорных побед наших врагов! Вы - ничто
для Конституции, которую вы столь недостойно нарушили, а также для народа,
который вы так подло предали!"
отношение ко многим поступкам короля; поскольку очевидно, что лжедрузья
короля из его окружения продались заговорщикам из Кобленца и горят желанием
погубить короля, чтобы увенчать его короной кого-нибудь из главарей своего
заговора; поскольку важно как для его личной безопасности, гак и для
безопасности государства, чтобы его поведение не вызывало подозрений, я
предлагаю составить обращение; оно напомнило бы ему об истинах, о которых я
только что говорил, а также показало бы, что позиция нейтралитета, занятого
им по отношению и к родине и к Кобленцу, будет рассматриваться как
предательство по отношению к Франции.
увидите, как на этот тревожный зов откликнутся все, как один, граждане нашей
страны, и снова станут возможными чудеса, прославившие героев античности.
Неужто французы восемьдесят девятого года перестали быть патриотами? Разве
не настало время объединиться всем: и тем, кто остался в Риме, и тем, кто
удалился на Авентинский холм? Зачем вы ждете, когда, устав от Революции или
не сумев побороть привычки роиться вокруг дворца, люди слабые возьмут за
правило говорить о свободе без воодушевления и о рабстве без отвращения?
Какая нам уготована судьба? Будет ли установлена военная диктатура? Двор
подозревают в коварных замыслах: он заставляет говорить о военных движениях,
о законе военного времени; уже не удивить воображение народной кровью.
Дворец короля французов вдруг превратился в крепость. А где же его враги?
Против кого поворачиваются его пушки и штыки? Друзья Конституции были
выгнаны из кабинета министров; бразды правления выпущены из рук, и это в то
самое время, когда, чтобы их удержать, нужен не только сильный человек, но
патриот. Повсюду разжигаются разногласия, фанатизм торжествует, потворство
правительства усугубляет вмешательство в наши внутренние дела иноземных
государств, изрыгающих на нас угрозы, и охлаждает симпатии народов, дающих
тайные обеты в верности делу свободы. Вражеские когорты наступают, интрига и
измена строят козни; законодательная власть в ответ на заговоры издает
суровые, но необходимые декреты; король их рвет! Пора, пора звать всех
французов спасать отечество! Покажите им всю глубину разверстой перед
отечеством бездны! Им не придется предпринимать нечеловеческие усилия для ее
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Марко Джон
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем
Сертаков Виталий